Твердая земля
Шрифт:
— Что ж, отец... там видно будет, — пробормотала я.
— Именно, — радостно отозвался он, отвесив мне легкий подзатыльник. Похоже, он полностью позабыл о существовании Каталины Солис. — Взять фламандцев, которых мы ищем. Они прибыли сюда, чтобы забрать соль. Они крадут? Разумеется, потому что эта соль им не принадлежит, они берут ее, не имея никаких прав и не выплачивая налоги. Если они крадут ее, не имея от короля корсарского патента, а у нас с ними один король, и он запрещает трогать соль, то значит, они пираты. Если бы у них был патент, то они стали бы корсарами, а их так и называют, потому что многие их мятежные дворяне выдают такие патенты. Если они ведут незаконную торговлю,
— Пираты? — предположила я.
— Возможно, сынок, возможно...
За время путешествия мы не заметили ни одного гукора, но как обычно встретили на пути несколько торговых судов вроде нашего в районе бухты Маракайбо и небольшой посыльный корабль, быстрый как ветер, который меньше чем за три недели пересек море, чтобы привезти из Испании королевские письма и указы из Совета по делам Индий, а также почту для губернаторов и других высокопоставленных лиц Твердой Земли, Никарагуа и Перу. С корабля нам прокричали, что за ними следует еще забра [28] , посланная севильской Палатой по делам колоний, с письмами для самых крупных торговцев Твердой Земли и Новой Испании. Это были такие важные письма, что послали эти быстроходные корабли, а бумаги не только были написаны шифром, но их следовало выбросить в море, если корабли атакуют и захватят пираты или враги.
28
Забра — испанское судно 16-17 века, похожее на небольшой фрегат.
Письма же обычных граждан перевозились на кораблях ежегодного флота, так что многие колонисты ничего не знали о своих семьях в Испании (а те — о них) уже больше года. Окликнувшие нас моряки также видели корабли английских пиратов у Подветренных островов, но обладали большей скоростью и смогли без проблем улизнуть от больших и тяжелых британских кораблей.
Прежде чем они скрылись вдали, отец спросил, не привезли ли они известия о выходе галеонов, но те ответили, что ничего об этом не знают, они не слышали об отправке флота к Твердой Земле и не видели кораблей в севильском порту.
— Очень скоро, — с грустью сказал отец, — начнет ощущаться недостаток необходимых товаров. Положение усложнится.
— Да, я уже видел, — произнес фехтовальщик Матео, — как народ носит одежду из одеял и штор.
— Точно, и я тоже, — подтвердил Хаюэйбо.
— Так значит, скоро снова увидишь, — откликнулся отец, направившись на корму, в свою каюту.
На всем изнурительном пути к Арайе нас сопровождал дождь, заставив откачивать воду не только по утрам, но и весь день кряду, больше того, у Борбураты нас настиг страшный шторм, так что пришлось крепко-накрепко привязать груз к бортам и позволить кораблю плыть навстречу волнам с убранными парусами, доверившись верной руке Гуакоа у румпеля, противостоящего воле волн. Хуанито и Николасито страшно страдали от морской болезни, и отец отправил их в трюм, присмотреть за товаром, поскольку, по его словам, такое постоянно происходит то с одним, то с другим, и в конечном счете мы все почувствуем себя плохо.
Мы вышли из шторма неподалеку от Арайи и, устранив повреждения корабля, сразу же поставили паруса и направились в сторону соляных копей в надежде натолкнуться на фламандский гукор и по-быстрому решить нашу проблему. Но, как мы позже выяснили, гукоры пересекали моря в составе флотилий из шести или восьми кораблей, держась вместе весь путь туда и обратно, и потому невозможно было наткнуться лишь
Громовой раскат пушечного выстрела предупредил, чтобы мы не двигались дальше. Это был предупредительный выстрел, каменное ядро погрузилось в море, подняв гигантский столб воды, примерно в шестидесяти варах от нашего носа, со стороны правого борта.
— Останемся здесь, — сказал отец, оглядывая фламандский флот, — а не то потопят.
— Возможно, стоит с ними поговорить, капитан, — предложил Лукас.
— Вот и займись этим. Сообщи, что мы хотим торговать.
Лукас залез на бушприт, что располагается на носу, и, обхватив его ногами, словно мартышка, приставил ладони ко рту и прокричал свою галиматью. Фламандцы что-то крикнули в ответ. Потом Лукас спустился с бушприта и вернулся к отцу.
— Сеньор Эстебан, они просят прислать парламентера.
— Так и сделаем, — ответил отец с серьезным выражением лица.
Всё это ему не нравилось, и лишь грядущее разорение заставило его прибегнуть к подобным сделкам, а хуже всего, что с того мгновения, как он заключал договор с фламандцами, сам он становился в глазах закона контрабандистом, что для такого гордого и благородного идальго было тяжким грузом, не говоря уже о том, что отцу пришлось заключить соглашение с беглецами, разыскиваемыми законом. Столько неприятностей, да еще в таком преклонном возрасте, я даже начала опасаться за его жизнь и здоровье, потому что видела, как день ото дня он ослабевает и иссыхает.
Мы спустили на воду шлюпку, и отец, Лукас, Хаюэйбо и Антон отправились к главному судну флотилии. Они довольно долго не возвращались. Дождь усилился, и все оставшиеся на «Чаконе» играли в карты, хотя в тот вечер даже Родриго казался «невинной овечкой» — так, по его словам, называли в картежных притонах новеньких и наивных игроков. Когда Николасито, следивший за фламандцами, прокричал, что шлюпка возвращается, все побросали карты, тут же вскочили и выглянули за борт, не успели еще карты упасть на палубу, до того всех снедало беспокойство.
Отец первым поднялся на борт. Однако, не проронив ни слова, он с задумчивым видом проследовал в свою каюту. Хаюэйбо и Антон остались, чтобы поднять шлюпку, а мой учитель Лукас уселся на мокрой после дождя палубе, чтобы поведать нам о том, что произошло.
— Сдается мне, что с этими фламандцами трудновато вести дела, — начал рассказ мурсиец, поглаживая бородку. — Говорят, что взамен оружия им нужен лишь табак, а больше никакие товары их не интересуют, и хотят они его много.
— Не знаю, сможем ли мы столько найти, — встревоженно заявил Родриго.
— В шлюпке я всё твердил капитану, — продолжал рассказ Лукас, — что на те припасы, что мы храним в трюмах, мы сможем купить табак на рынках Картахены, Кабо-де-ла-Велы, Куманы и Маргариты, где расположены основные плантации Твердой Земли. Сколько сможем раздобыть табака, много или мало, столько и привезем этим фламандцам. Они дадут нам оружие, а мы вручим его беглым рабам, которые, в свою очередь, заплатят нам серебром Потоси. С этими деньгами мы, по возможности, на сей раз отправимся к плантаторам, выращивающими табак в упомянутых местах, и поскольку по всей Твердой Земле не хватает денег, а мы привезем достаточно серебра, то сможем заключить соглашение о приличных количествах и по хорошей цене, и если повезет, получим товар за меньшие деньги. Загрузим корабль табаком, вернемся сюда и начнем всё сначала. С каждой поездки будем выручать немного больше.