Туристы

Евтушенко Анна

====== Глава 198. Максим в Светлянке. ======

Максим едва не задохнулся – так сильно сжало его... что? Время? Гравитация? Силовые поля? Он не знал – в университете они не изучали по физике теорию прыжков во времени. ХРЯСЬ! – что-то громко треснуло нал самым ухом, и перегрузки вмиг прекратились. Максим упал откуда-то сверху и непременно сломал бы себе ногу, если бы попал на асфальт. Но ему повезло: под ним не оказалось асфальта. Вместо асфальта Максим с размаху грохнулся на мягкую, размокшую грязь, из которой торчали пучки какой-то высокой травы. Однако, несмотря на мягкую “подстилку”, Максим всё равно очень неудачно упал: лицом в грязь, ногами – в какую-то воду. -Блин... – пробормотал Максим и поднял голову, чтобы оглядеться и узнать, куда же он попал. Он оказался на берегу некоего озера – на низком, пологом и грязном берегу, спускавшемся в самую озёрную воду, поросшем камышами и осокой. Оглянувшись назад, Максим увидел стену деревьев, справа – обнаружил непроходимые заросли камышей, а слева – возвышался невысокий обрывчик, с которого закинули удочки два рыболова средних лет. Максим не хотел, чтобы его кто-нибудь видел – поэтому он, не вставая с четверенек, пополз к зарослям камышей. Здесь было тепло и солнечно, над головой голубело мирное небо, со всех сторон нёсся щебет птиц, а ветерок приносил запахи цветов, а не пороха. Никто нигде не стрелял, никто ничего не взрывал... Вот оно, настоящее, мирное время, в котором Максим родился и в котором должен жить... Максим уже успел поклясться сам себе, что сделается отличником в учёбе, если ему удастся отцепиться от проклятых”туристов” и вернуться домой. Но для этого нужно найти деда Лунарика. “У тебя всего лишь сутки!” – сказал ему Босс. А значит – медлить нельзя. Нужно побыстрее убраться отсюда и искать деда, иначе не видать Максиму дома, как своих несчастных “туристических” ушей. Рыбаки не заметили, как он свалился с неба и плюхнулся в озеро, потому что были слишком увлечены своими поплавками. Скорее всего, это дачники из города – Максим заметил их спиннинги и дорогие рюкзаки из отдела “Экспедиция”. Максим скрылся в камышах. И только тут понял, что его джинсы и кроссовки насквозь промокли, а лицо и футболка – покрыты илистой грязюкой с размокшего берега. В таком виде он похож на бомжа или на повалявшегося под заборами алкоголика – только не пьяного, а просто... “туриста”. Похоже, кроме деда Лунарика ему придётся разыскивать ещё и чистую одежду – в таких “доспехах” он не продержится в настоящем и часа. Стоит ему попасться на глаза людям – те сразу же вызовут милицию... Максим уже собрался пролезть через камыши к во-он тому лесочку, как вдруг раздался странный шум. Трещали кусты, кто-то топотал, и ещё – что-то выкрикивал срывающимся скрипучим голосом, пуская отчаянные петухи. Максим остановил шуршащее движение через камыши и обернулся на этот шум. Из кустов вырвался человек – высокий такой, длинноногий, но одетый в одну лишь полосатую пижаму. Он перемещался скачками, держа руки впереди себя, словно бы удирал от некого страшного медведя. А вдруг за ним действительно, гонится медведь? Сейчас, ещё немного, и хищник выпрыгнет?? Но, нет, из кустов, кроме странного незнакомца никто больше не выпрыгивал, зато уши Максима разобрали, что именно верещит этот загадочный субъект. -Я – фашист! – кричал человек, приближаясь к обрывчику, на котором расположили свои снасти рыбаки. – Я – фаши-ист!! Ы-ы-ы-ы! Фаши-ист!! Максим изумился, застыл. Откуда тут фашист, в десятом году?? Или Босс промахнулся с перебросом?? Неужели, тут полно настоящих фашистов, а он, Максим, расселся тут, в болоте, и в ус не дует?? -Я – фашист!! – снова взвизгнул незнакомец и, не успели рыбаки и моргнуть, как он сиганул с обрывчика в воду. Прыжок оказался неудачным: незнакомец не долетел до воды около полуметра и увалился на траву, опрокинув ведро с уловом, принадлежавшее одному из рыбаков. Из ведра выплеснулась вода и выскочила одна маленькая рыбка, наверное, карась. -Я – фашист! – всхлипнул человек в пижаме и на четвереньках пополз к краю. -Держи его! – это оживились рыбаки. Один из них сделал большой шаг и ухватил странного “фашиста” за воротник пижамы. Тот начал дёргаться, вырываясь, но подоспел второй рыбак, и они вдвоём оттащили верещащего субъекта подальше от воды. Тот сидел в своей пижаме прямо на земле и буровил какую-то чепуху про немцев, фашистов, СС и сороковые года. Он повернулся лицом к Максиму, и Максим разглядел, что этот тип в солидном возрасте: облысевший, лицо покрыто морщинами, а на шее... у него болтается что-то блестящее! -Ну, ты, старый, совсем из ума выжил! – пробасил один рыбак – рослый такой, но оснащённый пивным пузом. -Я – фашист! – всхлипнул сумасшедший дедуля и вытер пижамным рукавом свой нос. -Да ты сдурел! – буркнул второй рыбак – тощий и с перекошенными плечами. Оба рыбака всё ещё держали крикливого дедулю под руки, потому что тот вырывался и норовил утопиться в озере. Максим вперил в него взгляд, пытаясь рассмотреть, что же такое блестящее болтается на его старческой, однако далеко не тощей шее. Медальон! Максим понял, что у него медальон – другого и быть не могло – утопиться в озере пытался нужный ему дед Лунарик! Если ему удастся вырваться из рук этих рыболовов и грянуть в воду – не видать Максиму медальона... -Чёрт, настоящий Лунарик! – подтвердил догадку Максима пузатый рыбак и сказал тощему: -Давай, Витёк, тащим его в деревню! Вдвоём они с трудом оторвали брыкающегося деда Лунарика от земли и потащили куда-то по извилистой тропинке. Они даже не забрали свои недешёвые снасти – так озадачил их спятивший дедуля. Ещё немножко – и они скроются в зелёной массе зарослей! Нужно поспешить за ними, если Максим не хочет упустить деда Лунарика. Максим покинул своё камышовое укрытие и скользнул вслед за ними. Максим старался идти кустами. Он скрывался в листве всякий раз, когда ему казалось, что сейчас кто-то из рыбаков обернётся и заметит, как он их преследует. Вот именно, преследует – Максим чувствовал себя настоящим преследователем и даже немного злодеем... Дед Лунарик продолжал вырываться – наверное, не оставил свою затею свести счёты с жизнью на старости лет. Да, он крепок для девяноста шести лет – оба рыбака с трудом держат и волокут его, уже вспотели, и лица их сделались красными от натуги. А как этот Лунарик бежал?? Прямо как спринтер на беговой дорожке, в то время, когда другие старички едва ноги переставляют и не выходят из дома!! Да, кажется, Босс был прав: дед Лунарик чем-то отличается от других дедов... -Я – фашист... – твердил дед Лунарик всю дорогу, пока рыболовы волокли его. Максим продолжал скрываться в густых кустах до тех пор, пока тропинка не привела на опушку леса, за которой виднелись деревенские хаты.

“Светлянка!” – решил Максим и остановился, потому что кусты закончились, и началась открытая “всем ветрам” деревенская улица. Дед Лунарик вёл себя очень шумно – орал и выл, как настоящий волк... или даже верволк. Из хат высыпали люди – посмотреть, что такое происходит. Всё, Максиму прятаться негде. Он сидел в последнем кусте и видел, как рыболовы оттаскивают деда Лунарика всё дальше и дальше вглубь деревни. Нет, ему нельзя тут сидеть – у него только сутки на то, чтобы отнять медальон, иначе, ему никогда не попасть домой. Если он не принесёт медальон – Босс его живьём сожрёт, и бедный череп Максима присоединится к остальным черепам, что украшают дьявольскую люстру! Пускай даже она и из пластмассы...

Максим огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь укрытия для себя, помимо кустов, и глаза его выхватили деревянный полусвалившийся забор вокруг остатков от чёрной сгоревшей хаты. Максим проворно, как настоящий ниндзя, вынырнул из-за куста и сразу же скрылся за этим дырявым и кривым забором. Там росли какие-то ужасно колючие сорняки, Максим попал прямо в самую их гущу и весь исцарапался гадкими шипами, а ещё – его одежда зацепилась за них, и ему пришлось выдираться, оставляя на шипах клочки футболки. Чёрт возьми, прячется, как настоящий вор! Люди сбежались изо всех окрестных домов и обступили рыбаков и деда Лунарика плотным кольцом. Рыбаки не смогли больше продвинуться по грунтовой дороге, и сгрузили деда Лунарика с плеч прямо на сырой песок. Очевидно, ночью прошёл неслабый дождь – дорога и трава были мокрыми, кое-где стояли большие лужи. Это даже хорошо, что они не прошли вглубь деревни – Максим смог наблюдать за ними, не вылезая из-за покосившегося забора. Он притаился и задержал дыхание, опасаясь, как бы кто-нибудь не вычислил его. Да, на воре и шапка горит, ведь никто из этих людей и не подозревал о Максиме – все уши и глаза были направлены на

шумного деда Лунарика. А дед Лунарик тем временем сидел на земле и продолжал называть себя фашистом. Люди изумлённо перешёптывались, охали и ахали, кто-то ругнулся. -Выжил из ума, – заключил тощий рыбак. -Чуть с обрыва не сиганул, – сварливо добавил пузатый. – Еле оттащили. Вырывается ещё, маразматик старый! -Нет, не выжил я из ума, – тихо возразил дед Лунарик, нисколечко не обидевшись на “маразматика старого”. – Просто хочу сознаться, рассказать про свою жизнь... Максим стиснул кулаки: дед Лунарик сидит прямо у него перед носом и дёргает себя за медальон – именно за тот медальон, фотографию которого показывал ему Босс! А Максим не может приблизиться к своей цели ни на миллиметр, потому что вокруг собралась уже целая толпа. Да, кажется, он неудачно “пробросился”, с дедом Лунариком произошла некая сенсация, сейчас он сделается “гвоздём программы”, и Максиму ни за что к нему не прорваться! Дед Лунарик тем временем буровил несусветную чушь – по крайней мере, так казалось Максиму. -Я не Станислав Станиславович, – вещал дед Лунарик глухим и каким-то странным, неживым, голосом. – Я назову своё настоящее имя, я не могу больше врать вам, называясь другим человеком. Моя совесть до конца моих дней будет мучить меня, если я скрою правду от людей. От людей, вину мою перед которыми не искупить ничем... Сельчане притихли, некоторые раскрыли рты. Теперь они поглощали каждое слово загадочного деда, ждали, что ещё он вздумает сказать? А дед Лунарик тем временем встал на ноги, подцепил какую-то ветку с почерневшими гнилыми листьями и, расхаживая с ней в кругу сельчан, продолжал нести свой бред: -Я сжигал деревни и убивал людей, и за это нет мне прощения... Максим слушал, и опять его коленки начинали дрожать – от холода, сырости и страха. Что же это за дед тут такой – Лунарик? Если верить в то, что он говорит – то он просто террорист и маньяк вместе взятый, хотя выглядит таким мирным, безобидным... Максим не отрывал взгляд от деда Лунарика, как он вертит в руках ветку. И тут вдруг он сообразил, что в этом Лунарике есть что-то от самого Босса – например, как он стоит, как вертит эту ветку – точь-в-точь, как Босс поигрывает стеком... -Я сажал на колья... – продолжал дед Лунарик.

“Приходится натыкать их на колья!” – весело сообщил Босс в машине Максиму, когда зашёл разговор о партизанах... Слова деда Лунарика взорвались в голове Максима гранатой, Максим едва не выскочил из-за забора и не закричал... неизвестно что. На уровне подсознания он понял, что дед Лунарик – и есть Босс, только через много лет, постаревший, неизвестно как угодивший в деревню Светлянку... Дед Лунарик рассказал и про люстру из костей, и про отстрел партизан, и про колья, и про... Только что дед Лунарик выдал якобы “своё настоящее имя”, и Максим подавился собственной слюной, заработав мучительный кашель. Подавляя этот проклятый кашель, чтобы не быть услышанным, Максим пополз прочь из-за проклятого забора, желая скрыться и не видеть больше ни этой Светлянки, ни деда Лунарика... ничего. “Эрих-Иоганн фон Краузе-Траурихлиген” – дед Лунарик заявил, что раньше его звали именно так. И ещё – дед Лунарик выдал, что ему принадлежал крупный завод, на котором клепали танки и автоматы... “Ты спрашиваешь, почему завод “Краузе-Траурихлиген” испопсился до канцелярщины??” – ревел Босс в ухо Максиму и калечил ручку... Поэтому он и не поехал сам в Светлянку – ему бы пришлось отбирать медальон у самого себя... Они что-то учили по физике про аннигиляцию материи. И сам Босс говорил, что нельзя встречаться во времени с самим собой... Всё, Максим не станет больше служить этому “мимикрированному колосажателю”. Он сам сковырнёт со своей руки дурацкий трансхрон и доберётся до Донецка на попутках. Ну и что, что после его исчезновения прошло время? И сессия для него закончилась “абсолютным нулём”? Он придумает объяснение, скажет, что его похитили какие-нибудь торговцы людьми, или современные рабовладельцы, или бандиты... Вон, сколько по телику показывают всяких похищений! Максим “отмажется” – нужно только избавиться от трансхрона – и тогда – здравствуй, свобода!

