Тузы и их шестерки
Шрифт:
— Ты давно работаешь на этом предприятии, парень?
— Что? — не понял он.
— А то, что если давно, то от тебя можно ожидать только лягушат, а не здоровых детей, хотя, наверное, про детей тебе уже неинтересно. Не тянет, да?
Он не знал, что мне на это ответить. Видимо, я попала в точку. Пока он соображал, я снова напомнила про милицию:
— Надо вызвать власти.
По асфальтовой дорожке к нам подошел мужчина в темно-синем костюме. Он был чуть выше среднего роста, немного полноват,
— Не надо милицию, — произнес он, видимо, услышав мои последние слова. — Нам это ни к чему.
— Вот, Константин Иванович, спровоцировала охранника.
— Что-то у вас много оружия, — заметила я. — Кого-нибудь боитесь?
— Позвольте, — оборвал меня директор, — вы, собственно, кто такая?
Я передала ему удостоверение, он долго смотрел на него, затем вернул его мне.
— Что вы хотели? — строго спросил Константин Иванович.
— Да, в общем-то, ничего особенного — с вами пообщаться. Вы даже себе представить не можете, что творится на вашем предприятии.
Одного его движения было достаточно для того, чтобы лопоухий спрятал собственный пистолет и то оружие, которое я добровольно отдала ему.
— Давайте поднимемся ко мне.
— Давайте, — согласилась я. — Видать, вы невысоко сидите, раз успели так быстро спуститься.
— Признаюсь, собирался уезжать. А здесь — выстрелы.
— Знаете, — начала я, — когда представляешь правительство области, как-то непривычно объяснять каждому охраннику, кто ты такая и что тебе надо.
— Да-да, раздражает, — согласился Константин Иванович.
Как оказалось, директор сидел на втором этаже и, пройдя мимо секретарши с тонкой талией и плоской грудью, мы вошли в большой кабинет.
— Извините, — начал он замаливать грехи своих шестерок после того, как мы остались в кабинете один на один, — у нас сейчас ремонт. Стройматериалы, оборудование, народ у нас тупой и наглый — воруют все, что плохо лежит. Даже то, что под замком, воруют. Вот и раздал оружие. Думал хоть половину из того, что привез, пустить на реконструкцию.
Действительно, я во дворе заметила аккуратно сложенный красный кирпич и гору песка.
— Ни одной машины на предприятие и обратно без моего ведома не пропускаю. Людей нанял столько, чтобы за неделю все закончили.
— Это у вас плановые работы?
— Да-да. — Его тон был очень убедительным. Он давал мне понять, что я стала неким заложником ситуации. — Мы давно хотели уже закупить новую итальянскую линию, и вот буквально несколько часов назад начали ее монтаж в нашем цеху.
— Итальянскую?
— Да, хорошее оборудование.
— Можно посмотреть?
Он поднял брови вверх.
— Ну конечно, Юлия Сергеевна. Какие могут быть вопросы? Боюсь, как бы мне не пришлось за этот инцидент
— Вы знакомы? — Это был далеко не праздный вопрос. Мое пребывание в этом райцентре могло закончиться очень быстро и тихо.
— Да, сиживали за общим столом, и за рабочим, и за обеденным, правда на разных концах, — выразился неопределенно директор молкомбината, указывая мне путь.
Для того чтобы попасть в производственное помещение, необходимо было выйти из небольшого административного здания, пройти несколько метров и войти в неаккуратно покрашенную коричневой краской старую дверь.
На первом этаже находились раздевалка и душевая для рабочих. Кроме этого, был небольшой гардероб, где можно было получить в пользование новенький белый халат. Это мне понравилось. Несмотря на то что шел ремонт, чистота здесь была на уровне — как-никак пищевое производство.
Мы поднялись на второй этаж, в цех. В нем работало человек десять-двенадцать. Мужчины снимали с нового оборудования полиэтиленовую пленку, освобождали его от упаковки и шустро монтировали.
— А где старое?
— Старое? Старое мы выкинули. Оно уже исчерпало свой ресурс. Через день мы будем обкатывать линию. — Он обвел рукой помещение.
Я набралась смелости, взяла директора под руку и повела вперед, в центр цеха.
— Константин Иванович, не можете ли вы мне показать точно место, где стояло старое оборудование?
— Ну почему же… — Он подошел и топнул ногой. — Вот здесь.
Я посмотрела ему прямо в глаза и вынула из кармана дозиметр.
— Не возражаете, если я проверю уровень радиации в этом помещении?
Ни один мускул на его лице не дрогнул, он пожал плечами и улыбнулся:
— Пожалуйста, раз это необходимо. Я понимаю — контроль.
У меня закрались сомнения в том, что моя догадка верна и вообще имеет право на существование. Я поднесла прибор к полу. Только одна-единственная цифра дрогнула — вместо тринадцати микрорентген стало четырнадцать.
Но что такое четырнадцать микрорентген? Таким иногда бывает природный фон.
Господи, неужели здесь ничего нет?
Но что это? Плитка вроде новая.
Я потерла лоб, поднялась и была вынуждена произнести фразу, которая мне очень не нравилась:
— Все в порядке, Константин Иванович.
Эта сволочь поменяла пол. За ночь. Я просто была в этом уверена. Вот скотина! Поди, еще слой бетона положил. Теперь, чтобы доказать, что здесь стояло радиоактивное оборудование, мне необходимо добраться до старого основания, на котором лежал старый кафель, и лишь затем замерить радиоактивность, надеясь обнаружить какие-то следы. А сейчас новый бетон и плитка служили препятствием для проникновения радиоактивного излучения.