Твой первый - единственный
Шрифт:
Такое чувство, словно дверь в мою душу открыли нараспашку, впуская туда яркого мальчишку с глазами морской волны, и разрешили потоптаться, вытряхнуть остатки чего-то светлого.
А потом я увидела самого Шестакова. Он вышел из такси с какой-то девчонкой. Они шатались, смеялись, о чем-то говорили. Я шмыгнула за дерево, прикрыв ладонью рот, грудь разрывало, словно туда залили канистру кислоты.
Никакой любви не было. Разве можно за четырнадцать дней разлюбить? Пусть я в его глазах и оказалась предательницей. Не верю, так не бывает… Облизнув соленые губы, я прикусила щеку изнутри, стараясь подавить всхлип.
Шестаков
Развернувшись, побежала прочь, словно от чумы, словно могла заразиться чем-то смертельным, если бы находилась там еще хоть минуту.
Домой я добрела кое-как, больше по наитию, чем по большому желанию. Встретила отца на пороге, вспомнила его крики в выпускной, грубые слова, пощечину, которую он не постеснялся отвесить при матери.
– Что? Нагулялась? – брезгливо прорычал он, будто говорить со мной, видеть меня, ему было в тягость.
– Скажи честно, – прошептала, поджав губы. Я стояла на пороге, по одежде стекали капли дождя. А может, он шел у меня в душе – слишком сильный и громкий ливень, капли которого словно выстрелы из пулемёта, разбивали остатки моей брони. Я устала быть сильной.
– М? – отец выгнул бровь. Дома никого не было, кроме нас двоих.
– Ты когда-нибудь меня вообще любил? – я уперлась плечом в дверной проем, всматриваясь в глаза мужчины напротив. Лицо его вытянулось, постарело, кожа сделалась грубой, кое-где прослеживались морщинки. В этом лице когда-то я видела самого любимого человека, но его давно уже не было, передо мной стоял только монстр.
– Что ты несешь?
– Я разве… не заслужила немного любви? – прошептала. Папа ничего не ответил, лишь качнул головой. Он сжал руки в кулаки, вероятно, хотел снова ударить меня.
– Ты нас… нас с мамой и братом любил? Ты о нас помнишь вообще? – напирала я.
– Что ты несешь?
– Я ведь говорила тебе, что между мной и теми парнями ничего не было. Почему ты мне не поверил? Почему все верят чужакам, но не мне?
– Я вырастил малолетнюю дрянь!
– Да, – с усмешкой сказала я. – Из тебя вышел ужасный отец.
– Ах ты… – в долю секунды папа замахнулся. В этот раз он не удержался и отвесил мне пощечину. Я чудом устояла, но соленый привкус во рту заставил понять: это не кошмарный сон, а проклятая реальность. В этой реальности нет ни одного человека, которому я бы была нужна.
Я отвернулась от Вити в детстве, пытаясь ему помочь. Я скрывала от матери побои, чтобы она не чувствовала за собой вину. Мама не могла никуда уйти, не могла дать мне другой дом, в котором не будет монстра. Я вывернула свое сердце, плюнула на свою жизнь, выбирая Матвея. Я… я ведь желала только лучшего для всех. Мы сами строим свою судьбу, вот и я построила лодку, в которой полно дыр. Неудивительно, что она в итоге затонула.
В тот день я убежала из дома и больше не вернулась туда. В тот день я навсегда вычеркнула из своей жизни отца, любовь к Вите, счастье, которое было так близко.
– Остановите тут, – попросила водителя.
– Хорошо.
– Спасибо, – тихо прошептала, выходя из машины. Во дворе было довольно темно, удивительно, но свет горел только над нашим подъездом. Обычно главная по дому отключала его после десяти, вечно экономила. Но сегодня он почему-то горел, освещая темную
Мысленно я улыбнулась, позабыв важный фактор, на который указывал свет. Возле дверей скинула с плеча ремешок сумочки, нащупала ключи, и, как назло, они выскользнули из пальцев. Я никак не могла перестать думать о Вите: зачем он все-таки приехал, к чему эта правда, спустя столько лет. Разве ему не было хорошо без меня? Ничего особо не поменялось. В его жизни уж точно.
Присев на корточки, я подняла связку ключей и, наконец, открыла дверь. В подъезде стоял запах жареной картошки и мяса. Желудок сладко буркнул, я не ужинала да и не обедала, Марина Анатольевна наблюдала за мной, словно надзиратель, казалось, только присядешь, как начальница тут как тут. Не сказать, чтобы я держалась за это место, но оно помогало совмещать заочку и работу, да и платили неплохо. Хотя я давно планировала попробовать себя в чем-то другом, возможно, в рекламной компании или копирайтинге. Правда, зарплата там в разы ниже, но зато никто не выносит мозг, и нет противных клиентов, желающих распустить руки.
Напротив своих дверей я остановилась. Вставила ключ в замок, попробовала повернуть, однако он не дался. А потом вдруг сам щелкнул, я отступила на шаг, подняла голову, и тут двери распахнулись.
– Дима! – воскликнула, хлопая ресницами.
– Привет.
Глава 12 - Рита
На Диме были серые джоггеры, белая майка с коротким рукавом и забавный фартук. В одной руке он держал лопатку, а другую руку засунул в карман спортивок.
– Не слышу радостных возгласов, – улыбнулся Люков, одаривая меня теплой улыбкой. Мы не виделись год, если не больше. Он уезжал на север, занимался какими-то своими нелегальными делишками, которые мне не нравились. Конечно, мы поддерживали связь, созванивались часто, обменивались сообщениями. Бывало, что Люков не отвечал неделю или больше, тогда я начинала жутко волноваться. Мне все время казалось – с ним приключилась беда.
На самом деле, не знаю как бы жила, если бы тем роковым вечером не встретила Диму. Он шел с качалки, слушая в наушниках музыку. Я сидела на лавке в парке, разглядывая мокрые от дождя кроссовки. А когда Люков подсел, выдала ему все, словно родней человека нет на свете, думала, если не выговорюсь – сломаюсь. Дима молчал минут десять, потом посмотрел на меня внимательно и вдруг предложил свою помощь.
Как выяснилось, он планировал летом ехать в Ялту, там была какая-то работа, и ему нужна была помощница. Ничего сложного – заполнять финансовый журнал, рассылать какие-то письма непонятным людям. Сказал, там будем жить в отеле, который снимает заказчик. Номера не совмещенные, так что волноваться особо не о чем.
Позже я несколько раз задавалась вопросом, почему вообще согласилась на эту авантюру: едва знакомый парень, неизвестный город. Только Дима оказался не просто хорошим, он стал для меня самым близким другом. Мы много гуляли по Ялте по выходным, ездили на Ай-Петри и даже прошлись по страшному мостику, куда я бы в жизни не ступила, но кое-кто умел находить аргументы.
Документы в ВУЗ я подала тоже под давлением Димы: он говорил, что опускать руки из-за парня и тирана-отца глупо. Тогда мне его подбадривания казались просто жалостью, но сейчас понимаю, Люков был прав. Эмоции проходят, а на их месте появляется здравый смысл.