Максим уже выпрыгнул из-за забора и кустами, кустами бежал назад, к озеру, где рыбаки побросали свои вещи. А вдруг в рюкзаках у них найдётся нож? Тогда Максим сможет перерезать ремень и утопить трансхрон в озёрной воде! Как ошпаренный, Максим проскочил лесную тропинку и с разбегу взлетел на обрывчик, где до сих пор валялись вещи рыболовов. Да, тут два увесистых рюкзака... Нужно порыться. Борясь с мучительной одышкой, которая захватила его после быстрого бега, Максим опустился на колени и открыл первый рюкзак. Сколько же тут хлама! Куча бутербродов, холодец в судке, бутылка водки, запасные штаны, кошелёк... Максим вытряхивал вещь за вещью и бросал к себе за спину – чтобы не полоскались в рюкзаке и не мешали разыскивать нож. В рюкзаке одного рыболова валялся лишь маленький и кривой перочинный ножичек, которым и сосиску не разрежешь, как положено. Максим почему-то разозлился так, что схватил эту бесполезную железку и с размаху зашвырнул далеко в озеро. -Чёрт! Чёрт бы всё это побрал! – шёпотом “крикнул” вспотевший от волнения Максим, хотя ему нестерпимо хотелось разораться во всё горло. Максим полез в рюкзак другого рыболова... Книга “Сумеречный дозор”, кошелёк (зачем им к чёрту на рыбалке кошелёк?? Что они собрались тут покупать??). Половинка копчёной курицы... будильник. Бутылка водки, компас, панамка, крем от москитов. Максим выпотрошил и этот рюкзак, но ножа не водилось и там. -Да чтоб вас всех! – Максим уж готов был разрыдаться, не то, что заорать. На него навалилась неподъёмная безысходность, которую люди чувствуют тогда, когда их голову зажимает гильотина. Не помня себя, Максим раскрутил над головой паршивый, ни на что не годный рюкзак и собрался зашвырнуть его туда же, куда и ножик. Но вдруг у рюкзака раскрылся боковой карман. Оттуда что-то выпало в траву под ноги Максима. Что-то тяжёлое, железное. Максим удивился, перестал крутить рюкзак и бросил его на землю рядом с карасём. Карась ещё оставался в живых, и вяло елозил плавниками в маленькой лужице воды, которая натекала из опрокинутого ведра. Наклонившись, Максим поднял то, что выпало из рюкзака. Схватив находку в кулак, он поднёс её к глазам, и тут же вся безысходность улетучилась, уступив место облегчению и радости. Максим начал благодарить всех святых и блаженных, которых знал. Оказалось, что во владении тощего рыболова имеется чудесный охотничий нож “Шершень”, который режет сыромятные ремни так же хорошо, как сливочное масло. Именно он выпал из бокового кармана рюкзака и теперь – достался Максиму. Максим на радостях даже подхватил с каменистой земли карася и осторожно выбросил в воду. -Плыви, рыбка, – сказал он и наполовину вытащил нож из ножен. Начищенное стальное лезвие сверкнуло на солнце, словно платиновое. Максим хотел сейчас же разрезать толстый ремешок, пленивший его правое запястье, и освободиться от трансхрона раз и навсегда. Но тут же спохватился: а вдруг эти рыболовы уже бросили бесноватого Лунарика и сейчас вернутся?? Если они застукают его, чумазого, среди своих раскиданных вещей – обязательно решат, что он что-то у них спёр и вызовут ментов... Надо бежать и подальше бежать! Максим не стал собирать чужие вещи и запихивать их обратно в рюкзаки. Он просто схватил “Шершня” в кулак и ринулся напролом через кусты подальше в лес. Ветки кустов цеплялись, царапали лицо и дырявили одежду. Но Максим не замечал их и не замечал царапин. На полном скаку врубался он в самые плотные заросли, надеясь убежать, убежать, убежать... ХРЯСЬ! – это, зацепившись, оборвался его левый рукав и повис на разлапистой ветви. ЛЯП! – другая ветвь хлестнула его листьями прямо по глазам, и в тот же миг Максим споткнулся и рухнул ничком на влажную землю, покрытую ковром сгнившей прошлогодней листвы. Коленки ощутили боль удара, и Максим понял, что правую он, скорее всего, расквасил обо что-то твёрдое, наверное, о камень, который диверсантом притаился под лиственным ковром. Несколько минут он просто лежал носом вниз, вдыхал сырой запах сгнивших листьев и побеждал жёсткую одышку, что навалилась на него после неистового бега. Отдохнув, Максим нашёл в себе силы поднять голову и глянуть вокруг себя. Он находился в лесу, среди высоких деревьев, кроны которых сплетались в плотный зелёный потолок где-то там, у самых небес. Они пропускали лишь тонкие солнечные лучи, и воздух был сырым и сумрачным. Около ушей с жужжанием вились какие-то летучие букашки, а у самого носа неподвижно висела полосатая, как оса, но безобидная муха журчалка. Всё, пора освободиться от трансхрона и начать новую жизнь. Максим уселся поудобнее, положил правое запястье на коленку, а в левой руке зажал рукоять “Шершня”. В который раз Максим пожалел, что он не левша. Своей неуклюжей левой рукой он мог запросто отпанахать себе правую руку... Стоит острому, как бритва, лезвию охотничьего ножа соскользнуть – Максим останется одноруким инвалидом... Он собрал в кулак всю свою волю и смелость. Он не может спасовать сейчас, в тот момент, когда решается его судьба. Украсить собственным черепом люстру Эриха фон Краузе-Траурихлигена, или вернуться к привычной жизни в привычном мире? Второе! Максим решительно полоснул блестящим лезвием по ремешку постылого трансхрона... Ничего не случилось. Трансхрон остался на руке, ремешок уцелел и продолжал крепко удерживать запястье. Присмотревшись, Максим осознал, что нож “Шершень” не смог оставить на ремешке и тонюсенького следа! -Чёрт... – угрюмо проворчал Максим и принялся пилить ремешок ножом, как пилой. Он уже весь вспотел от такой работы, и нетренированная левая рука порядочно устала пилить. Ремешок же оказался твёрже стали – острейший охотничий нож, которым свежуют лосей и забивают рысь, оказался бессилен против неизвестного материала, словно игрушечный ножик – против гранита. Максим не заметил даже, как надвинулись на него слёзные рыдания. Он выронил “Шершня” в траву и, рыдая в пять ручьёв, побежал куда попало, наугад. Хорошо, если бы в этот момент его слопал медведь... хорошо, если бы медведь слопал проклятого Босса! Но медведь так и не попался – сам не зная, как, Максим вырвался из дебрей на автостраду. И тут же в его голове родилась новая идея: поймать попутку! Может быть, если он уедет куда подальше от Светлянки – Босс потеряет его и не сможет зачерпнуть своей адской машиной? Надеясь на это, Максим кулаками размазал сопли по исцарапанному лицу и двинулся по серому асфальту туда, куда он посчитал “вперёд”. Максим совсем недолго шёл “вперёд” – скоро откуда-то из серо-зелёной дали, в которую убегало бесконечное шоссе, раздался рёв двигателя. Максим остановился и прислушался. Ему не хотелось пропустить спасительную машину мимо – ему нужно было вовремя проголосовать. Вдруг из-за невидимого поворота выпрыгнул тяжёлый тягач красного цвета, который тащил за собою многотонную дребезжащую фуру. Дальнобойщик! Вообще, дальнобойщики -отличные ребята... Однако Максим, всё же, пожалел, что не прихватил с собою кошелька из рыбацких рюкзаков. Будь у него деньги – водитель согласился бы подвезти его без разговоров... А так – придётся упрашивать. Максим убрался с проезжей части на обочину. Он видел, как огромная машина приближается, поднимая рёв и гвалт, выбрасывая из-под колёс камни и пыльные клубы. Максим поднял руку, безмолвно говоря шофёру: “Остановись и подбери меня!”. Грузовик загудел громовым клаксоном, предупреждая о том, что его механическая масса опасна для жизни маленького мягкого человечка, если тот вздумает возникнуть у него на дороге. “Хоть бы не проехал!” – твердил про себя Максим и не опускал руку даже тогда, когда заметил, что тягач сбавляет ход. Огромная машина затормозила, обдав облаком удушливых выхлопов, жаром и запахом бензина. Максим зажмурился на секунду, потому что выхлопное облако окутало его с головой. -Тебе чего, чувик? – послышался нал головою густой и добродушный голос. Это водитель, высунувшись из кабины, жуёт сэндвич и интересуется, почему Максим голосует на обочине шоссе. Заметив этот толстый, пропитанный майонезом и кетчупом сэндвич, Максим почувствовал у себя в желудке сосущую пустоту. Ему давно пора бы подкрепиться, ведь он не ел с самого утра... Вернее, с того момента, как Босс ввалился к нему в барак и сообщил, что нужно ехать в город. -Я... меня... – начал мямлить Максим, сочиняя причину, почему он один, голосует и почему он такой побитый и грязный. – Меня выбросили из машины... какие-то отморозки, – он, наконец, придумал себе “легенду” и выплеснул её в лопоухие уши не худенького дальнобойщика. – Я ехал, они тормознули и... выкинули... – Максим старался говорить запыханным, срывающимся голосом, словно он сильно испугался и вообще, чудом выжил. Дальнобойщик поверил. Он открыл дверцу кабины и сказал: -Бедняга! Давай, чувик, садись. В Донецк еду... -И я – в Донецк! – обрадовался Максим и занёс ногу, собираясь карабкаться в высокую кабину тягача. Пик! – “сказал” вдруг трансхрон на руке у Максима. Максим уже почти вскарабкался в кабину, и едва не свалился на асфальт, когда трансхрон пикнул. Ведь “Пик!” от трансхрона значил лишь одно: Босс включил обратный проброс. Но как? Почему? Он же сказал: “Сутки”! А сутки ещё не прошли... -Чувик, ты чего застрял? – осведомился дальнобойщик и доел сэндвич, запихнув его к себе в рот целиком. – Помочь? – водитель протянул толстую руку и схватил Максима за правый локоть, чтобы затащить его в кабину. Максим стал отчаянно карабкаться, словно бы в кабине его ждало спасение от хронального прыжка... Пик! – повторил проклятый приборчик, Максим машинально посмотрел на свою правую руку и увидел, что по экрану трансхрона бегут знакомые красные цифры. “2010”, “2009”, “2008”... “1943”, “1942'' и “flip” – так и есть: Босс включил обратный проброс! -Эй, чувик, это у тебя что – пейджер?? – хохотнул водитель, и это последнее, что Максим услышал перед тем, как его придавили перегрузки.

