Ты будешь счастлива, Оксана…
Шрифт:
Она заплакала, голубоглазый блондин в кителе налил ей из графина стакан воды.
– Я постараюсь устроить вам короткое свидание, – пообещал следователь.
– Спасибо, – ответила ему Ника.
Молодой подполковник сдержал своё слово. Веронику пустили на несколько минут на свидание с Григорием. Что она знала о нём? Отец Гриши был зажиточным крестьянином, имел двух батраков, которые пахали с ним
Увы, оно долгим не бывает. Родившиеся у Воронцовых дети один за другим умирали в младенчестве. Выжил только светловолосый Гришка, названный в честь деда. От горя, что имеет всего одного наследника, Лука Григорьевич стал всё чаще прикладываться к спиртному и жестоко избивать свою супругу Дарью Ивановну. Гришке было двенадцать лет, когда его мать неожиданно повесилась – от многочисленных побоев у неё появились проблемы с психикой. Через несколько лет пришла Советская Власть и Луку Григорьевича раскулачили. Разорившийся крестьянин взял с собой сына и ушёл в банду. Однако, через некоторое время Воронцова-старшего выловили и расстреляли. Гришка с остатком банды продолжал скрываться и совершать разбойные нападения на мирных граждан. Во время Второй мировой войны Григорий Воронцов был уже закоренелым преступником и неуловимым бандитом.
Вероника зашла в специальную комнату с зарешёченным окном. Григорий сидел молча на табурете с привинченными к полу ножками. Ника подошла к нему, он встал и обнял её, прижав к себе. Вероника заплакала.
– Где Сёма? – спросил Гриша.
– В другой комнате, ему не положено тебя видеть, – ответила молодая женщина. – Как мы теперь будем жить?..
Она снова расплакалась, а Григорий молчал, не в силах её утешить.
Через три дня по приговору суда Григория Воронцова и бывшего старосту Вениамина Евсюкова расстреляли. Фельдшер Егор Тимофеевич умер в тюрьме, не дождавшись своего освобождения.
На последние деньги Вероника накупила в деревенской лавке водки и хлеба, достала в подполе припасы солёной капусты и картошки. Нашла в городе людей, которые согласились за угощение похоронить Гришу.
Кое-как ещё год несчастная женщина и Семён прожили в своём доме в полунищете и холоде. Вся больная и измученная Ника, взяв последнюю бутылку водки, и с маленьким сыном на руках, нашла в себе мужество пойти на могилу, отметить годину любимого Гриши. Односельчане злословили ей в спину, а когда она удалилась за пределы деревни, один из подростков поджёг дом Вероники. Изба запылала страшным огнём, но Вероника ничего этого не видела.
Она достала из-под полы водки, зубами откупорила бутылку и, одной рукой придерживая Семёна, другой поднесла горлышко ко рту. Горькая, крепкая жидкость обожгла горло, в голову ударил хмель.
Вероника стояла над могильным холмиком расстрелянного Григория и, прижав к груди мальчика, горько плакала.
Жители деревни, даже не наказав подростка за поджог, не переставали злословить молодую женщину и её ребёнка. Русские люди…
Над могилой узника
женщина рыдает.
Мальчика в подгузниках
к сердцу прижимает.
На кресте распятый
видится Иисус.
В горле неприятный
горькой водки вкус.
Расстреляли милого
в зоне год назад…
И стоит любимая,
не отводит взгляд.
А в родной деревне
мужа проклинают.
Слышен шёпот гневный
и молва людская.
– Сатанинский отрок
вырастет такой же.
– Дел таких же мокрых,
сделает он больше.
– Не жалейте, люди,
эту стерву-мать!
– Знать сучара будет,
от кого рожать!
…Мог ли знать мальчонка,
что отец – бандит?
Что отец ребёнка
здесь, в земле лежит.
Неожиданно осенний холодный ветер сменился проливным дождём. Промокшая до нитки Вероника поспешила с сыном на руках в деревню. Увидев свой сгоревший дом, женщина в ужасе заметалась. Отчаянно крича, она бросилась стучаться в соседние деревенские дома.
– Помогите! Я вас умоляю! Ну, ради ребёнка прошу!
– Чего тебе надо, подстилка бандитская? Убирайся отседова!
Конец ознакомительного фрагмента.