Тускарора
Шрифт:
— Какой вы молодец!..
— Ну, это только кажется… Все дело в технике… Батискаф «Ленинград» — действительно молодец!
Она хотела что-то возразить, как вдруг до наших ушей донесся сначала отдаленный, а после все более и более явственный гул. Одновременно из радиорепродукторов послышался тревожный голос капитана «Якутии»:
— Внимание, внимание!
Гул нарастал с каждой секундой, и, схватив Майю за руку, я помчался к трапу.
— Стойте! — вдруг закричала она. — Девять метров — это же ерунда! Мы можем не увидеть самого начала!
Вцепившись руками в перила, мы остались на палубе. Через минуту море под нами загрохотало, как будто мы стояли на мосту и под нами пронесся могучий поезд. Корабль качнуло, он на мгновенье накренился набок, поднялся вверх, и из-под него вынырнула широкая, плавная волна.
— Это предвестник двигающейся силы! Следите за волной!
Вот она подошла к берегу, вот ударила о берег!
Мы не отрываясь смотрели на вершину «Тихого». Еще некоторое время синяя струйка дыма не менялась, а затем внезапно со свистом взвилась вверх, расширилась, из кратера полетели мелкие комья, послышался отдаленный треск, и вдруг в самое небо, почти до облаков, с оглушительным ревом взвился желтовато-белый столб.
— Какое чудо, смотрите! — воскликнула Майя.
Кто-то закричал «ура!», затем эти слова повторяло все больше и больше голосов, пока, наконец, на теплоходе не стали кричать так, что в этом крике потонули рев и клокотание величественного гейзера.
С запада дул сильный ветер, но его сила была недостаточна для того, чтобы хоть чуть-чуть изогнуть ослепительно белый паровой фонтан. Он, как мраморная колонна, вздымался вертикально вверх на несколько сотен метров и только там расплывался, переходил в огромное облако, которое быстро неслось в океан на восток.
— Смотрите, смотрите, вот еще один, и слева тоже!..
На наших глазах картина острова
— Ух, Майка, красотища! — не выдержал я и крепко сжал девушку в своих объятиях. — Значит, все правильно!
— Ну и везет же вам, Виталий Александрович!
Это снова появился Бикфорд. Не отрываясь от аппарата, он снимал один кадр за другим.
Я посмотрел на него непонимающе. Он укоризненно взглянул на меня и на девушку.
— Эх, вы! Сегодня самый подходящий день.
Я застыл с открытым ртом. Так он нас и сфотографировал еще два раза…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Итак, начало положено. Хорошее начало, товарищи. Впереди — грандиозная работа. Мы пойдем по уже известному пути. Теперь и ваше слово, молодые исследователи, — обратился Григорьев к ребятам и девушкам, вооруженным рюкзаками и лыжами для первого исследовательского похода к вершинам оживших сопок…
Они двинулись гуськом по глубокому голубому снегу. На мгновенье группа исчезла в небольшой пади, а после снова появилась и начала медленно взбираться в гору, по направлению к шипящей колонне, упирающейся прямо в небо.
Я заметил, как из группы в сторону отошел один человек, остановился и помахал рукой.
Кто это был, я знал…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…На горизонте золотыми звездочками блестели иллюминаторы уходящей «Якутии». На берегу вспыхнули первые костры и послышались первые песни. Океан неугомонно и сосредоточенно ворочался у скалистого берега, как бы стараясь лучше услышать звуки новой симфонии, создаваемой теми, кто шагал к счастью.