====== Глава 199. Спасение Максима. ======

Перегрузки внезапно прекратились, и Максим мешком рухнул вниз и стукнулся о жёсткий отполированный паркет. Глаза встретили зловещий полумрак и ножку стола, которая упиралась в пол. А потом откуда-то взялся суровый кожаный сапог на толстой подошве и установился около самого носа Максима. -Так-так, Турист! – раздался голос, и Максим понял, что говорит Босс. – Что я тебе сказал и что ты сделал? Пытался спилить трансхрон... Зачем? Максим что-то мычал, чего сам не мог разобрать, и медузой ворочался на паркете, который покрывал пол кабинета Босса. Боссу надоело ждать, пока он соберёт в кулак свою мягкотелость и отковырнётся от пола. Он подцепил Максима за шиворот пальцами левой руки и рывком водворил его на ноги. Максим стоял к Боссу спиной и этой своей спиной чувствовал, насколько Босс не в духе. Да, сейчас у Максима есть все шансы украсить жуткую люстру своим несчастным черепом. И спастись он, кажется, не может... Бедняга дрожал, как осиновый листочек, понимая теперь, что Босс – самый настоящий фашист, и может казнить и не поморщиться... Максим не был самоотверженным героем, но не был и трусом. Он удержался на шатких после перегрузок ногах, сжал кулаки и уверенно заявил: -Я тебе служить не хочу! Ты сказал, что отпустишь меня, когда я украду первую микросхему, но не отпустил. А грабить старичка я не могу, я не такой, как ты. И вообще, благодаря ему я понял, кто ты такой! – Максим выставил вперёд правую руку и ткнул пальцем в сторону Босса. – Ты и дед Лунарик – одно и то же, поэтому ты не можешь сам его ограбить! -Ты догадлив! – с долей иронии похвалил Максима Босс, однако его ничуть не смутило то, что Максим понял, что он не из настоящего, а из прошлого. – Молодец, Турист! На физическом учился, да? -Именно! – кивнул Максим. – Но... Он ничего не успел сказать, потому что Босс не дал ему говорить дальше. -Учился, но не доучился! – хохотнул Босс и не спеша прошёлся по своему кабинету. – Ты не знаешь, что, выскочив из своего времени, ты сделался НЕХРОНАЛЬНЫМ! То есть, континуум больше не воспринимает тебя, как часть твоего временного среза. Поздравляю, теперь ты называешься “ТУРИСТ”! Это не обидная кличка, как ты раньше думал, это твоё определение! Я могу сковырнуть с тебя трансхрон и выбросить обратно, к дальнобойщику. А потом – я посмотрю, как далеко ты уедешь до того, как континуум пробросит тебя неизвестно куда! Ты можешь угодить к динозаврикам – а они такие милые! Хы-хы! – хохотнув, Босс уселся в своё кресло и закинул ноги на стол. – Можешь выскочить прямиком на передовую, а там из тебя сотворят фаршик. Чик-чик-чик! – Босс сделал жест руками, словно бы шинкует капусту. – Или с таким же успехом флипнешь в тёмное средневековье. Тебя там сразу же определят в демоны, и тобой займётся инквизиция. Драться ты не умеешь... Всё, костёр! – Босс с довольным видом щёлкнул своей раритетной зажигалкой и высек огонёчек. Максим качнулся назад и уселся на пол. Ему опять стало страшно, а Босс казался теперь даже не фашистом, а кем-то из пекла, едва ли не Воландом. Окружённый множеством свечей, Босс сидел за столом, водрузив на столешницу ноги в грязных сапожищах, похохатывал, потрясая зажигалкой, а на стенке скакала тень, которую порождали его рука и голова. Тень, похожая на беса с рожками и длинным хвостом. Он говорил, и в тихой пустой и просторной комнате его голос, усиливаемый резонансом, казался демоническим рыком. Спина Максима почувствовала леденящий холодок, дыхание спёрло где-то около желудка. Он понял, что не сможет вернуться домой в принципе, потому что время не пустит его! Он пленник не Босса и не фашистов, он – пленник самого времени! -Когда ты прыгаешь из одного времени в другое, – зловещим полушёпотом продолжал Босс и играл с зажигалкой, выводя в спёртом, пропахшем свечным чадом воздухе всякие узоры. – На тебе остаются так называемые “остаточные молекулы”, из-за которых континуум сбивается с толку в распознании твоей временной принадлежности. Он стремится восстановить баланс биомассы во всех временных срезах, поэтому автоматически возвращает “туристов”. А куда возвратить тебя – не знает, и поэтому – бросает куда попало!- Босс разразился кошмарным хохотом, породив адское эхо. Эхо заметалось под высоким потолком кабинета, заставив Максима сжаться в самый мизерный комочек, в который только может сжаться человек, и улечься прямо на пол, свернувшись в позе эмбриона. -Мне даже не нужно вешать на люстру твой череп! – весело продолжал Босс, выведя зажигалкой очертания свастики. – Время само разберётся с тобой за меня! Но... – он заметил то плачевное состояние, в которое погрузился Максим и сменил свой адский гнев на милость пекла. – Это положение всё же, можно изменить! -Да? – пискнул Максим и оторвал голову от пола. Его сердце колотилось так, словно бы хотело проломить в грудной клетке дыру и вывалиться на паркет. Началась одышка, и в то же время – пришло ободрение, ведь ещё не всё потеряно. Максим сел на полу и почесал левое плечо – то, которое лишилось рукава, пока он скакал по лесам и кустам. -Да! – кивнул Босс и опять очертил зажигалкою свастику. – Нулевой цикл! -А как это? – не понял Максим и шмыгнул носом, потому что из него потекла какая-то противная водичка. -Ты опять затянул соплю, Турист! – с жёлчным ехидством заметил Босс и убрал зажигалку в карман, потому что ему надоело с ней играть. – Нулевой цикл – это значит возвращение в ту самую секунду, из которой ты совершил первый прыжок! Если ты возвратишься в эту секунду и никуда не прыгнешь – твой остаточный след исчезнет, и ты прекратишь быть “туристом”, Турист! Максим молчал. Он понимал, что Босс скорее прилепит его череп на люстру, нежели выпустит его на волю просто так. Максим встал на ноги, и Босс увидел, во что превратилась одежда, которую он ему подарил. -Турист! – неприятным голосом прокаркал Босс, и снова выпростался из-за стола и подошёл к Максиму. – Ты превратил новые вещи в тряпьё бомжа! Как ты это объяснишь? Посмотри, на кого ты похож, Турист! На свинью! Все вы, русские, свиньи! Давно пора стереть вас ко всем чертям! Максим почувствовал, как в нём вскипает волна негодования. Он никогда не считал себя особым патриотом, не ходил ни на какие митинги, не голосовал... Вообще, был пассивным по части политики. Но теперь... Что-то заставило его прыгнуть вперёд и выбросить кулак с целью залепить Боссу затрещину и вышибить ему большую часть зубов. -Получай! – выдохнул Максим, видя перед глазами образ убитого Пильчикова. Боссу не составило труда защититься. Он без усилий поймал кулак Максима на лету, и легко швырнул самого Максима на пол. Максим не смог устоять на ногах, словно бы его толкнул не человек, а какой-то бульдозер, больно треснулся о паркет и позорно заныл, барахтаясь. -Без рук, Турист! – хохотнул Босс и состроил улыбку, похожую на оскал дракона. – Я могу устроить тебе нулевой цикл, но только после того, как ты принесёшь мне медальон деда Лунарика! -Нет! – лёжа на полу, геройски начал Максим, потирая свой несчастный кулак, за который схватил его Босс. -Да! – невозмутимо отпарировал Босс и легонько подпихнул Максима в бок носком сапога. – Подскакивай, Турист, и вытри сопли! Я снова проброшу тебя – в тот момент, когда ты лез в грузовик. Раньше не могу – ты встретишь самого себя, и от тебя останется пшик, ты это уже понял. Максим грузно поднялся с пола и поспешил занять место на стуле, чтобы снова не свалиться в позу эмбриона. Страх не покидал его желудок, от страха Максима даже начало тошнить. Эти свечи повсюду, темнота из-за маскировочной шторы... Вон тот здоровенный меч на стене за роялем, тени дрожат на гротескном гипсокартонном потолке... Так зловеще, а если ещё вспомнить люстру... Меч наверняка носил какой-нибудь здоровенный крестоносец – весь в броне, словно БТР. Интересно, поднимет ли этот меч Босс? Скорее всего, да. Интересно, поднимет ли этот меч простой человек из настоящего? Скорее всего, упадёт вместе с ним... -Эй, Турист, я не приглашал тебя присесть! – оскалился Босс и жёстко спихнул Максима со стула прочь. – Ты грязный, как помойный бак – всю обивку изгваздаешь! Максим буквально слетел со стула и покрыл по инерции метра три, прежде чем потерять равновесие и увалиться возле рояля. Да, Босс силён, как паровоз – Максим не удивится, если этот крепыш одним ударом проломит чью-то голову... -Полегче нельзя? – прохныкал Максим, потому что больновато ударился о паркет. -Неуклюжий гусак! – буркнул Босс, с презрением разглядывая ползающего по полу Максима. – Давай, набери воздуха – я тебя пробрасываю! Босс проворно скользнул к столу и схватил в руки “Ай-Пэт”. Максима на миг зажало между реальностями, а потом – в глаза ударил яркий солнечный свет. – ...пейджер? – услышал он насмешливый вопрос дальнобойщика и открыл глаза, которые до этого зажмурил, опасаясь ослепнуть. Конопатая физиономия шофёра нависла над ним, Максим лежал животом на сиденье. Можно захлопнуть дверцу и поехать, но Максим ехать не мог. -Да, пейджер, – быстренько согласился Максим и отодвинулся подальше от дальнобойщика, потому что от того разило рыбой – видимо, сэндвич его содержал анчоусы... -Садись, чувик, – произнёс водитель и приготовился снять тягач с тормозов. -Прости, брат, я не поеду, у меня есть одно дело... – выдохнул Максим, бодро выпрыгнул из кабины, сбежал с дороги и нырнул в кусты, чтобы скрыться с глаз.

“Чи он кого ограбил??” – изумился про себя водитель, захлопнул дверцу, дал по газам и умчался прочь подобру-поздорову.

