Твои

Салах Алайна

Покраснев, я толкаю его локтем. Ну ты чего, а? Полинка же рядом.

То ли из-за продолжительного сна, то ли из-за скорого вылета, за завтраком Полина ведет себя капризнее, чем обычно. Заказывает себе гору сладостей и в итоге ничего не съедает, под предлогом случайности выливает апельсиновый сок в кашу, несколько раз перебивает меня, зная, что так делать плохо, и в конце концов спрашивает Роберта, можем ли мы еще здесь остаться.

— Я бы с удовольствием, зайчонок, — он поднимает глаза на меня и снова смотрит

на Полю. — Мне очень хорошо с вами. Но твоей маме нужно на работу и меня тоже ждут в Иркутске дела.

Поля, насупившись, молчит. Губу выпятила, руки на груди скрестила и глубоко дышит, будто вот-вот заплачет. Я ее не узнаю. Обычно она держится как взрослая, а капризничает так, для вида. Заранее ведь было известно, что это тур выходного дня.

— Эй, малыш, ты чего это надулась? — Роберт ласково треплет ее по щеке. — Тебе отель так сильно понравился или то, как мы вместе проводим время?

Я что есть силы сжимаю колени. Молчит, значит точно второе. Это со своим отцом она не хочет расставаться.

— Я же никуда не уезжаю пока, — продолжает он, правильно расценив ее молчание. — Мы с тобой по возвращению еще много времени вместе проведем. В кино сходим и маму с собой на этот раз захватим. А в следующие выходные можно втроем съездить на Байкал.

Я с замиранием сердца жду ее реакции. Это ведь как раз то, чего я так боялась. Что Полина к нему настолько привяжется, что начнет тосковать. Она ведь еще совсем малышка, несмотря на то, что ведет себя порой как взрослая, и конечно как любой ребенок нуждается в отцовской любви.

— Я хочу сходить в «Мармеладный рай», — наконец изрекает Поля, макая палец в развороченное пирожное. — Мама тоже его любит, но мы туда часто не ходим, чтобы у меня не болели зубы.

На лице Роберта проступает облегчение. Приобняв дочку, он щекочет подбородком ее макушку.

— Обязательно сходим, зайчонок. Наберем кило мармеладных червей, а потом поедем к вам домой смотреть какой-нибудь фильм. Если мама конечно согласится, — и оскалившись, подмигивает мне.

Я закатываю глаза, хотя у самой сердце радостно стучит. Оказывается, не одна Полина ждет продолжения этого уик-энда. Видимо, даже волшебнику изумрудного города не под силу подкинуть в мою соломенную голову мозгов.

28

— Ну, рассказывай, — требует Вероника, глядя на меня с такой пристальностью, что становится ясно: не отпустит, пока всех подробностей не вытрясет.

— Отель был просто замечательный, — начинаю я, заранее зная, что ее далеко не эти подробности интересуют. — Бассейн с морской водой очень Полинке понравился, на ужине был большой выбор морепродуктов, убирали в номерах каждый день, полотенца меняли тоже…

— Я в этом отеле раз пять была и в курсе все того, что ты тут перечисляешь, — нетерпеливо перебивает она. — Ты мне другое расскажи. Как себя вел горячий Полинин папа?

— А что он? — невинно осведомляюсь я, пряча лицо за кружкой с чаем.

— Ты

прекрасно знаешь, о чем я. Солнце, коктейли, ты в купальнике, он полураздетый, вы оба далеко от дома и обязательств…

— И что бы это могло значить?

— Ой, да ну тебя! — вспыхивает Ника. — Говори уже, было у вас что-нибудь или нет? Хочу удостовериться, что его незаинтересованность мной связана лишь с тем, что он втайне сохнет по тебе.

Я жую губу, выдерживая паузу. Скрывать ничего не собираюсь — все равно на чем-нибудь да проколюсь. Просто хочу ее помучить немного.

— В следующий раз, когда обратишься ко мне за путевкой, поселю тебя в номер с видом на внутренний двор, — предупредительно шипит Вероника.

— Ладно, ладно, — фыркаю я и, покрутив в руках кружку, скромно признаюсь: — Да, было.

Вот за что я люблю Нику — так за это умение радоваться чужой интимной жизни. Столько живого восторга светится в ее глазах — такое не сыграть.

— Вот я так и знала, что он на тебе залип, — тараторит она, подавшись вперед своей аппетитной грудью. — Вообще, непонятно, чего он все это время мимо тебя ходил… А! Ну он женат был, да, я забыла. А вы уже обговаривали, это была одноразовая акция или как?

— Не обговаривали. Не хочу ничего загадывать.

— А судя по твоему виду, уже загадала.

Было бы поблизости зеркало, я бы заглянула проверить, что узрела во мне Вероника, чтобы такое заподозрить. Но так как зеркала рядом нет, я просто отмахиваюсь.

— Не выдумывай, — и дернувшись, впиваюсь взглядом в пронзительно заверещавший телефон.

— Дай угадаю, — иронично комментирует она. — Папа Роберт звонит?

Ничего не ответив, я прижимаю трубку к уху и выхожу из кухни в зал, где за столом рисует Полина.

— Привет- привет.

— Привет, Снежок, — тепло рокочет голос Роберта, от которого моментально хочется заулыбаться. — Вы как, готовы? Через полчаса буду.

И дня после нашего возвращения не прошло, как он тащит нас ужинать в недавно открывшуюся пиццерию. Хотя это и похвально конечно. Что он держит данное дочери слово.

— Полина готова с самого утра, чтобы ты знал, — шепотом отвечаю я, косясь копну густых светлых волос, свесившихся над столом.

— Это кто, Роберт? — моментально подскакивает она, впиваясь в меня глазами. Слух как у летучей мыши.

— Да, — подтверждаю я, прикрывая ладонью динамик. — Скоро за нами заедет.

Позабыв о рисовании, дочь уносится в свою комнату, выбирать подходящую для ужина корону, а я, обменявшись с Робертом парой фраз, возвращаюсь на кухню, чтобы допить чай и деликатно выпроводить Веронику.

— Не трудись меня выгонять, — предупреждает она, поднимаясь. — Я все слышала и уйду сама. Папа у твоей дочки что надо, так что я все понимаю.

Благодаря ее понятливости я успеваю даже переодеться и немного подкраситься, что делаю крайне редко. Определенно, курортный воздух и два с половиной часа, проведенных в номере Роберта, вселили в меня излишний дух женственности.