Твое место на зоне
Шрифт:
Стас мог перенести моральные страдания – свои и чужие, но физическая боль выбивала из головы предохранители. Он готов был выдать все секреты, лишь бы его оставили в покое.
Подушку с головы убрали, утюг угрожающе завис в воздухе. Обожженное тело представляло собой сгусток невыносимой боли. И одна мысль о том, что утюг снова опустится на обнаженную плоть, срывала все тормоза.
– Бабки где? – спросил мучитель.
Стас ожидал, что из него будут тянуть информацию о комбинате. Но уголовники начали с другого. Перед глазами грозно маячил проклятый утюг.
– В гараже… В яме… Там кирпич нужно отодвинуть…
Он
Один блатарь отправился в гараж за деньгами, а другой продолжил допрос. Появился и третий. Тот, который доселе находился в комнате с женой Стаса.
– А теперь насчет комбината парочка вопросов… Хата у тебя конкретная, тачка не хилая, бабло вот в гараже… С каких это шишей, а?
– Цеха… Цеха левые на комбинате… – в обморочном состоянии пробормотал Стас.
– И много бабла делаете?
– Да, до миллиона в год…
– Не слабо… И кто за всем этим стоит? Суконкин?
– Суконкин – хрен собачий, он ничего не решает…
– Тогда кто старший?
– Панфилов… Глеб Васильевич… Он раньше директором был. А потом Суконкина за себя оставил. А сам в тени, но рулит все так же…
– Адрес?
– Карла Маркса, дом сорок восемь, квартира девять.
– Суконкина убили. Кто вместо него директором будет?
– Я не знаю… Панфилов решает…
– Он что, большой начальник?
– Нет, но у него связи… Директора наше городское Управление местной промышленности назначает. Но это мелко, Панфилов берет выше. Он может сразу через Москву назначение пробить. Там у него все схвачено…
В комнате появился вернувшийся из гаража уголовник. Улыбка от уха до уха. В руке пакет с бабками.
– Живем, братва! Сорок штук как с куста!..
– Да там не только сорок штук. Там миллионы… Терпила все расклады сдал…
– Так чо, кончать его будем?
– А зачем, пусть живет. В ментовку он точно не ломанется, к своим путь заказан – он же босса своего сдал. Да и не надо его гасить, а то братва решит, что мы с него за пидора спросили…
– С женой его чо делать? Может, того?
– Ты, Медный, сам себя того, понял? Мы не беспредельщики, лохматые сейфы не ломаем. И об эту мразь мараться неохота… Все, братва, ставим лыжи и валим отсюда…
Блатари в самом деле ушли. Забрали бабки в одном пакете с ценной информацией и ушли. Сохранили ему жизнь и девственность… Напрасно они это сделали. Они должны были убить его. Тогда бы они избавились от опасного и жестокого врага. Но воры проявили великодушие. Только пусть не ждут подобного со стороны Стаса. Уж он-то щадить никого не станет…
Глава восьмая
Суконкин почил в бозе, но его место на этом свете не могло долго оставаться вакантным. Глеб Васильевич в срочном порядке подбирал кандидатуру. Его выбор пал на бывшего начальника Управления местной промышленности. Егора Демьяновича Калиткина подсидел нынешний начальник, за которым возвышалась фигура второго секретаря горкома партии. Калиткина не только вышибли с должности, но и не предложили взамен никакой другой. Мужику и пятидесяти нет, а он уже за бортом жизни. Руководящие должности не предлагают, а
Но вот объявился благодетель, если не сказать, спаситель… Именно так Егор Демьянович воспринимал сейчас Панфилова. Прибежал к нему домой на задних лапках, сидит и смотрит ему в рот – каждое слово с жадностью ловит.
Еще пару лет назад Глеб Васильевич даже подумать бы побоялся о том, чтобы бросить вызов начальнику местной промышленности. Но сейчас другое время. Он обязан это сделать, чтобы продемонстрировать свою власть и могущество. Он уже заручился поддержкой из Москвы, уже на всех парах идет процесс регистрации собственного коммерческого банка, даже здание под офис есть – там сейчас ремонт полным ходом… Нет, с начальником местной промышленности он ссориться не собирается. Более того, явится к нему с просьбой – можно ли назначить директором комбината своего ставленника. Но подаст он эту просьбу под соусом обязательного исполнения. Бахметьев знает, что у Панфилова волосатая лапа в Москве, в Министерстве промышленности. Да и в самом Новожильске он пользуется покровительством влиятельных людей, в числе которых первый секретарь горкома партии. Так что с ним лучше не связываться. Пусть силу его влияния ощутит на себе начальник местной промышленности. А за ним его пробивную мощь прочувствуют на себе и все остальные… Да, господин Панфилов выходит из тени в ореоле славы и могущества. Скоро, очень скоро он приберет к рукам весь город…
Разумеется, Егор Демьянович с радостью принял его предложение возглавить пушно-меховой комбинат. Глеб Васильевич обговорил с ним все условия, заключил негласный договор. Калиткин не просто уходил от него, он летел как на крыльях. Да, радость окрыляет…
Но едва он ушел, как появился Стас Печник… Вот кого можно было поставить на комбинат. Холодный расчет, деловая хватка, жесткий лимит на совесть… Но помимо достоинств, Стас имел и кучу недостатков. Склонность к авантюрам, неоправданная грубость в обращении с людьми. Но самая большая опасность заключалась в том, что он мог повести собственную игру. А директором комбината мог быть только покорный человек…
Стас воплощал собой успешного и самодостаточного человека. Но сегодня он был как в воду опущенный. Таким подавленным Глеб Васильевич не видел его давно.
– Что там у тебя стряслось? – спросил Панфилов.
Печник молча снял куртку, задрал рубаху, хотел было содрать марлевую повязку на животе, но Глеб Васильевич вовремя его остановил. Патологоанатомические подробности как-то не очень его волновали.
– Что там такое?
– Ожог… От утюга… – мрачно изрек Стас и опустил глаза.
– А если конкретно?
– Если конкретно, то на меня блатные наехали…
– Так тебя что, пытали?
– Да… Я думал, что могу выдержать любые пытки, но то, что было, оказалось выше моих сил. Я и деньги свои отдал. И…
Печник потянул паузу.
– Еще что? – не выдержал Панфилов.
– Они про комбинат спрашивали, есть там левые цеха или нет… В общем, я сказал, что есть… И про вас спрашивали. Правда, говорят, что за комбинатом Панфилов стоит? Я сказал, что да, правда.
– Так ты что, сдал меня?! – вскинулся Глеб Васильевич. – Блатным сдал! Уркам поганым!