Максим спрятался. И был очень рад, что дальнобойщик убрался, а не принялся разыскивать его. Нужно было возвращаться в Светлянку и клешнями выдирать у деда Лунарика медальон, иначе Эрих Траурихлиген получит возможность украсить люстру... Максим встал на ноги и медленно поплёлся через заросли туда, где ждала его проклятая Светлянка. Максим устал, а его желудок надрывался, требуя покушать. Максим, покачиваясь от голода и подспудного, давящего страха, брёл напролом через чащу, как олень, и в голове у него билась единственная мысль: выжить, выжить, выжить любой ценой... Над головой перескакивали с одной ветки на другую какие-то шумные лесные птицы, шелестела густая листва, а под ногами хлюпала неприятная мокрая грязь. То тут то там из неё торчали высокие стрелки осоки, и пахло чем-то затхлым, как пахнет возле канализации и болота. Максим едва-едва отдирал ноги, делая тяжёлые шаги, кеды покрылись липкой серой грязюкой, а носки промокли. Стоп! Максим внезапно застопорился, а его ноги вдруг провалились в грязь по щиколотки. Ощутив на себе неприятный холод, Максим глянул вниз и всё понял: он зашёл в болото и теперь – тонул в нём, потому что прозевал тот интересный момент, когда обычная грязь превращается в смертоносную топь. Ноги засосало уже по лодыжку и засасывает дальше – Максим оказался в трясине почти по колено... Страх пронзил тело, словно разряд тока – он же гибнет! Тут, в лесу, нет людей – только эти бестолковые птицы да парочка тупых лосей, да лягушки, да деревья. Никто не поможет! К горлу подкатывала паника, она не давала дышать и вызывала озноб. Максим забыл всё и начал панически, судорожно рваться назад, на твёрдую землю. Вытащить ноги не получалось никак – от каждого движения он погружался всё глубже, вот уже и коленки скрылись в серой, липкой и холодной массе, воняющей серой, плесенью и смертью... -Спасите!! – заверещал Максим и замахал бессильными руками. – Помогите, кто-нибудь!!! Показалось, что где-то в глубине леса, там, за кустами, кто-то отзывается: -Те-те-те!!! Но отзывалось только эхо, которое никак не могло вытащить человека из болота. Максим не знал, что отклонился от Светлянки и попал в Русальную елань – самое топкое место всех окрестных болот. За века эти места погубили сотни невинных жизней, а теперь – вляпался и Максим. -Помогите, вытащите меня отсюда!!! – орал он. – Турист, Босс, помоги, я в болоте! Пробрось меня! – в паническом порыве Максим решил, что Эрих Траурихлиген услышит его сквозь время и включит трансхрон, но тот почему-то не включал. Неужели, решил сгноить “Туриста”?? Или просто не слышит его призыв... -Эй, брат, проблемы? – раздалось над ухом так внезапно, что Максим едва не упал назад. Максим, утонувший уже почти по пояс, рывком обернулся на фантастический голос и увидел, что около него... стоит автомобиль. Обыкновенный красный “Фольксваген Пассат”, а из-за опущенного стекла на него смотрит девушка в солдатской кепке камуфляжного цвета. -Что за?? – изумился Максим, отвалив челюсть. Наверное, это всё мерещится ему в агонии. Как автомобиль мог проехать через чащу и встать посреди булькающей трясины???? -Э? – тупым бычьим голосом изрёк Максим, не закрывая рта. – А? -Задрай челюсть – муха влетит! – хихикнула между тем девушка, и перед Максимом гостеприимно распахнулась задняя дверца. – Запрыгивай – подвезу! -Я... застрял... – проронил Максим, чувствуя себя словно ёрш на сковородке. -Ладно, выдерем! – не унывала девушка, не снимая с лица беззаботной улыбки. – Бисмарк, спаси его, что ли? – сказала она тому, чьи контуры угадывались на заднем сиденье. Максим не мог двинуться с места, грязная вода и топкий ил бурлили почти, что у его груди. И тут к Максиму протянулись две толстые, крепкие руки, а над руками возникла блестящая, гладко выбритая голова. -Не рыпайся, братуха, сейчас, выловлю! – сообщила голова, а крепкие руки сомкнулись вокруг похудевшего туловища Максима. Максим заглох и вдохнул воздух – ему больше ничего не оставалось – он благодарил небеса, всех богов и этих странных людей, за что они спасают его. Крепкие руки с силой рванули вверх, и Максим оказался выдернут из цепких лап болота. Насколько силён этот выбритый тип – настоящий подъёмный кран! Незнакомец затащил грязного, дрожащего Максима в салон, усадил около себя и захлопнул дверцу. -Порядок! – сообщил он девушке впереди и подмигнул левым глазом. -Ништяк! – отозвалась та, повернула руль, и автомобиль, набирая скорость, поехал с елани прочь. Паникуя и погружаясь, Максим не заметил, что “Фольксваген” напрочь лишён колёс, не стоит на земле, а висит в воздухе, в десяти сантиметрах над серо-зелёной поверхностью болота. Автомобиль не ехал, а быстро и плавно парил, перелетая препятствия, и вскоре впереди показалось шоссе. Максим пребывал в апатии. Он полулежал в мягком кожаном кресле и тупо пялился в потолок, к которому был подвешен автомобильный светильник. Человек, что восседал около него, глядел в окно и свистел некий мотив, девушка, молча, вертела баранку. Максим видел только её затылок и кепку. -А? – вдруг решил поинтересоваться он, приподнявшись на локте. – Простите... Спасибо... -Не за что! – басом хихикнул человек по имени Бисмарк, чьи крепкие руки вырвали Максима из топи. – Ты, чувачелла, “турист”, и вляпался в гадкую заваруху! Ну, ничего, мы тебя вытащим! -Слушайте, он тоже называл меня “туристом”! – выдохнул Максим, стараясь получше разглядеть этого Бисмарка. -Кто? – осведомилась девушка, а по её голосу отлично угадывалось то, что она сама прекрасно знает, кто. -Босс... – булькнул Максим, водя рукою по изгаженным джинсам. – Эрих Траурихлиген, у которого люстра... -У тебя “гаджет”! – заметил Бисмарк, схватив Максима за ту руку, к которой намертво прилепился “подаренный” Боссом трансхрон. -Вы не поверите, но это – машина времени! – выпалил Максим, усаживаясь поудобнее. – Я был в прошлом, а Эрих Траурихлиген – он нацист! -Вот поэтому мы тебя и спасли, – сказала, не оборачиваясь, девушка в кепке. – Траурихлиген напялил на тебя реальный трансхрон и, если мы вывезем тебя за пределы леса – он включит обратный проброс, и нам тебя не спасти. -Он не снимается, – на всякий случай предупредил Максим, отмечая про себя, что этот тип по кличке Бисмарк одет, как цирковой клоун: чёрная футболка с огромным белым черепом и ярко-малиновые брюки-бермуды, а так же – тяжеленные кожаные берцы, зашнурованные по-скинхедски толстыми шнурками. -А я иначе и не думала! – фыркнула девушка, выводя машину на шоссе. “Фольксваген” легонько тряхнуло, будто бы он подскочил на кочке, и Максим так и не понял, что диковинный автомобиль выпустил из днища колёса, как самолёт выпускает шасси, и “спрыгнул” на серый асфальт автострады. -Спилить с тебя “гаджет” Траурихлигена можно разве что с рукой, – продолжала девушка с невозмутимостью автобуса. – Поэтому мы не будем этого делать. -А как же я?? – перепугался Максим, чувствуя, как толстый кожаный ремешок трансхрона впивается в его запястье и жжётся, как огонь. -Повесим на тебя маяк и бросим подсыльным к Траурихлигену! – весело сообщил Бисмарк и хлопнул Максима по плечу своей тяжеленной правой лапищей. Максим едва не вылетел из машины – таким сильным оказался хлопок. Придя в себя, он тупо поморгал глазами и осведомился: -Как? -Кверху кое-чем хорошим! – хохотнул Бисмарк, и девушка за рулём тоже хохотнула точно так же. – Ты знаешь, Турист, как работает подсыльный? -Не-а... – помотал головою Максим, абсолютно не горя желанием возвращаться туда, на войну, к Траурихлигену. – А... Он не успел договорить, потому что девушка спереди снова хохотнула и уверенно заявила: -Всё ясно! Придётся тебя к Красному на ликбез отправить! Красный там, в деревне сидит! Слышь, Турист, прикинь, Красный не поехал с нами, потому что боится русалки! Он начитался бредней, и думает, что она из болота вылезет и защекочет его! Бисмарк рядом с Максимом басовито загоготал, и девушка тоже засмеялась. А вот Максиму было не до смеха. Если он не принесёт Траурихлигену проклятый медальон деда Лунарика – придётся его несчастному черепу повиснуть на дьявольской люстре... Максим вдруг решил, что эти двое странных ребят могут помочь ему, и поэтому не стал держать в тайне ту миссию, которой нагрузил его Эрих Траурихлиген. Усевшись поудобнее и отодвинувшись от Бисмарка как можно дальше, он набрал в лёгкие воздуха и выдал им всю правду про таинственный медальон и странного “всесильного” деда. -Да? – пробормотал Бисмарк, поёрзав в кресле, когда Максим закончил “выдачу на-гора”. -Так-так... – буркнула девушка, и тоже поёрзала в кресле. Максим глянул в лобовое стекло через её плечо и увидел впереди деревенские хаты. Куда они привезли его? В Светлянку? Или куда? -Он не говорил тебе, что это за медальон и зачем он ему нужен? – осведомился Бисмарк, хватая себя за подбородок. -Эй, Бисмарк, про медальон надо у Репейника спросить! – сказала девушка, проводя “Фольксваген” по кривым тропинкам в деревню. Хаты проплывали мимо, и Максим гадал, в какой из них “таится” их дружок Красный, и что они втроём задумали делать с ним, с Максимом?? -У Траурихлигена был один медальон, в морге спилили, – продолжала между тем девушка, проехав уже полдеревни. – Там Репейник с ним возился пока Траурихлиген его не подкузьмил! -Ага, – кивнул Бисмарк, доставая мобильный телефон. – Сейчас, Репейнику отзвонюсь, и узнаю, что там у Траурихлигена за цацка! С виду мобильник Бисмарка напоминал один из первых моделей “Сименса” – увесистая синяя “мыльница” с антенной на макушке. Максим даже хихикнул, увидав такой мобильник, а в следующую минуту испугался: как ему могут помочь люди, которые вместо техники пользуются хламом?? А вдруг и они тоже – “туристы”?? И сейчас сдадут его потроха Эриху Траурихлигену??? Максим дёрнулся на сиденье, а Бисмарк – нажал на своём устаревшем телефоне едва заметную кнопочку, что пристроилась сбоку его корпуса. Телефон издал писк, а потом – словно бы раздвинулся в стороны, разложился и превратился в тонкий планшетный компьютер с сенсорным экраном. -Вау! – вырвалось из Максима. Он вперился в этот фантастический планшет и осторожно спросил: -А что это? -Телефон! – гордо ответил Бисмарк, водя пальцами по виртуальным цифрам, которые возникли на нежно-голубом фоне экрана. – Сейчас, отзвонюсь Репейнику, и всё узнаю про твоего деда и про медальон! -Ага, – кивнул Максим, а страх всё усиливался: точно, “туристы”, только, кажется, из будущего!! Тот, кого Бисмарк назвал “Репейником”, ответил не сразу – минуты две-три диковинный телефон показывал рекламный ролик про какой-то майонез и пел песни. -Ну! – внезапно послышался откуда-то обиженный голос, и тут же ролик про майонез потух, уступив место мокрому худому лицу, над которым возвышалась резиновая купальная шапочка. На лопоухих ушах висели мыльные клоки, а длинный нос сморщился так, словно бы этот тип нюхал нашатырь. -Репейник, ты где затусовался? – осведомился Бисмарк у экрана, у этого мокрого лица, которое распахнуло серые глазищи, потом “отрастило” руки, надвинуло квадратные очки и снова всё сморщилось. -Я моюсь, Бисмарк! – обиженно пробормотал этот Репейник, шмыгая длинным носом. – Уже что, помыться нельзя?? -А во сколько ты встал? – парировал Бисмарк, закинув ногу на ногу, положив планшет на коленку. – В полдень? -Не твоё дело! – огрызнулся Репейник. – Что там у тебя опять? -Турист! – буркнул Бисмарк. – Ему Траурихлиген сказал медальон свистнуть. Помнишь, у него был один медальон, из морга отдали. Ты там с ним пыхтел, а потом мы навесили его Старлею? -Ну, помню! – согласился Репейник. – Синяки до сих пор сверкают, так турист меня за него отходил! А я говорю: “Нету его у меня!”, а он: “Отдавай!”... -И что ты можешь сказать? – серьёзно спросил Бисмарк, вглядываясь в Репейника, как в писаную торбу. -Это не так себе цацка! – затараторил Репейник, вытирая нос рукой. – Я не успел до конца исследовать его, Старлею он, конечно, нужнее... Но кажется, эта штуковина сможет что угодно сконцентрировать в ударную волну! -Да? – удивился Бисмарк, скребя макушку толстыми пальцами. -Да, – кивнул Репейник. – Я посветил на него фонариком, а он мне весь стол подорвал! Едва потушил, Бисмарк, вникаешь? -А чего ты раньше не сказал? – засопел на Репейника Бисмарк, схватив планшет двумя кулаками. – Представь бы он подорвал Старлея??? -Я подумал, что Траурихлиген мне жука в лаб вкинул! – начал оправдываться Репейник. – И, чтобы не засветиться, я молчал! Не хотел, чтобы он узнал, что я разобрался в его медальоне! Это оружие, братья! – пискнул Репейник, теряя очки. – Поэтому Траурихлиген так над ним прыгает! -Ясно, – кивнул Бисмарк. – Вот что, Звонящая, – сказал он девушке за рулём. – Везём Туриста к Красному, он даёт ему ликбез, а потом – все вместе думаем, как бы нам околпачить Траурихлигена и выманить его в нормохронос! -о”кей! – согласилась Звонящая и круто повернула машину с главной дороги на какую-то узкую кривую грунтовую улочку, где камней было больше, нежели в Крымском каньоне.- Красный, мы подъезжаем! – сказала она браслету, который обхватил её левое запястье. -Жду! – ответил браслет, щелкнул чем-то и заглох. Девушка по имени Звонящая завела “Фольксваген” в один из дворов – во двор самой крайней хаты, которая пристроилась на опушке леса. Хата была обыкновенная – рубленная, не очень старая, покрыта шифером. Только огороды вокруг неё напоминали лес густой – древовидная сурепка и амброзия встали стеною, образовав плотные заросли. Заглушив двигатель, Звонящая поставила машину на ручник и приказала Максиму: -Высыпайся, Турист! Будем тебя спасать! -Меня зовут Максим! – огрызнулся Максим, вылезая из машины на твёрдую растрескавшуюся от жары и сухости землю. -Пока мы не избавили тебя от остаточного следа, ты – Турист! – возразила Звонящая и включила в машине сигнализацию. – Давай, ползи быстрее, время не резиновое! Звонящая подпихнула Максима в спину, но Максим застопорился на полдороги, потому что вспомнил... -Эй, ребята! – вдруг выдохнул он, споткнувшись о камень, который валялся на пути. -Чего ещё, Турист? – удивился Бисмарк, который уже подошёл к хате и открывал дверь, выкрашенную в синий цвет. -Ребята, остаточные молекулы! – выдохнул Максим сумасшедшим голосом. – Эрих Траурихлиген тоже говорил мне про остаточные молекулы! -Немудрено... – протарахтела Звонящая. – Он же ас по части “туризма”... Иди, Турист, не стопорись! Она снова подпихнула Максима, но Максим опять не пошёл – застрял, как баран и затараторил пулемётом: -Я смогу избавиться от остаточного следа тогда, когда прыгну в ту же секунду из которой прыгнул впервые и больше никуда не прыгну! Выпалив эти слова на одном дыхании, Максим на секунду заглох, а потом добавил, перемещая взгляд с Бисмарка на Звонящую и назад: -Эрих Траурихлиген мне и это сказал, и сказал ещё, что это называется... ээээ, как там... ну, цикл, в общем, какой-то! Вы можете мне его сделать? – в глазах Максима чётко и ясно отразилась мольба. -Нулевой цикл! – уточнила Звонящая и в третий раз подпихнула Максима. – Шагай, Турист! Думаю, Репейник справится!

