Твари империи

Фомичёв Сергей Александрович

Глава 4. Призраки детства

Ильметра хоть и горела мщением, не верила до конца в гибель отца. Те свидетели, которых разыскал Дамми, самого момента гибели не видели. Корабль просто пропал вместе с командой. Пропал где-то между островом Волнений и Альпортом. Не такой уж сложный район для мореплавания, если подумать. За исключением самого острова с его коварными зубьями прибрежных скал, других достойных внимания угроз на пути нет. Тем более для такого опытного капитана, как её отец. "Естественных угроз нет на пути" — поправила она себя. Разбой на морях хотя и не достиг масштабов древности, с падением империи все же активизировался. Имперский флот сгинул, а моряки Альпорта предпочитали

рисковать головой и грузом, чем платить за охрану. Но пираты почти всегда оставляют следы. Как бы ватажки не пытались поддерживать дисциплину, сброд он и есть сброд. Хоть кто-нибудь обязательно проболтался бы по пьяни в кабаке, или продал бы информацию тому же Дамматрику. Но ни единого слушка об удачном налёте не появилось.

Колдовство также не смогло ничего прояснить. Ривси утверждал, что по горячим следам узнать место смерти того или иного человека можно всегда. Разумеется, не во всех деталях и более того — узнать весьма приблизительно, но установить сам факт смерти можно вполне. Можно обнаружить возмущения на ауре мироздания, можно поговорить с духами. Все эти методы, однако, плохо работали в тех случаях, когда в убийстве была замешана особая магия, поглощающая ауру жертвы без следа, а Лейсон никогда не прибегал к магии для умышленного убийства. У гангстера имелся свой кодекс чести, постороннему человеку малопонятный. Так вот, убийство с помощью чар по заказу или корысти ради, он считал делом грязным и недостойным.

Ривси же оказался не столь силён в колдовстве, как пытался порой утверждать. Ровно месяц назад он провёл сеанс поиска корабля. Вытащил на свет лучшие свои артефакты. Дождался полной луны, когда души умерших охотно делятся информацией о собственной гибели и гибели других. Колдовал он как обычно в своей мансарде на улице Погасших свечей и кроме Ильметры никого туда не пригласил. В результате она лишь потеряла время и в очередной раз почувствовала крах надежды. Ривси так и не удалось ничего увидеть, хоть коротышка и тужился, точно страдал от запора.

На следующий день товарищи серьёзно надавили на Шохальца и старик согласился оплатить услуги лучшего в Альпорте мага — мастера Деймара. Пузырь конечно ворчал, не без этого. Но как верно заметил Оборн: "Если бы такие заклинания стоили дёшево, ищейки вроде нас остались бы без работы".

Маг приготовил гораздо более обширную программу. С помощью особого зеркала из жидкой ртути он попытался выявить след ауры самого Ники Торадо, а если получится, то и магическое эхо последнего вздоха тонущего корабля (души кораблей, как утверждали чародеи, существовали в особой системе координат, отдельной от тварного мира). Но и лучший мастер Альпорта потерпел неудачу. Что вызвало злорадное торжество Ривси и печаль у всех остальных, особенно Ильметры, уставшей от неизвестности, и Шохальца, понапрасну опустошившего мошну. Деймар не обнаружил ни единого следа смерти Торадо, ни отголоска эха, а когда попытался найти сам корабль, просто не увидел его в искомый отрезок времени ни на подходе к острову Волнений, ни после выгрузки контрабанды. Стараясь не уронить репутацию, Даймар выдвинул несколько версий. Отсутствие корабля в видении, по его словам, могло означать, что вместо "Молота" люди видели морок, или корабль прикрывала мощная магия. И та и другая версии не выдерживали критики. Сильнее Деймара мог быть только звено из нескольких более слабых магов, а нанять группу втихаря практически невозможно. То что знает несколько человек, знает весь город.

