Твое персональное Чудо
Шрифт:
Это очередное предательство было уже чем-то закономерным.
Странно, но не было злости, ровно как и желания поквитаться с мужчиной.
Ворованное не пойдет ему впрок. Все в этой жизни возвращается. И дяде Вите вернется.
Заявлять в полицию не стала, а просто на оставшиеся деньги, что были у меня на зарплатной карточке, купила новый замок и на следующей же день, его поменял слесарь.
После выписки наша жизнь входила в новое русло. В нем казалась вода течет в искаженном направлении.
Мама с каждым днем слабела,
– А куда делся твой молодой человек? – однажды вечером спросила мама.
– Какой? – вылупилась на нее я.
– Ну, тот, которого ты скрывала, но я-то вас видела в окошко.
– Мы расстались, – сухо ответила, отводя взгляд.
– Так быстро? – удивилась мама, – А из-за чего?
– Да, козел он, просто.
Как бы мама ни пыталась выудить из меня больше информации, я терпеливо молчала. Разговаривать о Богданове совершенно не хотелось. Я через несколько дней после кражи телефона восстановила свою симку, но он больше не позвонил. Его номер у меня пропал вместе с ушлым дядей Витей, поэтому к сожалению, а может к счастью, сама ему позвонить не могла.
Атмосфера дома постепенно становилась все тяжелее и тяжелее. Мама, словно предчувствуя исход, стала раздражительной и даже злой. Я на фоне всего этого, тоже стала плохо себя чувствовать. Последнюю неделю так и вовсе стало тошнить по утрам.
После моего очередного утреннего обнимания с унитазом к двери туалета, держась за стену, подшаркала тапками мама и пораженно произнесла:
– Лиза! Да ты беременна!
– Что за глупости.
– Не глупости! Я, когда тобой ходила, тоже вот так обнималась. Давай скорее за тестом иди.
Идти за ним я поначалу не хотела. Из-за полноты у меня часто бывали гормональные сбои, и месячные никогда не бывали регулярными. Отмахнувшись от маминых слов, уверила ее, что точно не могу быть в положении, а сама тайком купила тест и, закрывшись на работе в туалете, решилась.
Несколько минут, что надо было выждать до результата, нервно грызла ногти, а после того как его увидела, захотелось и вовсе выдрать себе волосы.
На тесте четко выделялись две яркие красные полоски.
Вечером дома, после уже, ставших, привычных медицинских манипуляций мы с мамой сидели за нашим кухонным столом, и мирно пили чай. Вернее, его пила мама. Мне же кусок в горло не лез. Я была настолько обескуражена и напугана свалившейся на меня беременностью, что и не знала верить или нет. Беременной я себя не ощущала и уж тем более не испытывала по этому поводу какую-то радость.
– Тебя что-то гложет? – спросила мама и
Глупо было бы скрывать от матери правду. Она все равно узнает.
– Ты была права, мам. Я беременна, – вдохнула, глядя на свой остывший чай.
– Ох, Лизонька! – воскликнула мама и прижала руку к груди, будто у нее прихватило сердце.
Я была уже заранее готова к проповедям о моем разгульном образе жизни, поэтому вжала голову в плечи, словно пытаясь, как страус, спрятаться от гневных слов. Но вместо этого услышала только легкое:
– Ты же сама еще ребенок, Лизонька. И как ты теперь? Ты же совсем одна, без помощи останешься.
Я молчала.
Я все прекрасно понимала.
Выход из ситуации был только один.
– Не думай, Лиза! – вдруг резко произнесла мама, – Не бери грех на душу. Потом за всю жизнь не отмоешься.
– И что же мне делать? – прошептала я, чувствуя, как эмоции, что я так долго пыталась сдержать, рвутся наружу.
– Рожать, естественно. Отец ребенка знает?
Я покачала головой.
– Ты должна ему сказать.
– Мама мы расстались, – попыталась объяснить я, – Я даже номера телефона его теперь не знаю.
– Ты должна! – с нажимом сказала мама, – Если он ответственный парень, то позаботится о тебе и ребенке, когда… когда меня не станет.
– Не говори так!
– Это правда, Лиза. И ты должна с этим смириться. Я уже смирилась.
Я знала, что она права. Во всем.
Но…боже, как же мне было страшно.
Каким образом я должна найти Богданова и сообщить ему о ребенке?
– У него невеста красивая, – прошептала я, сквозь слезу.
– Да хоть двадцать невест! Если откажется от вас – поделом ему. Все в этой жизни возвращается. И добро, и зло.
На следующий день я отправилась в университет. Пора было выходить из тени. Нельзя больше прятаться.
Отчаянно храбрясь, я натянула привычные джинсы, водолазку и неожиданно поняла, что они мне велики. Радости это не доставило совершенно.
Еще несколько месяцев назад я визжала бы от восторга, а сейчас я смотрю в зеркало и вижу только свое осунувшееся лицо, потускнувшие глаза и темные круги под глазами.
В универе было оживленно, как и всегда. Знакомые девочки, стоило мне только появиться в аудитории, сразу подсели ко мне за парту.
– Ну, ты чего пропала?
– На учебу не ходишь?
– Что случилось-то? На тебе лица нет.
Рассказала вкратце девочкам про болезнь мамы. Все поохали, посочувствовали и разбежались по своим местам, так как в аудиторию вошел преподаватель.
Вынужденные прогулы, пусть и по необходимости, плюсов в глазах учителей мне не добавили. Каждый счел своим долгом поднять меня из-за парты, выяснить причину столь длительного отсутствия, а после, скрипя зубами задать дополнительный курсовой проект на каверзную тему.