Твои

Салах Алайна

— Так ты же с ней долго встречался? Года два как минимум. Сразу не понятно было?

На его лице блуждает легкая полуулыбка, но глаза остаются серьезными.

— Не допускаешь, что люди способны ошибаться, Снежок? Поначалу для интереса и одной лишь искры достаточно, особенно по молодости. Понимание того, чего ты по-настоящему ищешь в отношениях, приходит позже, с опытом.

— И чего же ты искал в отношениях?

— Как все: неугасающего интереса и возможности разговаривать. Мы расстались после того, как стали друг друга

раздражать.

— Наверняка были и другие тревожные звоночки. Может быть ты просто не хотел их видеть? — я играю бровями, таким образом маскируя внезапный всплеск ехидства.

Роберт дал вполне исчерпывающий ответ, но мне почему-то хочется развить эту тему, и может быть, даже вывести его из себя. А то сидит весь такой невозмутимый.

— Наверное, и не хотел в том числе. У нас была общая компания, и она приняла мою измену. Вернее, думала, что приняла. В каком-то смысле это родило во мне чувство долга.

— Нужно было ей сразу тебя кинуть и все, — заключаю я.

— Стейк на гриле сделал тебе кровожадной, Рада, — усмехается он. — Такие уколы на меня не действуют, потому что я никогда не претендовал на идеальность. Позволяю себе ошибаться, но при этом не трачу время на самобичевание, а думаю о том, как исправить ситуацию.

Мне становится неловко за свою язвительность. Выглядит так, будто я накинулась на Роберта с осуждением за то, что он посмел не соответствовать несуществующему идеалу. И главное, зачем? Отлично ведь сидим.

— Просто девушку жалко, — примирительно произношу я.

— Правда? — в глазах Роберта пляшут чертята. — Тебе жаль мою бывшую девушку, которую ты даже ни разу не видела? А почему тебе не жалко Алексея, который живет совсем рядом? Мужик целый год к тебе как на работу таскается и судя по тому, как он пытался выломать мне руку, к тебе явно не равнодушен. Ты ведь тоже держишь его возле себя не по большой любви.

Такого поворота я не ожидала, а потом не могу контролировать румянец, подступивший к щекам.

— Откуда ты знаешь, сколько мы встречаемся?

— Есть у меня свой шпион, — подмигивает Роберт.

Полина. Маленькая болтливая егоза. Даже думать не хочу при каких обстоятельствах они обсуждали меня и Алексея.

— Ты ничего не знаешь о моих отношениях с ним, чтобы так запросто судить.

— Я знаю, что за этот год у вас было максимум пятьдесят свиданий. Едва ли это говорит в пользу сильных чувств.

— Алексей взрослый человек и если его все устраивает — значит таков его выбор, — стараясь не выдать поднимающееся раздражение, чеканю я.

— То есть Аню тебе за глаза жалко, потому что ты считаешь ее не способной принимать собственные решения, а Алексея по блату наградила такой возможностью? Не справедливо как-то, не находишь?

И даже ответить на это нечего, потому что вроде все так и есть. Для себя я нашла хорошее объяснение, почему столько времени держу Алексея на длинном поводке, а вот для Роберта

такого одолжения делать почему-то не захотелось.

— Она мне звонила однажды, — признаюсь я, поднимая глаза.

Лицо Роберта в этот момент бесценно.

— Кто? Аня?

— Да. Гадостей наговорила, обвинила в том, что я чужого мужчину увести пыталась. Я почти сразу трубку бросила и номер ее в блок внесла. Понятия не имею, где она вообще его раздобыла.

— А мне почему не сказала? — переспрашивает он, нахмурившись.

— Да не знаю. Виноватой наверное потому что себя чувствовала. Так-то я могла поинтересоваться хотя бы, свободен ли ты или нет.

— Не была обязана. Мои отношения с ней — это только моя ответственность и никак не твоя. Ну Аня… — Роберт раздраженно трет переносицу. — Со мной делала вид, что все хорошо, а тебе мозг выносить пыталась. Скажи, ты ведь понимаешь, что так не правильно? Что разбираться ей нужно было именно со мной, а не искать других виноватых в попытке не расстаться?

Я киваю.

— Наверное понимаю, да. Помню, что она меня дико взбесила. У Полинки тогда зубы резались, я спала по часу за ночь, а тут еще она со своими упреками. Я вроде бы так и ей и сказала: «А чего ты мне названиваешь? Иди Роберту лицо расцарапай, а мне дочку надо кормить».

— Классная ты такая, Снежок, — с улыбкой говорит Роберт через паузу. — Живая очень. Не налюбуюсь.

22

— А ты в Москве-то хоть раз была, Снежок? Не помню, спрашивал тебя или нет.

— Не спрашивал. Была однажды с родителями и больше желания туда приехать не возникло.

— Это еще почему? — Роберт выглядит искреннее удивленным. — Красивый же город.

— Город может мне и понравился, а вот три дня трястись в вагоне — нет. Как вспомню, так сразу укачивает и начинается мерещиться запах яиц и копченой курицы.

Теперь он смеется.

— А-а, так вы на поезде ездили? То еще приключение.

— Ужасное, — кривлю я нос. — После таких испытаний красоты Красной площади в моих глазах значительно померкли. Да и слишком людно там, если честно. А ты к чему это спросил?

— Подумал, что Полинке нужно столицу увидеть. С бабушкой и дедом когда-то же нужно познакомиться.

При упоминании его родителей я невольно кусаю губу. В прошлом между нами возникла не слишком красивая ситуация. Его мать звонила мне поздравить с рождением Полины и следом озвучила желание увидеть внучку и заодно познакомиться. А я такая замотанная и уставшая была, что не особо тактично ей отказала. Мол, извините, сейчас не до вас, как время будет — дам знать. Больше предложений о визите не поступало, и я решила, что она обиделась и даже немного вздохнула с облегчением. Видеться с папой Полины — это одно, но принять вместе с ним еще пару незнакомых людей, казалось совершенно лишним.