Все эти обстоятельства — отсутствие свидетелей и магических следов — вселяли в Ильметру определённую надежду на то, что отец всё ещё жив. Хотя она даже не представляла обстоятельства, которые не позволили бы ему связать с ней и компаньонами.

Плен? Бегство? В конторе от неё отмахивались, говорили, что делают, всё что могут. Все члены товарищества считали себя друзьями отца, хотя по настоящему таковым был, пожалуй что только Оборн. Оба они стоили один другого и быстро сошлись на почве кабацких стычек, поединков и прочих похождений. Дамматрк был книжником и слабаком, хотя и старался убедить окружающих в своей крутости. Ривси вообще ни с кем не дружил, считая дружбу прихотью сродни меценатству. А Шохальца больше всего на свете заботили деньги и его бессмертная душа.

***

Через несколько дней после странного ночного заседания, всё ещё сомневаясь, правильное ли решение она приняла, когда отдала голос против контракта, Ильметра решила взяться за дело самостоятельно. И прежде всего ей пришло в голову расспросить старых приятелей, вместе с которыми она в детстве облазила весь порт, верфи, строила первую лодку, забиралась в чужие пакгаузы, воруя фрукты и всякие мелочи не столько из нужды, сколько из озорства и соперничества с мальчишками. Кто знает, на какую дорожку привели бы её детские шалости, но вмешалась судьба. Как только отец стал совладельцем страховой конторы, они перебрались в Старый Город и с тех пор Ильми не встречалась с друзьями детства ни разу. Даже случайно. Частная школа, где в неё пытались впихнуть классическое образование, не оставляла времени для прогулок.

Мальчишки давно уже стали моряками или торговцами, поэтому не удивительно, что большую часть приятелей на месте она не застала. Пончик, как выяснилось, уже два года промышлял в западных колониях, Ходуля выбился в боцманы и появлялся в Альпорте редко. Только Чайка, бывший предводитель и застрельщик их удалой компании, никуда не уехал и не уплыл. По его старому адресу давно жили другие люди, но соседи подсказали, где искать парня — возле рыбацкого слипа в кабаке под названием "Пеньковый галстук".

Кабак появился недавно, а может Ильми его просто не помнила, но найти заведение оказалось проще простого — вместо вывески с крюка на фасаде свисала настоящая висельная петля. Там она и увидела старого друга, подпирающего этот самый фасад. Нашла и ужаснулась.

Чайка совсем опустился. Грязный, оборванный, сутулый. Мутный блуждающий взгляд обшаривал пространство уже не в поисках развлечений, как в детстве, а с откровенным и всепоглощающим желанием выпить. Невозможно было понять и поверить, как весёлый озорной сорванец мог превратиться в такое ничтожество?

Парень не сразу узнал её. Его ум потерял остроту. А едва узнав, сразу же принялся ныть, жалуясь на судьбу. Он больше не видел в ней товарища и даже не видел девушку, а лишь возможный источник дармовой выпивки. Куда делся тот красивый парень, в которого она была влюблена девчонкой? А ведь он был единственным из их компании, кто мог бы со временем стать таким же прославленным, как её отец. И вот такое падение…

— Хочешь выпить, Чайка? — предложила она. — Я угощаю.

— Ильми угощает! — провозгласил тот отчасти с торжеством, отчасти с непонятной обидой, но что бы не творилось теперь в голове Чайки, он уверенно двинулся к дверям заведения.

Только в помещении Ильметра почувствовала, что от бывшего дружка помимо всего прочего жутко воняет немытым телом и мочой. Эта вонь перебивала даже стойкий запах рыбы, висевший в кабаке, и похоже, в последнее время он стал обычным спутником Чайки. Во всяком случае, хозяин кабака встретил его появление презрительной гримасой и сразу же шевельнул ладонью, подзывая вышибалу.

Ильметра поспешила шагнуть к стойке и положила перед хозяином монету в десять стотинок.

— Нам нужен отдельный столик. И для начала большую кружку вина вот ему.