====== Глава 200. Максим в Отделе Предотвращений. ======

Максим перешагнул достаточно высокий порог и оказался во мглистых, холодных сенях. Он сделал один неуклюжий шаг и едва не вывихнул ногу, потому что наступил в какую-то щель и в ней застрял. -Блин... – ругнулся он. – Что, свет нельзя было включить?? -Тут нет света! – подсказал из темноты голос Звонящей. – Не город! -Учись ночному видению! – ухнул где-то справа Бисмарк. – Приём даже такой есть в ниндзюцу!.. Забыл, правда, как называется! -Слышь, ниндзя! – заныл Максим, крадучись у самой сырой стеночки, чтобы ненароком не вступить куда-нибудь ещё. – Я тут покалечусь, пока дойду! -Учись медитировать, ты слишком нервный! – подсказал Бисмарк, а потом прямо перед носом Максима внезапно возник сияющий прямоугольник распахнувшейся двери, и чей-точужой голос разразился: -Ну, не прошло и века! Где вы ползали?? Улитки, а ещё на игрек-тачке! Эй, други, а это кто?? – палец того, кто возник из-за двери едва ли не продырявил Максима навылет. -Турист! – буркнула Звонящая. – Ему Траурихлиген трансхрон накатал и втюхал миссию! Мы решили, что ты из него подсыльного сделаешь, а вот с миссией пока не решили... -Залетайте, други, тут у меня пирожки! – гостеприимно заявил чужой голос, и его обладатель распахнул дверь настежь. – А вот, чтобы подсыльным стать – необходимы годы тренировки! -Пирожки из уличного вагончика?? – хохотнул Бисмарк, и его хохот наполнил сени раскатистым, басистым эхом. -Сам напёк! – возразил чужой голос, придерживая дверь, чтобы та не захлопнулась. – Не веришь, Бисмарк, попробуй! -Да ты же не умеешь! – проворчала Звонящая и вдвинулась за распахнутую дверь. – Что ты нам тут горбатого лепишь, Красный? Ага, значит, этот тип и есть Красный! Максим прошёл мимо него с опаской: мало ли, что? Есть его пирожки он точно не будет: а вдруг, как в “Матрице”, съел и... ??? -Да кто тут что не умеет?? – кипятился Красный, задраивая все двери, которые открыл. – Подсыльный, например, должен всё уметь, на то он и подсыльный! Максим зашёл в ту комнату, в которую впихнула его Звонящая и сел на тот стул, который она подставила ему. Стул оказался твёрд, потому что его сиденье не несло обивки.Максим заёрзал, стараясь примоститься удобнее, а стул заскрипел под ним, норовя сбросить, как резвый конь сбрасывает седока. Звонящая разместилась в кресле малинового цвета, а потом в комнату вдвинулся Бисмарк. Бисмарк не разулся: его ноги оставались засунутыми в тяжёлые ботинки. Обутый,он пересёк всю комнату, оставляя бурые следы на красном ковре, и сел в другое кресло, закинув одну гигантскую ножищу на другую. Над его головой висела картина: бегущая коричневая собака, готовая схватить зубами хвост косматого серого кота. Нестандартная картина, что и говорить, на бульваре Пушкина, где обожают выставляться “вольные художники”, такой ни за какие коврижки не найти... -Подсыльный должен всё уметь! – Красный ввалился из коридора грузным бегемотом и заходил из стороны в сторону, разыскивая свободное место, чтобы

присесть. – Вот этот шедевр, например, – он на секунду застопорил бег и ткнул пальцем в тех самых “Кота и Собаку”, которые висели над Бисмарком, – я написал собственной кистью! -С Нета скачал и распечатал на плоттере! – хохотнул Бисмарк. – Знаю я тебя, Малевич! -А твоими кулаками только дуболомов колотить! – огрызнулся Красный. – Ты никогда не будешь чувствовать мазок! -Пирожки тащи, Рататуй ! – пробурчал Бисмарк, погладив живот передней лапой. – Война – войной, а обед – по расписанию! Медведя? бы сейчас зарубал, так кишки подвело! -Отставить! – поднялась с кресла Звонящая и голосом своим пригвоздила Красного к месту посередине комнаты. – Бисмарк, потом желудок набьёшь, а то он у тебя скоро станет, как ведро! Красный, делаешь из Туриста подсыльного в сжатые сроки, и мы кидаем его назад, к Траурихлигену! Давай, шевелись, время не резиновое! Бисмарк, заставь Репейника сделать копию медальона! -Есть, мой генерал... – буркнул Бисмарк и достал свой навороченный сверхтелефон по второму кругу – вызванивать Репейника. -Эй, ребята, я чего-то не понял... – робко начал Максим, напуганный тем, что они хотят закинуть его назад к Траурихлигену. -А что тут понимать? – парировал Красный, крутанувшись вокруг своей оси, но так и не найдя свободного посадочного места. – Блин... расселись... – пробормотал он, оставшись стоять. – Турист, – сказал он Максиму. – Тебе придётся пасти для нас Эриха Траурихлигена до тех пор, пока... -Он повесит мой череп на люстру! – беспомощно взвизгнул Максим, качаясь на жёстком стуле. – Он так сделает, если я не притащу ему медальон! -Развёл нюни... – пробурчал Бисмарк, поднялся с кресла и прошествовал на кухню – видимо, в поисках пирожков Красного. -Э, смотри, все не слопай! – закричал ему вдогонку Красный, и, бросив Максима, припустил на кухню, как стрела. -Уволю обоих... – прогудела Звонящая и никуда не побежала. – Турист, – она повернулась к Максиму, а Максим пялился в пол, потому что считал себя пропащим камикадзе. Они забросят его назад, он там чуть-чуть потрепещится, а потом – Эрих Траурихлиген пристрелит его как воробья... – ...твою безопасность теперь обеспечивает Отдел Предотвращений, – продолжала между тем Звонящая, не обращая внимание на то, как Максим раскис. – И мы даём тебе задание: выманить Эриха Траурихлигена сюда, в настоящее, чтобы мы смогли его обезвредить. -А как же без медальона? – уныло спросил Максим, подняв свои глаза, грустные как у больной коровы. – Или мне нужно будет ограбить дедулю? -Почему без медальона? – улыбнулась Звонящая. – С медальоном! Репейник обязательно сделает тебе копию, и грабить дедулю тебе совсем не придётся! -Я не хочу... – прошептал Максим, подозревая, что его ждёт только смерть, если он согласиться вернуться к Траурихлигену. -Я тоже не хочу тут ползать – на Мальдивы хочу! – пробормотала Звонящая. – Но есть такое клёвое слово – “НАДО”! – своё “клёвое слово” Звонящая не сказала, а вбила кувалдой в бедную голову Максима. – А это значит, что ты, Турист, поедешь сначала к твоему Боссу, а потом уже на Мальдивы! -Я имею право отказаться! – пискнул Максим, внезапно вспомнив о правах человека. – И никто меня не заставит! – он сделал попытку вскочить со стула и рвануть к двери, чтобы найти выход из этой проклятой избы, но на пороге налетел на Бисмарка, который возвращался из кухни с блюдом, полным пирожков Красного. Максим ударился о невероятно могучее тело как об стену и с размаху полетел назад, Бисмарк же не покачнулся, устоял на толстых ногах и удержал ручищами блюдо, не уронив ни пирожочка. -Думаю, что Бисмарк сможет уговорить тебя, – заметила Звонящая, наблюдая за тем, как Максим встаёт с истоптанного ковра и крутится по комнате подбитым козликом. -Турист, не прыгай, я оставлю тебе пирожок! – пробормотал Бисмарк набитым ртом, потому что уже жевал. – Да, Красный, кстати, вкусно! – повернулся он к Красному, который выбегал из кухни, размахивая руками. – Ты тоже не копошись, я тебе тоже оставлю... один! -Да я тебе сейчас покажу! – Красный выскочил реактивным самолётом и набросился на Бисмарка, принялся, пыхтя, выдирать блюдо с пирожками из его ручищ. Бисмарк не давал, удерживая блюдо одной ручищей, он второй хватал пирожки и отправлял в рот. -Отставить! – подскочила Звонящая. – Оба вылетите! -Да ну, что я сделал? – буркнул Бисмарк и отставил блюдо с пирожками на прозрачный низкий столик, который торчал около стенки. – Просто есть хочется... -А Траурихлигена лучше всего ловить на Старлея! – вставил Красный. – У них заклятая дружба, так что, я думаю, Старлей сможет его достать! -О, привет, братва, я вас нашёл! – со стороны сеней раздался бодрый голос, и из-за замшелой дверцы показался очкастый Репейник. – Кстати, Звонящая, я вчера в Венеции был!- радостно сообщил он, расплыв лицо своё в улыбке. -Ну и что? – фыркнула Звонящая, сдвинув брови. – Репейник, нам твоя Венеция до лампочки! У нас дело, а ты развлекаешься! -Я по Интернету с клёвой девчонкой познакомился! – весело вещал Репейник, игнорируя злость Звонящей. – За ней охотился маньяк по кличке Спонсор, а я её спас, и в Венецию пригласил! -И нарушаешь сверхприказ шефа про личную жизнь! – прорычала Звонящая, потянувшись за пистолетом. – Хочешь, чтобы тебя вышибли из ОПа с волчьим билетом?? Ты, хоть, знаешь, что бывает за личную жизнь в ОПе??? Тем более, с “дикими”??? Игрек-генератор!!!! -Не копошись, сестра, я её потом вышибалкой зашиб! – успокоил Звонящую Репейник. – И, кстати, видел там тебя! -Да ну? – влез Красный, подобравшись поближе вместе с табуреткой. -Ага, – кивнул Репейник, жутко зля Звонящую. – Прикинь, Звонящая впервые в жизни надела платье! И я видел, как она стояла на мосту с каким-то парнем в чёрной шляпе! А парень-то храбрец – он нашего капрала за ручку держал! -Репейник, к окулисту сходи!!! К тому же, я не капрал, а полковник!! – прорычала Звонящая, выхватив пистолет, чтобы стрельнуть ему под ноги. – Давайте, увальни, за работу, или я вас всех поувольняю!! -Та, ладно, ладно... – примирительно проскрежетал Репейник, выставив вперёд раскрытые ладони в жесте мира. – Сейчас, будем работать... -Пойду ещё пирожков принесу! – пробурчал голодный Красный и утопал на кухню. Репейник времени не терял: тут же вдвинулся в комнату и мгновенно занял табуретку Красного. За Репейником топал Сенцов – Репейник насильно заставил его ехать в эту деревушку, вещал про некое “спецзадание”, а Сенцов по-сенцовски спал с открытыми глазами. -О, а вот и Старлей! – обрадовался Красный, вернувшись из кухни с одним пирожком – для себя – и с другой табуреткой. – Ты, Старлей, слышал, какое мы тебе задание дадим?? -Нет, – отказался Сенцов и по инерции уселся на табуретку Красного. -Чёрт... – ругнулся Красный, обидевшись за табуретку, однако задание для Сенцова было важнее табуретки, поэтому он отринул её в долгий ящик и бодрым голосом заявил: -Мы решили на тебя Траурихлигена ловить! Вот этот пацан, – он показал пальцем на Максима. – У него в плену, а мы решили так: сделаем, будто бы он тебя поймал, пробросим вас обоих к Траурихлигену, а твоя задача – выманить Траурихлигена к нам! Усёк, брат? -Тупая идея! – буркнул Сенцов, ёрзая на табуретке, которую Красный притащил для себя. – И кто только выдумал?.. -Шеф! – сталью отрезала Звонящая, лопая пирожок, который она отобрала у Красного. – С утра на пятиминутке опустил! Сказал, что сработает! А раз шеф опустил – выполнить надо! Кстати, Красный, очень вкусно! – похвалила она набитым ртом. Звонящая и сама этот план вовсе не одобряла: ничего хорошего он не принесет, лишь очередную глупую войнушку. Только что шефу возразить не могла... Сейчас, скрывшись за стальной начальственной маской, она ждет одного: когда Эрих отобьет их бесполезную атаку и заберет ее “к звездам”, и теперь уже навсегда. -Слопали всё... – прогудел Красный, топчась у стенки. – И сесть некуда! -Худей! – хихикнул Бисмарк, который тоже лопал пирожок, устроив тело в мягком кресле. – А то у тебя растёт пузцо! -Блин! – огрызнулся Красный и плюнул прямо на пол. -Это твой дом! – заметил Репейник и тоже – нагло отъел от румяного свеженького пирожка аж половинку. -Ку-ку! – напомнил о себе Сенцов, которого всегда страшно раздражало это их беззаботное веселье. – Вы отправляете меня в ад и смеётесь, как в цирке! А если я умру?? -Хочешь пирожок? – осведомилась Звонящая, чтобы заткнуть панику, которая забила из Сенцова фонтаном. – Вкусно, Старлей! Я, кстати, не верю, что Красный сам их испёк... -А кто тогда? – выскочил из угла Красный. – Ну, кто?? -Дед Пихто! – пробурчала Звонящая и тут же повернулась к Максиму. Максим всё пытался бочком выскользнуть в сени и сделать ноги, думал, что эти странные менты увлечены друг другом... но всякий раз Бисмарк возвращал его назад и определял на табурет. Табурет был низок, и коленки Максима торчали на уровне его подбородка. -Турист! – громыхнула Звонящая, прожигая трусливого студента огненным глазом. – Вот тебе Старлей, он дознаватель, и ты знаешь, что делать! Давай, Репейник, качай континуум, время не резиновое, закидывай их! -Я свой трансхрон не взял, – прошелестел Репейник, приближаясь к Максиму. – А то Траурихлиген сразу же всё вычислит! Я активизирую трансхрон Туриста на обратный проброс! Давай, Турист, мне свою руку! -Морду сделай зверскую! – посоветовал Максиму Бисмарк, закинув одну ножищу на другую. – А то ты выглядишь, как слизняк! А ты, Старлей, наоборот, скисни! Он же поймал тебя! -А я и так скис! – буркнул Сенцов, глазея на заляпанные носки свих башмаков. – С кола будете меня соскребать! Репейник тем временем насильно схватил Максима за правую руку и завозился с трансхроном, который никак невозможно снять. -Если Траурихлиген насыплется на тебя – скажешь, что откинул этот кожух, – говорил Репейник, открыв блестящий корпус трансхрона с помощью тонкой отвёртки. – И нажал вот сюда! – он показал пальцем на круглую красную кнопку с подписью “REflip”. – Это и есть кнопка обратного проброса! Зачем нажал? А потому что поймал его! – костлявый палец Репейника упёрся в лоб Сенцова. – Усёк, Турист? -А можно, он сам, без меня поедет? – уныло спросил Максим, тоже глазея на носки своих башмаков, покрытые болотной грязюкой. – А я домой поеду? -Успеешь домой! – запретила Звонящая. – Всё, отставить разговоры! Старлей, двигай, к Туристу, Турист, хватай его за шиворот! -Пополз... – пробормотал Сенцов, отклеился от табуретки и медленно потянулся к грустному Максиму. Как только Константин встал – на его освободившееся место тот час же прыгнул Красный. -Устроился? – поспешил прокомментировать Бисмарк. – Наседка! -Да я весь день стоял! – обиделся Красный и потянулся к тарелке за пирожком. – И вообще, это – мой дом! -Да, вот, зачем я, собственно, приехал! – воскликнул Репейник и схватил ещё один пирожок – последний, который так и не достался Красному. -Чёрт! – фыркнул на табуретке Красный, а Репейник, невозмутимо жуя, продолжал: -Вы спрашивали меня про медальон! Так вот, во-первых, я нашёл траурихлигеновского “жука” – только что! Прикиньте: мой игрек-комп закончил самосканирование и выдал инфу: “жук”! А во-вторых, я изучил все записи про “брахмаширас” и конструкцию медальона, и сделал такой вывод: медальон – это деталь “брахмашираса”! -Да, ну! – не поверила Звонящая. -Ага, деталь! – настоял Репейник и доел пирожок. – Эта штука и создаёт те лучи, которыми плюётся “брахмаширас”! -Ты это только сейчас понял? – осведомилась Звонящая. -Ага, пока мылся! – сообщил Репейник. – Ум искателя никогда не дремлет! Если бы этот медальон побыл у меня чуточку подольше, – с сожалением протянул он. – Я бы разобрался, из чего он сделан и каким образом генерирует лучи! -А туриста пробрасывать будем? – спросил Красный. – Или я зря учил его быть подсыльным? -Будем, будем! – закивал Репейник, осматривая комнату в поисках съестного для себя. – Только придётся выполнить ещё одну миссию: спилить с Траурихлигена медальон и принести мне! -Как будто бы это так просто! – угрюмым голосом пробурчал скисший Сенцов, который и так не хотел переться в пасть Траурихлигену, а медальон у него забрать – это вообще невозможно, разве что, снять с трупа... А трупом на этот раз будет сам Сенцов... -Молодец, отлично играешь роль пленника! – похвалил Сенцова Репейник. – Всё, братья, вы полностью готовы к пробросу! Счастливо!

