Ты будешь мой
Шрифт:
А потом туман вполз сумеречным фэйрийским чудовищем, залил громадный каминный зал, погасив половину рубинов, и потянулся к людям. Рэян вскочил вслед за остальными, когда раздался первый крик. Выхватил висевший на поясе кинжал, заслоняя меня. Я, улыбаясь, отпила вино и отставила бокал, наблюдая.
Духи тумана пришли, и они мстили за страх своей королевы.
Служанки, мои гвардейцы, кое-кто из придворных (мне даже интересно было, как их выбирают), задыхаясь, падали на пол и какое-то время корчились в агонии, прежде чем умереть. Туман равнодушно
«Илва? – выдохнул Рэян, когда упали гвардейцы, стоявшие за нашими спинами. – Илва, прекрати это. Пожалуйста!»
Его голос дрожал, что меня удивило. Неужели это настолько страшнее схватки с барсом? Такие бытовые мелочи. Очевидно, отец щадил его, раз Рэян видит подобное в первый раз.
Я взяла его за руку и ответила с усмешкой:
«Я н-ничего не д-делаю».
Рэян обернулся, и взгляд его широко распахнутых глаз мне не понравился. Страх. Боится меня? Туман? Смешно: со мной он в безопасности. Как он может этого не понимать?
«Останови их!»
«С к-какой с-стати?» – фыркнула я, снова поднимая бокал. На этот раз вино почему-то горчило.
«Илва, пожалуйста! Они же не виноваты! Прояви милосердие»
Милосердие! Простодушие второго инесского принца уже не раз вызывало у меня улыбку и недоумение. Старше меня, а простые истины ему приходится объяснять, как ребёнку.
«Не в-виноваты? А д-духи считают, что в-виноваты», – усмехнулась я, делая глоток.
Больше Рэян ничего не сказал. Только отвернулся, когда духи принялись душить сидящих неподалёку фрейлин. И рука его, сжимающая рукоять кинжала, дрожала.
Утром я узнала, что мой принц в разговоре с отцом интересовался, можно ли отменить нашу помолвку.
Да, я всё понимала. Я понимала, что ему, солнечному мальчику, тяжело смотреть, как вершится политика – король из Рэяна вышел бы никудышный. Но вот его отец, конечно желавший беспошлинной торговли и вечного союза с Дугэлом, слишком подозрительно относился ко мне. Боялся, полагаю. И что он сыну ответил, я могла угадать.
Политика терпит, и от торговли или военной силы Дугэла Инесс никак не зависел, сколько я ни старалась это изменить.
Тянуть время и сделать вид, что я ничего не знаю, означало потерять моего принца. Устраивать ему сцены было глупо. Да, я потрясла землю, сбежав в горы. Но следовало смириться: любить меня без памяти, как эту его хвостатую девку, Рэян никогда не будет. Себе-то я не врала никогда. И, положа руку на сердце, был лишь один способ навсегда привязать инесского принца к себе – хоть я и медлила почему-то, думая, что Рэян сможет полюбить меня сам. Магия казалась мне мошенничеством в данном случае – но один раз я уже прибегла к ней и добилась определённых результатов. Нужно было взять себя в руки и перестать валять дурака. Мошенничество или нет – это единственное моё оружие. Как у хвостатой девки – её красота.
Вечером я позвала Рэяна на ужин в мои покои, а когда он отказался, не стала устраивать истерику. Я просто, очень стараясь быть
Рэян был любопытным и потому согласился быстро. Только попросил не колдовать больше в его присутствии. Я с лёгким сердцем пообещала – вот другим мне лгать не впервой. А Рэян мне всё ещё верил, хотя и сторонился теперь.
Закат в Битэге действительно красив: тени чернее, краски ярче, ветер замирает и тишина стоит такая, что слышно любой шорох за много шагов вокруг. Небо не заслоняют деревья, его видно во всей красе, как грани дорогого минерала, приправленного волшебством. Иногда мне даже преступно кажется, что небо волшебней земли. Чепуха, конечно, но порой оно действительно смотрится чудесней и понятней любому: и человеку, и гленскому зверьку. Строгую красоту земли ещё нужно принять, а это дано не каждому.
Рэян тоже смотрел на небо, идя неподалёку от меня. Он уже почти не прихрамывал и выглядел намного лучше, чем вчера. Но прятал взгляд и молчал. Так странно: быть с ним рядом и слушать тишину. Рэян же всегда такой ужасный болтун…
«Илва, нам нужно объясниться», - сказал он, когда мы добрались до первого яруса каменного лабиринта и ступили на лестницу, ведущую ко второму. Впереди, до круга, оставалось ещё столько же. То есть, около тысячи ступенек и тропинки лабиринта, которые, считалось, не знает никто, кроме духов и королевы. Я на этот счёт иллюзии не питала: половина моих придворных волшебников любили прогуливаться здесь, чувствуя связь с землёй. Это придавало им силы, полагаю, как и мне.
«Илва?»
Я отвернулась – справиться с лицом было сложно. «Нет, нам не нужно объясниться, - хотелось кричать мне.
– Я знаю и так всё, что ты скажешь. Не нужно. Не сейчас. Подожди, пока солнце сядет. Пожалуйста, не сейчас».
«…Я не смогу сделать тебя счастливой, - говорил Рэян, глядя прямо на меня и старательно не касаясь – раньше он бы уже давно взял меня за руку по своему дурацкому инесскому обычаю. – Я понимаю, что это политический шаг и потому прошу тебя помочь: если мы расторгнем помолвку вместе, ничья честь не будет задета. Илва, пойми меня, я не хочу тебе лгать: мы действительно слишком разные. Ты же понимаешь, что тебе нужен другой. Ты достойна того, кто будет тебя понимать…»
«Какая чепуха! Только я решаю, чего я достойна», - думала я, а вслух выдавила:
«Т-ты м-меня б-боишься?»
«Нет», - отозвался Рэян после продолжительного молчания. И тут же: «Да. Я не могу привыкнуть к порядкам Дугэла. Я не могу видеть, как ты убиваешь. Ты сама себя не боишься?»
Я засмеялась, и Рэян вздрогнул, заглядывая мне в глаза.
«А т-ты д-думаешь, т-твой отец т-так н-не д-делает?»
«Нет, - без колебания ответил принц. – Никогда. Мы никогда не казним без суда в Инессе. Мы…»