Туристка
Шрифт:
Наконец Анн Мари сдалась и подняла свой стакан. Мне пришло в голову, что Генри привел ее с собой для того, чтобы показать мне что-то. Посмотри на мою дочь. Теперь ты понимаешь, почему я с тобой? В раздраженном состоянии я следила за его быстрыми глазами, стараясь уловить то выражение, которое подтвердило бы мою догадку.
Мы закончили есть и разошлись с ощущением неловкости. Когда мы с Генри только начали встречаться, я рассказала ему, как в детстве мой дед всегда, когда я спрашивала его, могу ли я сделать то-то и то-то, доводил меня, говоря: «Нет, не сейчас. Вскоре». Генри подцепил эти жуткие слова и всякий раз
Я всегда тщательно организовывала свое время на всю неделю, чтобы не было «пустых окон», и теперь сорвавшаяся встреча с Генри поставила передо мной задачу, как заполнить освободившийся вечер. Было слишком жарко для прогулок по городу, поэтому я повернула назад, к своей гостинице. В вестибюле сидела Сильвия, она занималась вышиванием. Она отложила работу и улыбнулась мне.
— Привет, дорогая.
— Ничего, если я посижу здесь и посмотрю с тобой телевизор?
— Конечно, — сказала она, отодвигая сумку с рукоделием. — Ты как раз успела к началу викторины.
— У меня всегда плохо получается отвечать на вопросы.
— Ерунда. Каждый может справиться. Бери листок бумаги, и мы вместе будем играть.
Я взяла со стола блокнот, а она разлиновала в нем страницу для подсчета очков. Мы увеличили звук, и, как только викторина началась, я сразу же поняла, что Сильвия давно набила руку в этой игре. Она почти не отставала от участников телепрограммы.
— Тебе нужно принимать участие в этой викторине там, на телевидении.
Сильвия польщенно рассмеялась.
— Перед камерой отвечать на вопросы гораздо труднее.
Она нахмурилась, когда ей не удалось расшифровать анаграмму, и быстро переключила телевизор на другой канал, по которому шли телесериалы. По тому, как она брала меня за руку и пересказывала сюжеты «Соседей» и «Дома и вне дома» за последние пять лет, было видно, что ей приятно мое присутствие. С трудом верилось, что она черпает информацию только из самих программ — так подробно описывала она события. Думаю, она сама для себя составляла психологические портреты героев.
По окончании сериалов Сильвия поднялась и посмотрела на часы:
— Пора ужинать.
Я кивнула.
— Спасибо за приятный вечер, Сильвия.
— Пожалуйста, дорогая. Я тоже получила удовольствие.
Она снова улыбнулась и вышла, оставив меня наедине с телевизором.
СУББОТА
Еще до нашего с Генри знакомства я взяла с Пола слово, что он никогда не будет заниматься сексом с Ионой в тот же день, что и со мной. Он пообещал и, поскольку тогда наши отношения были другими, даже спросил почему. Чтобы припугнуть его, я сказала, что все равно узнаю, если он нарушил слово, а если так, то буду чувствовать себя не в своей тарелке. Мне на самом деле не хотелось, чтобы он перепрыгивал из ее кровати в мою, но я бы даже не подозревала о том, что получаю дубликат.
Я вспомнила об этом разговоре сегодня утром, когда пришел
— Почему ты так долго спишь по субботам? — спросил он, забираясь ко мне под одеяло. — Ты пропускаешь самую лучшую часть дня.
Пока он взгромождался на меня, я упорно смотрела в стену, все еще ощущая небольшое похмелье. Он всегда начинал с поглаживания моих бедер, которое напоминало прикосновение воды, когда выходишь из моря, и вода стекает струйками с мокрого купальника. Когда он добрался до моего клитора, то накатывающая волна удовольствия стала отдаваться толчками в моей голове, вылившись в сладчайшую невралгию.
Пол подтянулся вверх, чтобы поцеловать меня. Он хотел, чтобы я ощупала его вспотевшее лицо и оценила его труды. Эта ребячливость отрезвила меня, и я сразу же напряглась.
— Ну, давай же, — проговорил он, трясь об меня.
Я закрыла глаза и стала думать о Генри, пытаясь возбудить себя, представляя их вместе вдвоем, по очереди ласкающими меня. Временами Генри казался гораздо сексуальнее Пола. Генри никогда не стал бы так гордиться и никогда не посмотрел бы на меня так, будто хотел сфотографировать мои движения. Мне хотелось, чтобы лицо Пола поглотила темнота, потому что сегодня я не могла вынести его тщеславного выражения.
— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросил он после всего.
— Может, пройдусь по магазинам. А что?
— Я хотел тебе кое-что показать. В Песчаной Бухте.
— Ладно, — согласилась я, и он похлопал меня по ноге.
Чтобы попасть в Песчаную Бухту, нам нужно было проехать по дороге через Стэндинг-Вудз. Пришлось заплатить пошлину, и Пол велел мне посмотреть под сиденьем, нет ли там мелочи. Он говорил быстро и отрывисто, поэтому казалось, что он сердится. Я достала из своей сумки монету в один фунт и протянула ему.
Он припарковал машину у канавы, рядом с черными тонкими столбиками, стер пот со лба и пошел вперед. Сегодня никаких слез и нежностей, что было для меня одновременно и неожиданностью, и облегчением. Он, пожалуй, мог быть как Генри, если бы я не знала, что это молчание временно.
Здания гостиниц здесь были покрашены в желтый и коричневый цвета, как бы соответствуя названию бухты. На улице пахло разогретыми машинами и дохлой рыбой. В нескольких метрах от меня приземлилась чайка, странно выбрасывая ноги, как человек, который вот-вот опрокинется назад. Пол остановился у каменной стены, украшенной зубцами. Я прислонила руки к ее теплому камню, наслаждаясь расслабляющим теплом.
— История Вестона. Урок второй, — произнес Пол, понизив голос. — Пирсы играют существенную роль для пляжей развлечений. А Вестону повезло вдвойне, потому что у него есть два пирса. Большинство людей, особенно туристы, знают только Большой Пирс, на котором продают сахарную вату, по выходным случаются потасовки и по которому ездит Поезд-призрак, но у Большого Пирса есть скромный братец, известный только местным жителям и названный, чтобы отличаться от своего родственника, Старым Пирсом.
Я посмотрела вдоль желатинового моря на раскинувшийся передо мной Старый Пирс. Его опоры и мостки делали его похожим на паука, выползающего из воды.