Твоё слово
Шрифт:
— Да, доченька, — поднял он на меня глаза, полные невыразимого смирения, — тебе что-то нужно?
— Вообще-то, да! — улыбнулась я, — я журналистка, веду расследование о превышении должностных полномочий Восточного Отделения Стражи.
— Что? — не совсем понял меня старик.
— У вас вымогали деньги стражи, ведь так? Угрожали? Шантажировали? — Лука сжал губы, нахмурился и кивнул, — это незаконно. Но вы и сами знаете. Я могу помочь вывести преступников на чистую воду!
— Не слишком ты юная для таких дел? — спросил он.
— В самый раз! — улыбнулась я уверенно, —
— А стоит ли?.. — неуверенно начал он.
— Стоит, дедуль, кто, если не мы?! — начала я давить на него, — ведь то, как они поступили с вами — это безобразие! И не только с вами! — начала я горячо доказывать ему важность этого предприятия, — Если их не остановить, сколько еще пострадают так, как вы? Нельзя сидеть сложа руки, надо бороться с этой гнилью! — вот-вот, в глазах старика уже появляется что-то похожее на надежду, чуть-чуть додавить, главное не переборщи, Шура! — Ваша история может помочь многим, очень многим. Понять, что они не одни хотя бы, понимаете?
— Да, но… — все еще сомневался в необходимости кому-то противостоять старик.
— Если это дойдет до нашего Императора — а я об это позабочусь, поверьте — он не оставит это, — вроде же они любят своего златорожего… в смысле, златоликого господина? Не за красивые же глазки? — я почти уверена, что мы сможем добиться восстановления справедливости! Может вам даже лавку вернут, ну или хотя бы компенсируют ее потерю…
— Думаешь? — неуверенно спросил старче, но глаза блеснули уже не так тоскливо.
— Да наверняка! — очень на это надеюсь, обманывать старика не хотелось. Но если что, я уж придумаю что-нибудь. Или попрошу Раша о помощи. Он же добряшка, грустному дедуле наверняка помочь захочет.
— Ну, — начал Лука, — давай-ка зайдем в дом? Я налью чаю и расскажу?..
Он уже не выглядел таким безрадостным, оживился и повел меня в дом и, когда усадил меня, налил чаю и всунул в руки печенюшку, которую я с удовольствием грызла, начал рассказывать.
— Началось все еще зимой… — я дважды нажала на записывающий камушек.
История была ясна с самого начала, но, дополненная грустными подробностями о том, как Лука раз за разом менял витрины, писал заявления, на которые не было ответа, кроме новых подставных жалоб, искал встречи с начальником и гонял веником бандюг в серых мундирах стражей закона, выглядела ярче и вызвала бы сочувствие даже у распоследнего пня. Даже я слегка посочувствовала мужчине — а это показатель ого-го!
Говорили мы довольно долго, сначала он рассказывал, а я уточняла кое-какие детали, потом мы договаривались, какие вещи я не буду публиковать из его рассказа. А потом он завел меня свою сокровищницу! В комнату, где огромными небоскребами возвышались книги из его когда-то лавки. Лука, увидев мои блестящие искренним незамутненным восторгом глаза, предложил одолжить что-нибудь почитать. На мою горячую благодарность только засмеялся:
— Бери, доченька, мне не жалко! — улыбнулся он, — и обязательно приходи еще, даже если ничего из этого твоего расследование не выйдет, устрою тебе бесплатную библиотеку!
Святой человек. Похоже,
Марта сказала, что ошивается у кабака «Сладкие Перси» в Горьком переулке. Я знала, что это дальше Лисьего Базара, а там решила спросить дорогу. Когда я проходила мимо дома Тревора Ласки, внутри как будто что-то сжалось, напряглось. Ну и дурость. Мне это не важно.
— Подзаработать хочешь? — с насмешкой поинтересовалась старуха, у которой я спросила дорогу до Горького переулка.
— Что-то вроде того, — не стала спорить я.
Конечно, не сложно было догадаться, что Горький переулок — не самое респектабельное место города и юной леди там делать нечего. Но то леди, а я почти корреспондент газеты «Дно Империи»! Я бодренько проходила мимо обветшалых домишек и обрюзгших людишек, ни на ком не заостряя внимания. Впечатление это место производило неоднозначное: вроде и грязно, и попахивает, и взгляды у всех такие то ли тупые, то ли оценивающие, и дурные слова, и визгливый смех… Но я бы тут с удовольствием прогулялась подольше. Хотя, конечно, ножичка в кармане очень не хватает.
Спустя десять минут петляний по улицам нашелся, наконец, кабак «Сладкие Перси». У входа стояла вульгарная девица и дымила как шаман какого-нибудь индейского племени. Я решила для начала подойти к ней.
— Ты знаешь Марту? — спросила, не здороваясь.
— А ты еще кто такая? — поморщилась девушка, препарируя меня взглядом густо обведенных глаз.
— Она сказала, что здесь клиентов подыскивает, — так же проигнорировала ее вопрос, как и она мой, — она сегодня работает, или ее еще не выпустили из темницы?
— Работает, — выдохнула девчонка сизое облачко, — но так рано она никогда не приходит. Будешь ее ждать, милашка? — насмешливо пропела профурсетка.
Ну да, стоять тут и ждать Марту для меня не самая хорошая идея. А то ведь и правда дождусь. Не Марту, а кого-нибудь из ее клиентов. А ножичка в кармане нет! Но не уходить же, в самом деле. Я оценивающе посмотрела на девчонку напротив.
— Нравлюсь? — томно спросила она.
— Симпатичная, — не стала я врать, — давно работаешь?
— Что ты, мне вообще пятнадцать и это мой первый раз! — блеснула она глазами.
— Тогда не подойдешь! — грустно выдохнула я, слегка бряцнув монетами.
— Два года.
— Здесь, на Востоке Третьего?
— Ну да.
Мы посмотрели друг на друга.
— Надо поболтать про одного клиента, — одними губами сообщала я.
— Два серебряных, маленькая извращенка! — улыбнулась девушка.
— По рукам, — я вернула ей улыбку.
И тут вдруг кто-то прижался ко мне сзади, оплетая сильными руками и заставляя сердце дернуться в груди. И с придыханием прошептал в ухо голосом Раша: