Твои, мои, наши
Шрифт:
— Кто он? О чём догадался? — почти нараспев переспросила Лариса, ещё не проснулась окончательно и ничего не поняла.
— Витя понял, что я беременна! Лариса, что мне делать? Я боюсь! — в этот миг у меня появилась дурная привычка чесать голову хотя вовсе не чесалось.
У Ларисы после моих слов всё стихло.
— Сам предположил? Обрадовался? — уточнила Лариса, как профессиональный консультант по подобным ситуациям.
— Да сам, застал меня с эклером во рту и сразу решил, что это признак беременности. Он рад Лариса, за свежими эклерами
Я никак не хотела его обманывать, но теперь рыдала от мысли, что если скажу правду, то он меня оставит.
— Во-первых, перестать реветь, во-вторых, ни в коем случае не говорить правду! Лиля, послушай, он любит тебя, это к гадалке не ходи! И даже ничего не поймёт. Быстро приводи себя в порядок, пока он не вернулся. На работе встретимся, поговорим. Всё! — Лариса отключилась.
Собравшись, я последовала совету подруги. Умылась, собралась, даже накрасилась в ожидании Вити. А он вернулся как праздник.
— Ты с ума сошёл? — спрашивала его смеясь.
На меня сыпались красные розы, под потолком болтались воздушные шарики всех цветов радуги.
— Давай, убедиться надо, — Витя сунул мне в руку пачку с тестами, и подтолкнув к туалету, сам ушёл на кухню.
К моему счастью, Витя принёс обычные тест-полоски. Электронный показал бы в неделях.
Было ужасно делать тест на беременность отлично зная, что он покажет. А ещё изображать удивление, врать. Но я попала в такой водоворот, в котором не могла выбрать кого спасать. Детей, свою совесть или чувства свои и чужие.
Две полоски были настолько чёткими, что выть хотелось, а выходить к Виталию нет. Собственно, он сам за мной пришёл.
— Ну как там? — спросил из-за двери и мне пришлось выйти.
— Как-то так, — протянула ему тест, закусив губу.
Вид у меня был подавленный, Витя его воспринял по-своему.
— Глупышка, всё будет хорошо, это же замечательно! Ой! Мама рада будет! У неё на внуках пунктик уже лет десять! — Витя успокаивал меня, одновременно обнимая и радуясь.
Виталий был так рад, что у меня при всех моих сомнениях не повернулся язык сказать правду.
— Что мы будем делать? — спросила его неуверенно.
— Для начала позавтракаем, — Витя посмотрел на меня нахмурившись, — Ты не рада? — спросил, опустив плечи, а взгляд словно у побитой собаки.
— Рада, но…
Витя не дал мне договорить, перебил и продолжил сам, говоря то же самое что хотела сказать я.
— Ну вот и славно! А остальное ерунда. Понимаю, ты думаешь, что не вовремя, случайно, но значит такая судьба. Я очень рад, — он прижал меня к себе, стискивая в крепких, душащих объятиях, так что я непроизвольно закряхтела.
— Задушишь… — выдавила из себя со смехом.
— Ой, — Витя отпустил, провожая осторожно на кухню.
За завтраком больше разговаривали чем ели. Точней говорил
— Маме сегодня всё расскажем, таиться смысла уже нет. Потом поедем в загс заявление подадим, и я уеду. Мама моя тебе поможет с кошками.
— Точно? Может, не будем торопиться? — признаваться Любовь Богдановне страшно не хотелось, почему-то думалось, что радости не будет.
— Ну нет. Как не торопиться? Раз такое дело, пополнение, нужно с переездом не тянуть, а это небыстро. Переехать, склад, поставщиков местных найти, здесь всё наладить, реклама, до родов нужно успеть.
— Маму выпишут через неделю, за кошками смотреть будет не нужно, — сопротивлялась я.
— Лиля, мне как бы тоже надоело маме врать и скрываться. Не дури. Всё хорошо будет, она обрадуется, вот увидишь, — пообещал Витя и я согласилась.
12
После завтрака Витя отвёз меня в магазин и уехал, пообещав забрать в обед. Лариса теперь жила в соседнем городе и ещё ни разу не приехала на работу вовремя. Сегодня исключений не было. В итоге я вся извелась, пока дождалась подругу.
— Опаздываешь! — наехала на неё, как только Лариса показалась в дверях, — У меня уже две продажи.
— Не ворчи, не ворчи! Тебе нервничать нельзя, — с улыбкой болтала она, торопливо скидывая сумку с ветровкой в подсобку.
— А я нервничаю, ох как я нервничаю, — я сдавила свои щёки, чтобы унять чувство жжения на коже.
Сгорала от стыда.
— Панику-то развела, — фыркнула Лариса, — Всё, давай успокаивайся. Отлично же всё складывается, и никто ничего не узнает, — убеждала меня.
— Что если Родион снова сунется? — этого я прежде не опасалась, но вот именно сейчас подумала о нём.
— Да на кой ты ему с детьми? Он и одного не хотел, а тут двое.
— Так я же ему соврала про аборт. И то что он отступил, ничего ещё не означает. Наверняка явится и не один раз, возможно, просто найти меня не может. Не знает, где я живу.
— Слушай, мужик бы захотел, давно бы нашёл. А то что он там вякал про люблю не могу! Вернись! Я всё прощу! Лиля, это обыкновенная лапша! Думал, ты уши развесишь и позволишь ему на аборт тебя уволочь. А теперь от задницы отлегло и пяток его сверкающих ты даже не увидишь. Сама подумай! — потребовала Лариса, очень настойчиво, крайне негативно относясь к упоминанию о Родионе.
Я хотела ответить подруге, что она, наверное, права, но увидев на подходе маму Виталия, поторопилась свернуть тему.
— Ой, Клёцка идёт! Всё, тихо, — делать непринуждённый вид было сложно, меня потряхивало.
А ещё я не знала, рассказал ли Витя ей или мы это сделать должны вместе.
— Трусиха, — прыснула Лариска, за секунду до того, как наша Клёцка зашла в магазин.
— Здравствуйте, девочки! — поприветствовала нас задорно, настроение у неё было хороши и это не могло не радовать.