====== Глава 201. Максим – подсыльный. ======

Эрих Траурихлиген стоял у окна и молча, задумчиво смотрел на улицу – на руины дома, который разбомбили вчера. Серо-чёрные, мёртвые, неподвижные – их вид не навевал ни единой доброй мысли – наоборот, скатывал к тяжкой липкой депрессии. Только Эриху Траурихлигену было наплевать и на руины, и на депрессию, потому что завтра ослик Гитлер уйдёт в землю, щекастый Гиммлер отправится к Одину, Геринг – на свиноферму, а Геббельс – в зоопарк, к другим мартышкам. Вооружение готово, “брахмаширас” получил апгрейд, коридор переброса налажен. Завтра Эрих Траурихлиген пробросит в Берлин свои войска и – всё, сразу победит... Кто-то робко, словно бы поскрёбся, постучал в дверь, и Траурихлиген резко отвернулся от окна. -Заходи, Шульц! – разрешил он, поняв, что там, в коридоре, ползает его адъютант. – Заходи, не бойся!.. Уходи – не плачь... – шёпотом добавил Эрих Траурихлиген, отойдя от окна к столу. Шульц приоткрыл тяжёлую дверь и протиснулся в образовавшуюся щель. Просеменив по паркету, что устилал кабинетный пол, он встал напротив Траурихлигена, поднял подхалимские глазки и осведомился: -Чего изволите, ваша светлость? -Присядь, Шульц! – миролюбиво произнёс Траурихлиген, показав на тот из офисных стульев, который оказался ближе всех к столу. Шульц торчал посреди кабинета истуканом: раньше Траурихлиген никогда не предлагал ему садиться... -Ну, чего ты стоишь? – нетерпеливо осведомился Эрих Траурихлиген, опускаясь в своё кресло с высокой спинкой. – Садись Шульц, бери шоколад, поешь! Шульц находился в замешательстве, даже в ступоре... Как же так?? Генерал всегда был суров и жаден, и теперь внезапно подобрел... Бочком Шульц прокрался к щедро предложенному стулу, который генерал зацепил в другом времени. Примостившись на самом краешке, капитан поёрзал, оглядываясь по сторонам так, будто бы украл этот стул у генерала и теперь скрывается от возмездия... Робко протянул руку к хрустальной вазочке, которую поставили на угол генеральского стола... Эрих Траурихлиген наблюдал за адъютантом и правой рукой теребил стек, как всегда делал. Около вазочки торчала в серебряном подсвечнике одна трепетная свеча. Она горела, бросая на лицо Траурихлигена зловещие отсветы... Шульц жевал шоколадную конфету и чувствовал себя под генеральским взглядом так, будто бы его раздели и выложили на раскалённую сковороду... Он смотрел только вниз, на носки своих не очень-то чистых сапог и начинал дрожать, понимая, что тут что-то не так... Генерал не орёт, не машет стеком, не бьёт его, не отправляет на фронт... Он просто сидит напротив, ничего не ест и смотрит, смотрит... Тяжело смотрит, словно бы собрался расплющить одним лишь взглядом. -Понравился шоколад, Шульц? – добродушно осведомился Эрих Траурихлиген, позволив адъютанту скушать семь конфеток. -Да, ваша светлость... – выдавил Шульц, давясь восьмой конфеткой. – Очень вкусно... – Шульц заглох, потому что не знал, что дальше говорить... -Я рад! – улыбнулся Эрих Траурихлиген, закинув ногу на ногу. – Это прекрасно, что шоколад пришёлся тебе по вкусу, Шульц. Шульц застыл, не донеся до рта девятую конфетку. Где-то глубоко в пятках, куда от страха уходит душа, начал зарождаться жутких холодок могилы... Эрих Траурихлиген встал из-за стола, заложил руки за спину и опять откочевал к окну. Маскировочная штора была отогнута и закреплена длинной стальной булавкой, и Шульц мог видеть сквозь пыльное стекло ту груду булыжников, которая осталась от соседнего дома после вчерашней бомбёжки... Минуту поглазев в окно, Шульц невольно перевёл взгляд на зловещую фигуру генерала, который, стоя против света, казался чётким чёрным силуэтом. В небе над его головою расходились обложные серые тучи и выглядывало солнце... Солнечный луч слепил Шульцу правый глаз, и капитан ёрзал, стараясь сесть так, чтобы полностью оказаться в тени. -Тебе повезло, Шульц! – негромко сказал Эрих Траурихлиген, возвышаясь в лучах солнца, словно в лучах славы. Шульц же лишь тупо моргал, потому что не понимал, что собственно происходит... с ним самим, или с генералом... Ничего не понимал – просто сидел и молча лопал десятую конфетку. -Кушай сколько хочешь! – снова улыбнулся Эрих Траурихлиген, одобрительно кивая головой. – К сожалению, Шульц, мне придётся расстаться с тобой, – генерал изобразил горестный вздох и три раза постучал стеком по ладони. – Я кое-что узнал и это меня абсолютно не обрадовало... Шульц чувствовал, как пальцы на ногах начинают холодеть и болезненно отниматься. Что такое? Расстаться? Почему?? И... -Я побывал в будущем и узнал, что ты, Шульц, продашь меня партизанам, – продолжал между тем Эрих Траурихлиген бесстрастным голосом. – И мне это совсем не понравилось. Поэтому я решил перестраховаться. -А? – пискнул Шульц, и ему расхотелось что-либо есть, а все съеденные конфетки встали поперёк горла мучительным комком. В желудке родилась тошнота, а мозги отказались соображать... Шульц даже не моргал, и смотрел не на генерала, а в стенку, на которой различались трещины и дырки... Когда бомбят, здание трясётся, и штукатурка трескается, обсыпается... Шульц никого не собирался никому продавать, тем более, что он боится партизан, больше чем волков, медведей, фронта, кола, крокодилов, люстры из костей... Он ни за что не пошёл бы туда, к этим чудовищам – даже если бы ему отдали всё золото мира, не высунул бы и носа в погибельный лес, где его съедят с потрохами и не подавятся... Откуда генерал взял такие странные мысли?? Продаст партизанам... -Но... – Шульц попытался возразить, но у него вышло настолько робко, что его даже не услышали. -Я уже нашёл себе аж двух новых адъютантов, – говорил Эрих Траурихлиген так, словно бы купил в магазине две булки хлеба. – Они мне по гроб жизни благодарны, и поэтому никому меня не продадут. К тому же, они “туристы”. -А я? – позволил себе прошептать побледневший дрожащий Шульц, едва не падая с чуждого “туристического” стула на пол. -А ты? А что ты? – выплюнул Эрих Траурихлиген. – Предателям здесь не место, Шульц. Мне тут как-то не нужна партизанская засада посреди дороги! К тому же, мне до чёртиков опостылело твоё нытьё, ты постоянно глушишь шнапс, да и офицер ты никакой! Ты позоришь ваффен-СС, мне стыдно показывать тебя кому-нибудь! Шульц молчал, потому что от ужаса все слова застряли и скапливались где-то в лёгких, в глотке, мешая дышать. Его светлость всегда был странным, даже ненормальным, просто одержимым... В пустыне его разум очень пострадал... Но, побывав в проклятом будущем, он сделался настоящим безумцем! Кажется, он собрался казнить, и дни Шульца сочтены. Ёрзая на стуле, бывший камердинер представил себе, как падает потолок и расшибает в лепёшку его несчастную голову, давит тело... убивает... -Шульц, познакомься с теми, кто выполнит твою работу лучше тебя! – заявил Эрих Траурихлиген и сам слопал конфетку. – Алекс! Вилли! – позвал он, и тот час же распахнулась дверь, впустив двух человек. -Схватите Шульца и отволоките его в подвал! – приказал им Эрих Траурихлиген, указав пальцем на съёжившегося адъютанта. Два человека двинулись вперёд, вышли в полоску света, и Шульц их узнал: мальчишки-неудачники из того же дурацкого будущего! Только теперь им выдали мундиры с погонами и назвали адъютантами... Вместе со стулом Шульц попытался отодвинуться от них, но не удержал равновесия и упал назад. Стукнувшись о пол, капитан сполз со стула, пополз на четвереньках, но крепкая рука впилась в воротник и не дала проползти дальше. -Нет, пожалуйста! – взмолился Шульц, однако тупые мальчишки из будущего были готовы даже удавиться по приказу Траурихлигена, и поэтому – быстренько подняли Шульца на ослабевшие ноги и завели его мягкие руки за спину. -Прекрасно! – одобрил Траурихлиген, наслаждаясь покорностью новых марионеток. – А теперь в подвал! Пускай перекантуется ночку, а на рассвете – усадите его на кол! -Есть! – тот час же согласились оба адъютанта и выпихнули Шульца прочь из кабинета в прохладный коридор... *** Максим не боялся этого задания: теперь, когда его поддержали спецслужбы, он был уверен, что победит Босса и сможет, наконец-то, вернуться домой. Какие именно это спецслужбы – Максим не особо задумывался – главное, что они спасли его... -Готовы? – осведомился тот субъект, которого другие называли “Репейником”. -Угу... – прогудел тот, старший лейтенант, которого Максим должен был якобы поймать. -Готов, – кивнул Максим. -Давай, турист, хватай Старлея! – приказала Звонящая, которая, вероятно, была их начальником. Максим ухватил старшего лейтенанта так, как будто бы поймал его и заломил ему руки... -Проброс! – выкрикнул Репейник, подлетел к Максиму и нажал кнопочку на его трансхроне. Максим не успел набрать в лёгкие воздуха – весь воздух внезапно исчез, и перед глазами закрутились разноцветные искры... Когда Максим вновь смог видеть, слышать и чувствовать свои ноги – двое незнакомцев куда-то утаскивали Шульца. Шульц вопил и плакал, его плач сбил Максима с толку, даже напугал, однако старший лейтенант незаметно, но болезненно пихнул его, заставив вспомнить, зачем, вообще, Максим пробросился к Боссу. -Босс, я поймал вот этого! – заявил Максим до того, как Траурихлиген успел что-либо сказать ему, и толкнул перед собой Константина Сенцова. – Он лазал в Светлянке, а когда я поймал его – я из него выбил, что он тоже медальон искал! Сенцов состроил жалкий вид – как учил его Бисмарк – чтобы убедительнее сыграть роль пленника. Его взгляд случайно упал на стол, возле которого высился Траурихлиген,Константин машинально отметил, что стол из нормохроноса, снабжён новомодным хромированным каркасом... на его чистой столешнице лежит игрек-ноут... украденный из сенцовского ретоподъезда... -Кхе-кхе! – откашлялся Эрих Траурихлиген, который, видимо, не ожидал скорого возвращения Максима и ещё меньше ожидал увидеть в его компании Сенцова. -Что с ним делать? – осведомился Максим, не давая Боссу размышлять и догадаться, каким образом в его руках появился этот старший лейтенант. -Расстреляй! – неожиданно приказал Босс, и спина Максима тут же залилась холодным потом... Похоже, Босс размышляет куда быстрее, чем мог бы подумать Максим – он заподозрил ловушку и решил выпутаться радикальным способом... Интересно, предусмотрели такой способ эти спецслужбы, или... -Ну, чего стоишь? – прикрикнул Босс и швырнул Максиму “люггер”. – Давай! Побледневший от напряжения и страха Максим ухватил пистолет дрожащими руками и... застрял с ним, как истукан... -Не так быстро, турист! – тут же включился старший лейтенант, в руке его молниеносно возник табельный пистолет, а палец – сейчас же вдавил курок. Сенцов метил туристу в колено – и не убьёт, и обезвредит... Однако за секунду до того, как шевельнулся медлительный сенцовский палец, Траурихлиген сделал незаметный шажок вправо, пуля Константина попала в стол и срикошетила от его хромированного каркаса, выбив искру. Турист непостижимым образом угадал, куда выстрелит Сенцов, а в следующую секунду Траурихлиген выхватил “люггер”, нажал курок – Константин даже не заметил, как... Его пуля жутко свистнула и мгновенно вышибла пистолет из сенцовской руки. -Ай! – Константин взвизгнул, потому что вылетевшая из-под пули искра больно обожгла ладонь, а его пистолет отлетел в самый дальний угол и завалился там за белую статую глупого ангела. Константин позорно остался без оружия, а лезть за другим пистолетом не было времени – Траурихлиген целился из “люггера” прямо в сердце, ещё секунда, и Сенцов будет пристрелен... -Алекс, Вилли! Схватить их обоих! – вдруг постановил Эрих Траурихлиген, спрятал пистолет в кобуру и махнул ручкой, словно повелевающий царь. Тут же два молчаливых идола явились из темноты коридора и стеною двинулись прямо к Максиму, и прямо к Сенцову! Максиму бы выстрелить – он ведь уже повоевал, пострелял в фашистов... В обычных, простых фашистов, а вот “мимикрированные”, снабжённые трансхроном, вызывали в нём панический ужас... Поддавшись ему, Максим из солдата мигом превратился в трусливого студентика и выронил оружие на пол... -Турист, держись за мной! – шепнул Сенцов, и приготовился к бою. Однако в руках “идолов” возникли автоматы, и Константин мгновенно оказался на мушке. Боевой пыл куда-то пропал. Включился дурацкий сенцовский страх. Страх заставил Сенцова попятиться, он сделал шаг назад и наступил на ногу Максиму. -Чёрт! – буркнул Сенцов, поднял глаза и тут же увидел, что перед ним никакие не идолы, а Александр и Василий Новиковы – два дурацких дезертира, за которыми он постоянно гонялся! Да, Сенцов боится фашистов, туристов и чудовищ, но никак не боится банальных бандитов, к тому же, сопливых Новиковых! -Новиковы, вы арестованы! – крикнул Сенцов, пытаясь из слизня стать суперменом. – Оружие на пол и руки вверх! Эрих Траурихлиген около стола хохотнул, и тут же под ноги Сенцова врезалась очередь из автомата Александра. Константин отпрыгнул назад, опасаясь быть пристреленным, и тут же за спиною возник Василий, схватил за руки и закрутил их со странной и страшной силой и злостью, которых у него никогда не было. Сенцов взвизгнул от неожиданности и боли и повалился на коленки. -Репейник... – просипел Сенцов в свой скрытый игрек-микрофон, чувствуя, как его спину тыкают два автоматных дула и понимая, что срезался и скоро ему настанет крышка. – Забирай! -Забираю! – взвизгнул в наушнике Репейник голосом подрезанной свиньи, и трансхрон Сенцова издал писк. Константин зажмурил глаза и набрал в себя побольше воздуха: сейчас, его скрутит в бараний рог проклятый коридор проброса! И почему Репейник никак не усовершенствует его? А то так и задушит... -Вставай! – рычали над головой проклятые озверевшие Новиковы и тыкали то башмаками то автоматами. -Вста-ааа... – Новиковы снова попытались подогнать Сенцова, который вставать не собирался, а наоборот – зажал голову в коленках... Но вдруг их голоса слились в громкий протяжный вой, загрохотали над головой и вдруг исчезли... -Помогите!!.. – свистнул над сенцовским ухом крик Максима и затерялся в жутком рёве, летящем неизвестно откуда. Весь набранный Сенцовым воздух внезапно выжала многотонная тяжесть, а многострадальную голову зажало в коленках так, что Константину на миг показалось, как из черепа выдавливает мозги... Сенцов разинул рот, чтобы закричать, но не смог – что-то сверхсильное скрутило его челюсть, будто бы выломало из черепа, а потом начало скручивать руки, ноги, позвоночник...

====== Глава 202. Пробуждение Монстра. ======

Сенцов ещё ни разу не терпел в коридоре переброса таких жестоких перегрузок. Боль такая, словно бы тело зажала мясорубка, она выдавливает по капельке кровь и перетирает в порошок каждую косточку... Константин чувствовал её во всём своём несчастном теле, но не мог даже кричать: ему казалось, что его лёгкие превращены в кашу, перемешанную с осколками рёбер... Хлоп! – из ниоткуда грохнул оглушительный хлопок, от которого едва не взорвалась голова, и избитое сенцовское тело вышвырнуло в сухую темноту, треснув о нечто твёрдое и острое. -А-а-а-а!!! – со свистом вылетело из перекошенного болью рта – Сенцов обрёл способность кричать и кричал, кричал... До тех пор, пока темнота внезапно не обернулась болезненно ярким и душным светом, который, словно бы, придавил к полу. Константин вновь задохнулся, а откуда-то сверху загремел громовой глас: -Ну! Слизняк! Как! Тебе! Мой! Деосциллятор??? Тут же что-то тяжёлое больно пнуло в бок и Сенцов просто бессильно заныл, ворочаясь неизвестно на чём, что ощутимо впивалось в спину. -Живой, Старлей?? – загрохотал другой громовой глас, только не сверху, а словно бы в сенцовской голове. – Давай, вставай, хроносбойщик! Я вообще не знаю, где теперь Траурихлиген! -Кисель! – плюнул первый громовой глас, а потом – откуда-то выросла крепкая рука и вцепилась в сенцовский воротник. -Пусти... – засипел Сенцов, однако крепкая рука подняла его над полом, а потом – стукнула об пол. -А-ййй... – заныл от боли Сенцов, заворочался на полу, приходя в себя. Громовые голоса исчезли – вместо них появился голос Репейника, который истошно верещал из наушника, обзывая Сенцова увальнем и хроносбойщиком. И голос Эриха Траурихлигена, который ворвался в сознание и с угрозой и насмешкой одновременно объявил: -Тебе конец, слизняк безмозглый! Осознав, что ему действительно, может прийти конец, Константин Сенцов распахнул глаза и прямо перед собой узрел нечто металлическое, поставленное на восемь сверкающих когтистых лап. Оно высилось до самого высокого серого потолка, почти задевая его своей кабиной, узкие оконца которой были закрыты тонированными до черноты стёклами. -Смотри на оружие апокалипсиса! – страшным голосом заявил Траурихлиген, внезапно появившись и нависнув над Сенцовым. – Разуй глаза слизняк безмозглый, потому что ты видишь его в первый и в последний раз! Потом ты умрёшь! Сенцов ни разу не видел “оружие апокалипсиса”, поэтому никак не представлял себе сие чудо техники. Вытаращившись на стоящую перед ним машину, как на новые ворота, он, оглуплённый страхом, задал дурацкий вопрос: -И что это такое? – “Брахмаширас”, тупица! – рявкнул Траурихлиген, вынув из кобуры пистолет. – Я специально запустил деосциллятор, чтобы сбить твоему Репейнику коридор переброса и попасть сюда! Ты думал, я не пойму, что вы завербовали моего туриста?? Да этот червяк в жизни никогда не поймал бы тебя! А теперь Сенцов, молись – сейчас ты умрёшь! А вот и “брахмаширас”... В Сенцове гирей оборвался страх – он приковал его к полу, лишая возможности действовать... Но, и Бисмарк, и Звонящая, и все учили Сенцова бороться со страхом. Если он не победит страх – он никогда не справится с Траурихлигеном и не станет настоящим дознавателем! -Не говори “гоп”! – внезапно Сенцов нашёл в себе силы для броска, подпрыгнул с пола, выхватил пистолет и тут же пустил пулю, целясь противнику в ноги – чтобы обезвредить. Палец Константина едва коснулся курка, когда грянул выстрел, и раскалённая пуля Траурихлигена вышибла из неуклюжей сенцовской руки пистолет, оставив болезненный ожог. -Ой! – Сенцов запричитал от боли, а из раненой руки на бетонный пол закапала кровь. -Ты медлительный слизняк! – оскалился Траурихлиген, взводя курок. – Я тебя двести раз продырявлю, пока ты додумаешься сказать “ай”! -Ну, как ты меня достал! – от злости выкрикнул Константин, тигром выпрыгнул из угла и набросился на противника, стремясь залепить ему тумака, сшибить на пол и лишить пистолета. Траурихлиген отпрыгнул назад, перехватил в полёте сенцовские руки... Сейчас, он вывернет их и повалит Константина на пол... Но у Сенцова это – единственный шанс, поэтому он упёрся ногами в бетон, как дзюдоист, напирая весом, но его веса явно не хватило – Траурихлиген спихнул его и отбросил у угол. Сенцов жёстко треснулся спиной, заныл, но попытался вскочить вновь... Но в руке Траурихлигена сверкнул “люггер”. -Ну, сейчас я тебя расстреляю! – обозлённо зарычал Траурихлиген, прицеливаясь в Сенцова из пистолета. – Наконец-то я тебя расстреляю! – сообщил он, растянув кровожадную ухмылку злодея, и нажал на курок. Константин обмяк и вжался в угол. Дрожь захватила всё его несчастное тело, вытряхнув из больной головы волю и все мысли кроме одной: “Пришла смерть!”. Клац! – ответил Траурихлигену его пистолет, вырвав для Сенцова ещё одну минуточку жизни... -Да что за чёрт! – рыкнул Траурихлиген, снова и снова терзая курок. Клац! Клац! – заклацал опустевший пистолет, и Траурихлиген со злостью отшвырнул его в угол. Смертельная угроза на время отступила, лицо Сенцова ощутило движение воздуха, пальцы расслабились, а втиснутый в угол бок ощутил что-то твёрдое. Траурихлиген плевался проклятиями и искал другое оружие, а Сенцов решил покинуть позорный угол, проявить храбрость, снова напасть на страшного врага и попытаться повалить его на бетон пола и скрутить. Пытаясь встать, Константин упёрся рукой в пол и тут же нащупал... Оказалось, у него под боком было не абстрактное “что-то твёрдое”, а его собственный табельный пистолет дознавателя, который Сенцов выронил, борясь с Траурихлигеном. Ощутив на себе тёплый луч надежды, Константин сжал в руке его рукоять... -Старлей, сбей трансхрон! – тут же через передатчик приказала Сенцову Звонящая. – Давай, стреляй, пока не проворонил, чёрт! Константин поднял пистолет, зная, что патрон в его обойме – единственный, тщательно прицелился, вдавил курок... Константин по-сенцовски промазал, однако его последняя неметкая пуля оказалась золотой: она срикошетила о стенку, попала Траурихлигену в руку и сшибла его трансхрон. Чёрный приборчик отшвырнуло в угол, он треснулся о стенку, упал на пол и заискрил, распавшись на куски. Траурихлиген зарычал от боли, схватившись за подраненное запястье. -Вау... – выдохнул Сенцов, не ожидав от себя такой фантастической прыти. -Молодец, брат! – заговорил его наушник сразу несколькими голосами. – Давай, конопать его, мы в тебя верим! Кажется, Сенцов смог что-то сделать правильно: его самый страшный враг обезврежен и загнан в угол... Константин прицелил в Траурихлигена свой заведомо пустой пистолет и уверенно приказал – так, как приказывал обыкновенным пойманным преступникам: -Руки вверх, турист, ты арестован! Траурихлиген кинул на Сенцова жуткий взгляд, наполненный настоящим адским огнём, однако Сенцов не шелохнулся. -Сдавайся, турист! – потребовал он, чувствуя свою победу: откуда Траурихлигену знать, есть у Константина патроны или нет? -Слизняк! – прорычал Траурихлиген, оскалившись, как изловленный волк, однако сдаваться не спешил. Сенцов рано радуется, думая, что победил его! Главный козырь Эриха Траурихлигена всё ещё остаётся у него в рукаве! К тому же, пистолет Сенцова пуст: только дурак не поймёт, что он потратил последнюю пулю на трансхрон! Отдел Предотвращений попытался помешать ему построить Новый Рейх, подослали этого слизня... Они решили, что он действительно, загнан в угол: трансхрон сломан, патроны закончились. Ну, хорошо, держите пять!.. Эрих Траурихлиген метнулся в кабину “брахмашираса”, сорвал с себя фильтр-усилитель и задвинул в специальное гнездо на приборном щитке. Тот час же фантастическая машина ожила, зажглись все лампочки, что-то зажужжало, кабина дрогнула. Траурихлиген сел в новое водительское кресло и двинул рычаг, направив своё творение прочь из бункера, через дыру в потолке, превращённую в люк, на поверхность. Впервые за десятки лет машина сдвинулась с места и совершила несколько шагов. В ней ничего не скрипело и не стучало, “брахмаширас” ходил так же легко и плавно, как и семьдесят лет назад, когда наводил ужас на врагов. Испугавшись, что чудовищный коготь этой страшной машины перерубит его пополам, Константин в панике забился в первую попавшуюся щель, где пахло мышами и сыростью, закрыл голову обеими руками, прижался к холодному бетонному полу. -Приём! – заорал он в микрофон игрек-связи, а прямо над ним лязгали смертоносные когти, отточенные до бритвенной остроты, ничуть не затупившиеся за несколько десятилетий. – Ребята, меня кто-нибудь слышит?? -Чего вопишь? – буркнул в ответ Красный. -ЧП! – взвизгнул Сенцов, а в нескольких метрах от него щелкал ногами техномонстр, перемещаясь по пространству бункера. – Траурихлиген включил “брахмаширас”! Он сейчас вырвется на волю!! -Спокойно! – влез в эфир стальной голос Репейника. – Я определил твои координаты! Готовься к экстренному пробросу на Базу! Подняв голову, Эрих Траурихлиген увидел, что люк в потолке слишком мал, для того, чтобы “брахмаширас” пролез в него. И тогда Эрих поднял машину на “задние лапы”, а передние заставил ударить в потолок. Послышался жуткий треск, толстенная каменная плита взлетела высоко в воздух и обрушилась на здание “Общества Слепых”, с грохотом смяв его крышу, раскалывая на кусочки его стены. Из