Творения Великих.Пришлая
Шрифт:
Я остановилась, намереваясь, если придется, во все тяжкие припустить в сторону близлежащей рощицы.
– Боги! Как же мне повезло! – подбежав ко мне, сложился старик пополам и уперся руками с корявыми пальцами в бока. – Ох… Уж думал, никого и на милю не встречу.
– Что-то случилось? – подуспокоилась я, но на всякий случай, скрывая очертания женской груди, спешно натянула на плечи камзол.
– Случилось! – запыхтел дедок, пытаясь восстановить дыхание. – Колесо у телеги… того…
Я приподняла брови.
–
В километре от подножия гор обнаружилась привалившаяся на бок телега. Худая лошаденка, запряженная в нее, лениво помахивала хвостом и силилась урвать с обочины пыльные пучки травы.
– Приподнимешь телегу, а я колесо накину, – принялся командовать дед, подскочив к телеге. – Давай! Взя-ли! – и он, раскорячив ноги, вцепился в колесо и приподнял один его край над землей.
Я же не двинулась с места. Честно говоря, у меня чуть челюсть не отвалилась. Я?! Приподниму телегу? Похоже, у старика проблемы со зрением.
– Простите, – виновато замялась я, вцепившись в лямку вещевого мешка. – Но я вряд ли смогу вам помочь.
– Ну-у! – возмущенно протянул незнакомец, сердито наморщив лоб. – Сможешь, сможешь! Ты парень крепкий.
Я усмехнулась и помотала головой. Знал бы дед, что и парень-то я ряженый. Так что как бы мне ни хотелось, телегу мне, хрупкой девушке, точно не осилить.
Видя мою непоколебимость, глазки старика заслезились. Он отпустил край колеса, и оно, шлепнувшись о землю, подняло облачко желтоватой пыли.
– Во имя богини, не бросай меня здесь! – сложил дед морщинистые руки на груди. – Помоги старому человеку! Я тут полдня на жаре, а если простою здесь еще и ночь, все овощи, – он махнул на телегу, – постухнут. Мне нечем станет торговать! Тогда моя семья с голоду помрет в этом месяце.
Я сморщилась. Мне с детства твердили, что девочкам поднимать тяжести нельзя – для здоровья чревато. Но глаза старика светились такой надеждой, что я, сама того не желая, кивнула.
– Отлично! – дед воспрянул духом. – Ну, давай!
И снова крикнув боевое: «Взя-ли!» – вцепился в колесо. Я же подошла к телеге и попыталась приподнять край.
Спустя полчаса стараний, старик с сердитым видом снова бросил колесо на дорогу. Пыль взвилась столбом.
– Меняемся! – прокричал он мне прямо в ухо.
Я с недовольным видом отшатнулась, а старик уже уперся в дно телеги руками и обгоревшим на солнце плечом и принялся кряхтеть.
Что поделать? Я взялась за колесо.
Маневрируя, правдами-неправдами умудрилась вернуть его на положенное место.
– Хэп! – радостно крякнул дед, прихлопнув в ладоши. – А ты говорил, не выйдет. Тебя как звать-то, кстати?
– Аван, – коротко бросила я, вспомнив наставления Нолана и ни с того ни с сего сделав голос ниже.
–
Я с улыбкой забралась в телегу. Морик же уселся за поводья.
– Пошла! – крикнул он, хлестанув лошадку по спине. – Ну вот! Вдвоем-то ехать куда веселее будет.
И мы довольно быстро покатили по проселочной дороге. Правда скрип колес стоял… наверное, даже в Онтасе его было слышно.
– А ты откуда сам-то будешь? – принялся заваливать меня вопросами старик, а я удрученно завела глаза.
«Так, Лиза! Пора включать фантазию», – скомандовала себе, принявшись отвечать на вопросы портового торгаша Морика.
***
Уже на закате, с трудом въехав в горку, мы прибыли в Порт. Золотисто-багряная каемка солнечного диска к тому времени почти скрылась за горизонтом водной глади.
– Ух, – выдохнула я, изумленно глазея на бескрайнее бирюзовое море Атайи.
Портом, к моему удивлению, оказалось довольно многолюдное прибрежное поселение. Десятков пять таких же, как и в столице, домов с пологими крышами было раскидано вдоль берега. Всюду светили небольшие уличные фонарики, а народ сновал туда-сюда с тележками и корзинами.
Очень сильно пахло рыбой. И далеко не свежей.
– Где тебя высадить, Аван? – обернулся старик, едва мы въехали на главную улицу.
Как я поняла, что эта улица в Порту главная? Очень просто. Она была на порядок шире тех закоулков, по которым мы петляли до этого. Да и выглядела почище. Никаких рыбьих голов и чешуи.
– Здесь можно, – пискнула я, позабыв, что мой вид предполагает голос пониже. – Здесь, – подтянув подбородок к груди, повторила почти басом.
Однако бас удивил Морика сильнее, чем девчоночий писк. Его обветренное лицо вытянулось и стало похоже на сушеную рыбину.
– Здесь, так здесь, – косясь с подозрением, согласился он, подтягивая поводья. – Тпру-у-у.
Я спрыгнула с телеги и махнула рукой старику на прощание.
– Морик, подождите! – спохватилась, когда телега вновь заскрипела колесами. – А где мне найти рыбака по имени Гастус?
Морик уже поднадал лошадке. Она крутанула хвостом и подалась цокать копытами дальше по мощеной улице.
– Гастус? Да во «Флигеле» поищи! – крикнул старик через плечо. – Он обычно там ошивается…
Голос дедка на последних словах был еле слышен. Крики местных торговцев и чаек без труда перекрыли старческое блеяние.
– «Флигель», – тихонько повторила я и покрутила головой в поисках вывески. – Простите! – ринулась к молоденькой девице с внушительной корзиной, наполненной свежей зеленью и овощами, напоминающими миниатюрные капустные кочаны.