Твои

Салах Алайна

— Двадцать из десяти, — хрипловато звучит позади, когда я, выпрямившись, просовываю ноги в подол.

— Ты мне льстишь, — фыркаю я.

— Нет, ни разу.

Обернувшись, я вижу, что Роберт тоже встал, и к счастью, решил-таки замотаться в полотенце.

— Необязательно меня провожать, — заверяю я, повыше подтягивая лиф платья.

— Обязательно.

Друг за другом мы идем к входной двери номера. Скажи мне кто-нибудь, что этот вечер окончится именно так, я бы покрутила пальцем у виска. За шесть

лет мозгов даже на грамм не прибавилось

— Ну, — улыбаюсь я, поворачиваюсь к Роберту лицом. — Спасибо за теплый прием, пусть и без соли.

— Для тебя всегда пожалуйста, Снежок, — отвечает он без улыбки и, приблизившись вплотную, кладет ладонь мне на поясницу.

Я закрываю глаза, принимая глубокий и неспешный поцелуй, и непроизвольно обнимаю его шею. Со стороны мы могли бы сойти за влюбленных.

— Беги, — отстранившись, Роберт легонько хлопает меня по бедру. — Завтра разбужу вас на завтрак.

— Боюсь, Полина тебя опередит, — усмехаюсь я, берясь за дверную ручку. — Все, теперь точно пока.

В коридор я выскальзываю, ощущая себя нашкодившей восемнадцатилеткой. Босая, растрепанная, с искусанными губами. А еще мать называется.

Пройдя несколько метров, оборачиваюсь. Просто проверить. Над солнечным сплетением тепло екает. Роберт стоит в дверях своего номера, провожая меня глазами.

— Отличный у вас пресс, дяденька, — смеюсь я, указывая глазами чуть повыше его полотенца.

Широко оскалившись, он похлопывает себя по животу.

— Всегда в твоем распоряжении, девочка. Можешь хоть сейчас к нему вернуться.

"Размечтался", — выговариваю я одними губами и ускоряю шаг.

В номер я захожу в идиотской улыбкой на лице, даже несмотря на то, что за последние несколько часов проявила себя отвратительно: оставила пятилетнего ребенка без присмотра и изменила мужчине, который просил меня этого не делать. Просто день получился хорошим. Одним из лучших в моей жизни.

27

Этой ночью я спала я как убитая, и если бы не тоненький голос Полины, настойчиво требующего моего пробуждения — продолжила бы это делать до самого вылета.

— Я даже не все платья поносить успела, — сокрушается она, пока я, стоя перед зеркалом безуспешно пытаюсь расчесать свалявшийся колтун волос. — И что-то Роберт за нами не приходит. Он же не мог без нас на завтрак уйти?

— Конечно не мог, крольчонок, — заверяю я. — Он скорее всего поздно проснулся.

Уж твоя мама приложила к этому все свои усилия.

— Я бы еще тут осталась, — как бы невзначай роняет Полина и, состроив скорбную мордашку, косится на меня. — Погода такая хорошая.

— Дома тоже погода хорошая, — парирую я, делая вид, что не замечаю ее намеков. — В понедельник маме нужно на работу, а тебе в садик.

—

В садик ходить не обязательно. Его придумали, чтобы дети не сидели дома одни. А я буду не одна, а с тобой и Робертом.

— И неужели по Сашеньке своему не скучаешь? Сама же говорила, что у вас любовь.

— Не скучаю, — безжалостно подтверждает дочка. — Если любит — подождет.

— И все равно нет, — отложив расческу, я поворачиваюсь к ней лицом. — У нас уже куплены обратные билеты, а еще я не хочу, чтобы меня уволили.

Полина смотрит исподлобья, выражая крайнюю степень своего разочарования, однако с раздавшимся стуком в дверь ее лицо моментально проясняется.

— Роберт! — радостно восклицает она и, соскочив с места, уносится его встречать.

А что делаю я? Экстренно повернувшись к зеркалу, ощупываю свое лицо, будто это поможет ему выглядеть лучше. Для чего — сама не знаю.

— Привет, зайчонок, — басовито летит из прихожей. — Давно встала?

— Давно, — важно отвечает Поля. — Умылась, зубы почистила, а потом еще маму разбудила. А ты почему так поздно?

Я закатываю глаза. Вот же хвастунишка. А кто научил тебя умываться и зубы чистить? То-то же.

— Ну так меня некому было будить. — Роберт заходит в гостиную и, встретившись со мной взглядом, ослепительно улыбается. — Доброе утро, Рада. Поля тут рассказывает, что ты не хотела вставать.

У меня розовеют щеки. То ли потому что он непростительно хорош в своем поло, то ли потому что смотрит так, словно в этот самый момент проигрывает воспоминания о минувшей ночи.

— Полина сказала, что она меня разбудила. Не надо додумывать, чего нет.

— Хорошо спала? — проигнорировав мою ремарку, интересуется он.

Да прекратишь ты так улыбаться? Не знаю, куда себя деть.

— Спала я прекрасно. А ты?

— Я тоже отлично.

— Хватит болтать! Давайте пойдем на завтрак, — требует Полина, дергая Роберта за руку. — Мы же скоро уезжаем.

Воспользовавшись тем, что дочка убежала вызывать лифт и не может нас слышать, я киваю на поднятый воротник его футболки.

— У тебя новый стиль? На всякий случай скажу, что у нас в Иркутске школьники так носят, чтобы казаться круче.

— Хотел бы выглядеть круче — я бы его не поднимал, — ухмыляется Роберт и на мой непонимающий взгляд оттягивает ворот.

От увиденного я густо заливаюсь краской. Боже. Если среди нас двоих и есть школьник, то это я. Судя по фиолетовому месиву на его шее, я то ли пыталась наградить его бессмертием, то ли, напротив, убить.

— Извини, — бормочу я. — Ты видно не совсем нормальный, если хотел это повторить.

Роберт приобнимает меня и доверительно наклоняется к уху:

— И все еще не отказываюсь от своих слов.