Твой последний шазам
Шрифт:
Я огляделась. Мрачное, полуразрушенное здание. В пустые окна заливала вода, ветер стремительно гонял по коридорам, на стенах дрожали тени.
— Тут идти всего-то осталось минут пять, — сказал Артём, глядя в темноту.
Вода снаружи лилась с таким звуком, будто на нас обрушился водопад.
Вдруг в глубине коридора я заметила какое-то движение и невольно схватилась за Артёма.
— Там кто-то есть.
Он обернулся.
— Кошки. Они тут водятся. Знаешь, что? Я сейчас принесу тот зонт, который девчонки оставили. Он огромный. Под ним
И, не дожидаясь моего ответа, Артём поднял плечи, закрыл голову локтями и ринулся в поток, но через секунду вернулся, крикнул: «Не трогай кошек. Они бешеные», и снова исчез.
Я немного помялась у дверного проёма. Платье было мокрое насквозь, с волос текло, от сквозняка стало очень холодно.
И тут среди темноты и промозглой серости стен я заметила на полу чудесную переливающуюся россыпь самоцветов. Удивительное, разноцветное свечение. Слабое, но от того ещё более заманчивое. Стена, сложенная из разноцветного стекла.
Пару минут я любовалась ею, пока вдруг не услышала приглушенное урчание. Из тёмного угла на меня смотрели ещё два светящихся огонька, и от них явно исходила угроза. Я попятилась.
Почувствовав моё замешательство, кошка, выгнула спину и зашипела. Шерсть вздыбилась. Я топнула на неё ногой, но она не испугалась, напротив, злобное урчание стало громче. Того и гляди бросится. Но самое неприятное, что на этот звук выползла вторая кошка.
Обе медленно приближались. Я отступала, пока не упёрлась спиной в перила. Замахнулась на них пледом. Первая стукнула по нему лапой и зацепилась когтями. Другая лишь отбежала в сторону, но тут же вернулась обратно.
Лестница кошек не остановила, они поднимались за мной до второго этажа. Та, что шипела, шла впереди, вторая, скорее из любопытства за ней.
На втором этаже я подобрала с пола кусок кирпича и не целясь кинула в них. Это тоже не подействовало, однако в следующий момент, что-то громко хлопнуло наверху и кошки, на мгновение пригнувшись, остановились. Но уходить не собирались.
Я поднялась на третий этаж.
Длинный сумрачный коридор с едва освещенными прямоугольниками окон на полу. Хлопающий звук доносился из его глубины, и чем больше я всматривалась в него, тем беспокойнее становилось, поэтому, когда совсем неподалёку раздалось жалобное мяуканье, перепугалась не на шутку.
Трудно сказать откуда оно доносилось. То затихало, то начиналось вновь, где-то уже в другом месте. То ближе, то дальше, и сколько я не пыталась, разглядеть никого не могла.
Внезапно всё стихло: и гром, и хлопанье в глубине коридора, и жалобное мяуканье. Наступила жутковатая тишина.
И тут, почти у самых ног, я увидела маленького котенка. Высоко задрав хвост, он направлялся прямиком ко мне.
В другой ситуации я бы конечно взяла его на руки, но предупреждение Артёма и те злые кошки напугали не на шутку.
Сбоку от лестницы я заметила комнату с распахнутой настежь и припёртой стулом дверью. Не мешкая ни секунды, я откинула в сторону стул и, заскочив в комнату, захлопнула за собой дверь.
Вытащила из кармана телефон, к счастью, довольно сухой, и написала Артёму в Вотсап, что прячусь от кошек наверху, но сообщение не ушло. Связи не было.
Я включила фонарик и осмотрелась. Комната была небольшая, совсем узкая с пустыми деревянными стеллажами вдоль стен. Из единственного окна свет внутрь почти не проникал, только время от времени всё озарялось вспышками молний. По стене под ним текли тонкие ручейки заливающейся воды.
Я подождала ещё немного и, понадеявшись, что котёнок ушёл, решила возвращаться вниз, пока Артём не потерял меня.
Однако, к моему удивлению, ручки на двери не оказалось. Я толкнула её один раз, другой, но ухватиться было не за что.
Не знаю, как долго мне пришлось стучать и звать, пока Артём наконец не нашёл меня.
Распахнул дверь и застыл передо мной, слепя большим ручным фонариком.
В другой руке у него были сапоги, подмышкой — сухой плед.
— Ну ты даешь, — усмехнулся он. — И как у тебя это получается?
— На меня коты набросились, — пожаловалась я.
— Ни одного не видел, — он протянул мне сапоги. — Надень. Это Максовы.
Я села на нижнюю полку, скинула босоножки и сунула голые ноги в холодные резиновые сапоги. Всё это время Артём поджидал меня, придерживая дверь, чтобы не захлопнулась.
Но, когда я уже переобулась и начала вставать, оказалось, что красная нитка на запястье за что-то зацепилась.
— Идём уже, — нетерпеливо поёжился Артём. — Тут такой ветрина.
— Сейчас. Нитка зацепилась.
Полка была деревянной и с её обратной стороны торчал то ли маленький гвоздик, то ли щепка. Я попробовала посветить телефоном, но, удерживая в таком положении руку, заглянуть вниз не получалось.
— Слушай, оборви уже и пошли, — сказал он.
— Точно? — я замешкалась. — Ты уверен?
— Нет. Стой. Это та нитка? Не трогай.
Он скинул плед на полку, достал валявшийся в коридоре стул и припер им дверь.
Подошёл, отдал мне фонарь, а сам сел на корточки и стал распутывать нитку, но только закончил и удовлетворенно выпрямился, как на резком порыве ветра дверь покачнулась и, с силой ударив по стулу, зашвырнула его в комнату, а затем захлопнулась.
Артём бросился к двери, толкнул её, пнул несколько раз, после чего принялся ругать всех подряд: сторожа, меня, кошек, своих друзей из-за которых он сюда поехал, красную нитку, стул, сам лагерь и погоду, потом немного успокоившись, выглянул в окно.
— Если бы не дождь, вылезти, как нечего делать.
— Давай обождем, — сказала я. — Здесь почти сухо.
— Других вариантов нет, — он снял мокрую насквозь майку, закутался пледом и пристроился рядом со мной. Но сидеть скрючившись было очень неудобно, поэтому Артём пробрался вглубь полки и улёгся там вытянувшись в полный рост, после чего втащил к себе и меня. Сапоги зацепились за полку и с грохотом свалились на пол.