Туристка
Шрифт:
— Где твоя мама?
— Сегодня вечером она играет в Бинго. Будет около десяти.
Мне не хотелось показывать Нилу мою комнату, но я не могла оставить его в коридоре. Проклиная Пола, я привела Нила к комнате номер семь, велела ему подождать за дверью, а сама тем временем подобрала разбросанную одежду, расправила простыни на кровати, а покрывало набросила на письменный стол.
— Заходи.
Каждый раз, когда его взгляд останавливался на чем-то, я чувствовала укол стыда. Глупо, конечно, но я смущалась в его присутствии, как будто он мог видеть сквозь матрас мою грязную одежду, которую я второпях
— Кто эти женщины там, на стене? Ваши сестры? — спросил он.
— Нет, — рассмеялась я, — они актрисы.
— А кто эта, справа?
— Терри Гарр.
— Она похожа на вас.
— Надеюсь, что я не выгляжу такой же подавленной.
— Она не подавлена, она улыбается.
Я посмотрела на фотографию. Как ни глупо это прозвучит, я прожила с этой фотографией на стене три года и никогда не замечала, что Терри улыбается. Я, кажется, даже никогда не обращала внимания на ее рот. Смотрела обычно на ее глаза, на покатые плечи, и все, что видела — это усталость от жизни, которую я очень хорошо понимала.
Нил обернулся ко мне.
— Не волнуйтесь, — сказал он, — я не сниму здесь комнату.
Я с удивлением посмотрела на него, пораженная тем, как он сумел почувствовать мое замешательство. Его деликатность смутила меня.
— Дело не в тебе, — сказала я. — Впрочем, сама не знаю, в чем дело.
Он рассмеялся.
— Вы и Пол, у вас отношения? — Я промолчала. Он улыбнулся. — Я так и подумал.
ВТОРНИК
В офис Пола вошла Мэри. На ней был топ без рукавов, явно ей тесный, а голубые буквы на нем с трудом умещались в пространстве между грудей. Пол поднял на нее глаза.
— Какие-нибудь проблемы?
— Нет. — Она взглянула на меня. — Сара, ты, кажется, собиралась на обед?
— Сейчас. Только закончу с этим.
Мэри прилепила жвачку к пепельнице и вышла из офиса, покачивая бедрами, на прямых, как ножки циркуля, ногах. Пол изучающе посмотрел на меня.
— Я думал, что она тебе не нравится.
— Это было вчера.
— Понятно, — сказал он. — Можно ли еще где-нибудь купить место для размещения рекламы?
— Стоит попробовать на пирсе. Можешь послать туда Мэри.
— И поручить ей заодно толкнуть знаки?
— Хорошая идея.
Мэри снаружи прислонила лицо к стеклу двери. Пол рассмеялся. — Ладно, иди. Закончим с этим потом.
— Ты очень хочешь есть? — спросила я Мэри. — А то можно вместо обеда прогуляться до пирса.
Она пожала плечами, и мы отправились.
Субботняя гроза не облегчила влажную жару. Этим июнем пуританское солнце с блеском высвечивало все слабости людей, ходящих под ним. А сегодня влажность была такой сильной, что мне приходилось то и дело поправлять юбку, которая прилипала к бедрам.
На улице уже появились люди в футболках. Правда, сегодня на глаза попались только двое. Одиннадцатилетняя девочка с надписью на маленькой груди «Смотри, но не трогай», толстый мужчина, признававшийся в том, что «Палки и камни переломают мне кости, но хлысты и цепи меня возбудят». Прошлым летом я видела такое количество футболок с надписями, что чуть было сама себе не купила, только все не могла выбрать между «Порадуйся "петушку"» и «Сходи по-быстрому».
Я усадила Мэри в желтый трамвайчик,
Мэри нервничала, и я попыталась подбодрить ее похлопыванием по плечу — прием, который использовала моя мама, чтобы подружиться с незнакомцами. Только я, наверное, сделала что-то не так, потому что теперь Мэри выглядела уже просто запуганной.
— Ну, как тебе Вестон?
Она посмотрела на меня так, как будто я основала это место.
— Не знаю, — сказала она, — я еще не осмотрелась.
Маленький мальчик, сидевший рядом с Мэри, не сводил глаз с ее груди, держа руки на своих полинявших голубых шортах. Мэри не обращала на него внимания, а я не могла удержаться от зависти к той свободе, которой обладал этот ребенок. Я подумала, что надо было бы многозначительно посмотреть на него и что-нибудь такое сказать, но мне не хотелось тревожить мою гостью.
— Хочешь самокрутку? — спросила она меня.
Я покачала головой. Мэри вытащила из своей пластиковой сумочки щепотку табака «Драм». Ее ногти, покрытые кроваво-красным лаком, привлекли мое внимание. Они были у нее в стиле Франкенштейна, чего я раньше не заметила. Наблюдая, как она возится, скручивая папироску, я почувствовала, как мне тоже захотелось выкурить сигарету. Но не зря же я уже двадцать семь дней не курила, незачем поддаваться.
Трамвайчик остановился, и мы вышли на пирс. К нам устремился человек с лотком, на котором были выставлены солнцезащитные очки.
— Очки, дамы? Два фунта за «Леннонс» и три за «Эдназ».
— Может быть, потом, — сказала Мэри.
Мужчина кивнул, как бы показывая, что они договорились, и повернулся ко мне. Я пожала плечами и прошла мимо.
Большой Пирс был самым приятным торговым комплексом в Вестоне. Многие игровые автоматы здесь выдавали призы наличными, вместо оранжевых талонов, которые нужно еще обменивать на призы в киосках, Так как призами здесь были в основном обезьянки, обнимающие атласные сердца, фарфоровые плачущие младенцы и дурацкие марионетки, то главными посетителями были старушки и молодые семьи.
Я посмотрела на Мэри. Смахивало на то, что она не начнет разговор первой.
— А этот Нил симпатичный, правда?
— Вообще-то не мой тип.
— А какой твой тип?
Она улыбнулась.
— Мне нравятся люди с некоторыми странностями.
— С какими странностями?
— Мужчины, которые мне не должны, по идее, нравиться. Я провела шесть лет в частной школе Святого Себастьяна, отсасывая только у местных себастьянчиков. Зато теперь я могу выбирать. Это может быть кто угодно. Штукатуры, маляры, отделочники, дворники.