тёмной дыры, которая возникла на месте фонтана, показались две сверкающие металлические “лапы”, а потом – машина совершила скачок, выскочила из бункера и оказалась на поверхности, подняв вокруг себя облака пыли. Её когтистые лапы врезались в асфальт, расколов его, выбив тысячи кусочков, а в следующую секунду “брахмаширас” качнулся вперёд и пошёл по шоссе, сбрасывая те автомобили, что оказались на его пути. Эрих Траурихлиген сидел в кабине и направлял движение своего механического чудовища, готовый смести всё и всех, кто помешает ему. Какой-то человек, скованный испугом, застрял посреди шоссе, не в силах двинуться, и в следующую секунду блестящий коготь “брахмашираса” проткнул его насквозь и отшвырнул в сторону. Бедняга и пикнуть не успел, как был убит, и его тело, обливаясь кровью, рухнуло на крышу продуктового ларька. “Брахмаширас” взмахнул когтистой лапою и напрочь снёс толстый фонарный столб, обрушив его поперёк шоссе. Люди вопили и в панике разбегались, опасаясь попасть под тяжёлую и острую лапу, а “брахмаширас” всё двигался вперёд, выдирая и раскидывая тротуарную плитку. Люди метались, роняя сумки, выскакивали из магазинов, толпами рвались в подземный переход. Кто-то с кем-то столкнулся, кто-то споткнулся, упал на асфальт и был сейчас же раздавлен – адская машина надвигалась, давя и калеча всех, кто не успел скрыться. -Мама! Мама! Спаси меня! – кричала, заливаясь слезами, маленькая девочка, которая оказалась на шоссе, отрезанная обрушившимся фонарным столбом. Металлическая лапа врубилась в асфальт в полуметре от ребёнка, поднялась, лязгнув когтями, и понеслась дальше, чудом не отрезав малышке голову. Траурихлиген свернул с шоссе и направил “брахмаширас” напролом через переполненный людьми колхозный рынок. “Лапы” крушили торговые ряды, сметали палатки, расшвыривая товары. Продавцы хватали всё, что могли и кидались в стороны, спасаясь. По земле катилась капуста и лук, люди кишели внизу, бегали, падали, кричали... А Эрих Траурихлиген даже не думал щадить их – он пёр на “брахмаширасе” прямо через пёструю толпу, стремясь задавить как можно больше. На пути возник грузовик с картошкой, и Эрих Траурихлиген заставил “брахмаширас” схватить его передними “лапами” и отшвырнуть подальше. Пролетев по воздуху, тяжёлый грузовик обрушился на одёжные ряды, снося их, разгоняя и давя людей. Бабах!!! – “брахмаширас” врубился корпусом в недостроенное здание крытого рынка, повредив его. Здание начало рушиться, осыпая каменный дождь, поднимая пылюку и песок. -Что он делает?? Он же крушит город!!! – заливался паническими воплями Теплицкий, прыгая на месте. -По крайней мере, ты увидел, для чего нужен “брахмаширас”! – буркнул Миркин. – И я тебе просто, как друг, советую: пошли в вертолёт! -Но он ворует мой “брахмаширас”! – не унимался Теплицкий, порываясь оторваться от разумного Миркина и поскакать по улице вслед за уходящей ногастой машиной. -Это не твой “брахмаширас”! – буркнул Миркин, не отпуская Теплицкого, таща его к вертолёту на жёстком буксире. – Это его “брахмаширас”! И если он выстрелит из него – тут не останется даже микробов! Пойдём, “Арджуна”, пора убираться! -Но я должен вернуть свой “брахмаширас”! – бараном блеял Теплицкий, но топал за Миркиным, потому что профессор не выпускал. – К тому же, прикинь: он завёл его, завёл!! Миркин не слушал блеянья, он прямой наводкой следовал к вертолёту, за штурвалом которого ожидал неподвижный и флегматичный Третий. Третий даже сейчас, когда нависла смертельная опасность, не шелохнулся – он и не подумал о том, что запросто может улететь сам и сам спастись. Третий ждал шефа. -Давай, Теплицкий, полезай! – Миркин начал пихать Теплицкого в кабину. Теплицкий брыкался, лягаясь ногами, и верещал: -Меня обворовали! У меня угнали “брахмаширас”! -Дундук! – зло плюнул Миркин и забросил Теплицкого в кабину, поддав плечом. Теплицкий завалился вперёд и бухнулся на сиденье носом. Тут же впрыгнул Миркин и уселся рядом с ним. -Смотри, куда плюхаешься! – огрызнулся Теплицкий, переворачиваясь. – Ты сматываешься вместо того, чтобы отбирать мой “брахмаширас”! Трус! -Надвинь наушники, а то оглохнешь! – посоветовал Миркин, протягивая Теплицкому серые наушники, а потом сказал Третьему: -Взлетаем, Третий! В Донецк! -Есть! – тут же активизировался Третий, и включил приборы. Теплицкий сморщил нос и надвинул наушники на свои лопоухие конопатые уши. -Третий! – заверещал он так, что в наушниках Третьего разорвался болезненный щелчок. – Ты кого слушаешься, а? -Вас, шеф, – флегматично ответил Третий, уводя вертолёт прочь с поля страшенного “космического” боя. – Но сейчас проф прав: если мы будем торчать тут – то просто крякнем! -Блин! – бесновался Теплицкий, ёрзая в кресле, словно на гвоздях. – Все на рыбку! -Беспонт! – прокомментировал позади всех разжалованный Геккон, пролистывая журнал “Политика и право”. -А ты, вообще, Геккон, молчи: ты уволен! – вскипел Теплицкий, едва ли не вышибая лбом иллюминатор. -Ну и пожалуйста! – фыркнул Геккон, не отрываясь от журнала. – Я лучше в ЧОП пойду пахать – там хоть просто бандюги, а не вермахт с гестапо! Тьфу, достал уже меня этот вермахт! -Заткнись, Геккон! – взвизгнул Теплицкий и навернул кулаком приборный щиток. Тут же вертолёт жёстко встряхнуло, повело вправо и вниз, прямо на высотный дом. Третий, чертыхаясь, вцепился в штурвал, завертел его в попытках минуть фатальное столкновение. -Третий, что это?? – перепугался Теплицкий, видя в исквецанном иллюминаторе, как проносятся в головокружительном вихре окна и балконы. А потом всё это закрутилось шальным калейдоскопом и упало, дав волю чистому небу. -Осторожнее, шеф, – посоветовал Третий, выровняв вертолёт. – А то мы все грохнемся! *** -Господин мэр, неизвестная машина крушит центр... – с робким стуком из-за двери кабинета возникло перекошенное ужасом лицо начальника ГУВД. – Рынок разнесла... Мэр уже сидел и хватался за голову: это он разрешил Теплицкому вскрывать проклятый бункер, разрешил изучать штуковину, которую Теплицкий обнаружил внутри... И вот, все “получили трактор”: проклятая железяка вырвалась на волю и методично уничтожает город... -Включи! Включи!!! – подскочил мэр, тыкая пухлым пальцем перед собой, на стенку, где висел широкий плазменный телевизор. – Быстрее! Начальник ГУВД протиснулся в кабинет, дрожащими пальцами подцепил пульт с дубовой тумбочки и нажал на красную кнопку. Экстренный выпуск новостей был ужасен, как фильмы Хичкока, поражал воображение, заставлял зубы выбивать мелкую дробь. Центр Докучаевска тонул в клубах пыли и грохоте, валился высотный дом, повсюду – обломки и трупы людей, несчастный телекорреспондент перекрикивает страшенный гвалт и орёт: -Оно движется к западу... Нет, изменило курс к югу... Уже имеются первые жертвы... Начальник ГУВД медленно пятился, выронил пульт, побледнел, как мел, и едва ли не садился на пол, видя то, что происходит у него в городе. Казалось даже, что началась война, вторгся какой-то враг, и через полчаса всё здесь будет оккупировано и сожжено... Мэр схватился за телефон и, ошибаясь и промазывая, принялся давить на кнопки, набирая номер Теплицкого. Два раза он попадал не туда и со злостью швырял трубку на стол. А на третий раз после гудков голосок Теплицкого булькнул ему: -Алё? – и тогда мэр осатанел. -Теплицкий!!! – завизжал он так, что задрожала в шкафу посуда. – Что вы делаете??? Что вы себе позволяете??? Вы видели город?? Так что вы себе позволяете??? Мэр рычал и брызгал слюною, драл поредевшие волосы свободной от телефона рукой, а Теплицкий на том конце пискнул: -Я – что? Я – ничего... Мы улетаем... – и всё, скрылся в непонятном шуме и потонул в гудках. -Что??? Куда это вы улетаете?? Откуда это вы улетаете??? – кипел мэр, но Теплицкий его не слышал, потому что бросил трубку. -Что делать, господин мэр? – решился подать голос начальник ГУВД и мэр швырнул бесполезную трубку в третий раз – под стол. -Что делать? – это вы у меня спрашиваете?? – взвизгнул он, поддав ногою корзину для бумаг. Корзина выскочила из-под стола и перевернулась на туфли начальника ГУВД. -Чёрт... – тихонько ругнулся тот. -Вы все у меня спрашиваете... – пыхтел мэр, бегая по кабинету, изредка бросая обезумевший взгляд на экран телевизора, в котором творился бешеный хаос. – А я скажу! Я скажу: танки давай, дурья башка! Танки, солдат и миномёты! Теплицкий не понимает по-человечески?? Тогда я скажу ему по-своему! -Простите, господин мэр, но в ГУВД нету танков... – пролепетал начальник ГУВД, пятясь к стенке, осознав, что в небольшом спокойном городе произошло нечто страшное. -Чёрт! – мэр бухнул кулаком по столу. – Армию, армию давай! То есть, это я должен давать армию... Скройся с глаз, бесполезный слизняк! – взревел он и схватился за телефонную трубку. Начальник ГУВД поспешил скрыться: а вдруг мэр испепелит его огненным взглядом?? -Нет, стой! – догнал его мэр и вцепился в рукав кителя скрюченными пальцами. -Да, господин мэр, – пробормотал начальник ГУВД, стараясь сохранять спокойствие, но отлично понимая, что в городе стряслась катастрофа. -Давай весь свой спецназ! – заверещал ему в ухо мэр, дёргая рукав, почти отрывая его. – “Воронки” давай – всё, что есть! -Да, да, хорошо, – поспешил согласиться начальник ГУВД, подавляя внутри себя зарождающуюся панику, и вытащил мобильный телефон. ***