Творения Великих.Пришлая

Русс Алана

Кажется, это был мой шанс обрести расположение подпитого моряка.

– Давайте я заплачу! Сколько он вам должен?

Маретт рот разинула от удивления.

– Три золотых гарто, – проговорила она, ошалело таращась на меня.

Я вынула остатки денег Нолана и приуныла.

– У меня только два золотых осталось…

Но Маретт проворно выхватила у меня деньги из рук.

– Сойдет! – сунула она монеты за пазуху. – Давай, – толкнула хозяйка Гастуса под бок. – Иди, куда шел. И больше даже не думай приходить без денег. Поить в долг не стану!

Гастус,

сутулясь и пошатываясь, словно побитый пес, вышел на крыльцо. Я поспешила следом, лучась от гордости, как вдруг, мужчина резво развернулся ко мне. Вцепился в плечо и со всей силы прижал меня к стене.

В затылке от удара загудело.

– Ты какого черта себе позволяешь, пацан? – зарычал он без тени хмеля в голосе. Его медвежья ручища сильнее сдавила плечо, грозясь сломать ключицу.

– Я лишь заплатил…

– Я что, по-твоему, баба, чтоб за меня платить? – с угрозой спросил Гастус. – Если так, то из нас двоих ты на бабу смахиваешь чуток побольше.

Моряк смерил насмешливым взглядом мои растрепанные вьющиеся волосы и тряпичные тапочки. Не зря Нолан боялся, что обувь у меня неподходящая. Не мужская.

– Я… – в горле пересохло. – Мне надо попасть на остров, – заговорила, всеми силами пытаясь не завизжать от боли.

– Я ж сказал, команда набрана! Ты туповат, что ли?

Но боль, кажется, притупила чувство самосохранения и пробудила инстинкты. Потому сдаваться я не собиралась.

– Я от Нолана Роджи! – достала я козырь из рукава. – Он сказал, что вы поможете!

– Нолан? – зарычал Гастус, приблизившись к лицу так, что от его хмельного дыхания у меня глаза заслезились. – И с чего это он решил, что, я стану помогать такому нюне как ты?

Я и правда чуть не распустила нюни. Ночь и день выдались тревожными. Нервы были на пределе, а тут еще меня грозился избить пьяный моряк!

– Он сказал, за вами должок, – проскулила я совсем уж не по-геройски.

Гастус мигом перестал сжимать мое плечо.

– Вот старый пес, – хрипло проворчал он. – Он что меня теперь всю жизнь попрекать долгом будет? Как тебя там звать?

– Аван, – напомнила я, потирая саднящее плечо. – Не знаю, но Нолан сказал, что вы поможете добраться мне до Авэль.

Мужчина как-то странно дернулся, прищурился, услышав про Авэль. Молча отступил на шаг.

– Завтра утром будь на пристани. Корабль «Рыбень». Опоздаешь хоть на минуту, вплавь будешь добираться до своего острова, уяснил?

Я кивнула.

– Смотри, не скули потом, – Гастус развернулся и неспешно побрел в ночь. – Я предупредил.

А я, еще немного потоптавшись на крыльце и утерев прорвавшиеся-таки слезы боли и облегчения, вскоре вернулась в таверну. Взяла ключ у Маретт и отправилась в отведенную мне комнату на втором этаже.

Убранство комнаты оказалось крайне скромным. Стол и кровать. Даже стульев не было. Кровать, кстати, оказалась до жути скрипучей, а постельное белье – противно влажным.

Я осторожно уселась на двуспальную лежанку и принялась разбирать мешок. Помнится, Офелия говорила, что положила еды… А я ведь целый день не ела!

Так

и есть. Среди вещей, помимо фляжки с водой, обнаружились пара свертков с хлебом, сыром и вяленым мясом.

Извлекая сверточки, я услышала странный звон. Запустила руку в сумку…

– Деньги?! – достала я небольшой кожаный мешочек.

Видимо госпожа Роджи втайне от мужа решила дать мне немного гарто в дорогу.

От признательности защипало и в глазах, и в носу.

Надежно спрятав так внезапно обретенное богатство, я распахнула настежь окошко. Дрожь в теле медленно уступала место усталости. Руки и ноги будто свинцом налились, но я чудом умудрилась сделать отчаянный рывок и усесться прямо на шаткий стол. Тут же разложила сверточки с едой.

Сегодня я слишком устала, чтобы о чем-то беспокоиться. Поэтому, мерно вдыхая сырой ночной воздух, я просто жевала хлеб с сыром, болтала ногами и бездумно таращилась в темноту, в которой где-то там дышало и ворочалось необъятное, грозное море.

**Междуглавие**

Белоснежный фарфоровый чайничек, расписанный вручную ударился о стену и рассыпался на сотни мельчайших кусочков.

Тощий архивариус едва успел уклониться и боязливо присел. От удара на бежевой стене остались впившиеся осколки и бурые пятна от чая. И подумать страшно, что стало бы с его без того забинтованной головой, угоди заварник в нее!

Зато второй, стоящий рядом «воин» даже не шелохнулся. Его глаза цвета льда, потемневшего от весеннего тепла, неотрывно следили за разгневанным метателем сервиза.

– Я разочарован, Эргон, – в ярости прошипел Алерис Второй. – Невероятно разочарован!

Он вдруг тяжело выдохнул, словно успокаиваясь. Принялся легкими круговыми движениями растирать виски.

– Правитель, – подался вперед архивариус, но речь его прервал величественный взмах руки.

– Упустить девчонку! Маленькую, хрупкую девочку… Господин Гуно, – светлые глаза Правителя, несмотря на все попытки их обладателя успокоиться, пылали еле сдерживаемым огнем, – как вы могли это допустить?

Гуно нахмурился, а его узкие ноздри гневно расширились.

– Я и подумать не мог, что девчонка маг! – воскликнул он. – Если бы Ридд должным образом провел тесты и проверил ее на предмет магической одаренности…

– Я и Барбус сделали все, что было в наших силах, – с насмешкой отозвался Ксандер Ридд. – Гуно, имей смелость. Признай, ты попросту облажался.

Темные глаза архивариуса с ненавистью впились в лицо советника.

– Ксандер прав, – тяжело опустился в кресло Правитель, справившись наконец с гневом. – Он сделал все, что от него зависело. Целительство – редчайший дар, и выявить его мы не в силах. А вот вы, зрелый мужчина, не смогли справиться с магом-целителем, – в словах Алериса проскальзнули насмешка и укор. – Заметьте, с целителем, а не боевым магом.