Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает
Шрифт:
Кирилов без всякого чувства вины развел руками:
— Уж простите! Урод — тоже я! Это с вами мы не могли разминуться в двери, а все потому, что вам захотелось войти туда первой как раз в момент, когда я практически в дверь эту благополучно вошел. Зачем вы меня обратно тащили? Зачем выбивали мой чемодан?
Евдокия бросила на пол пса, подперла руками бока и завопила:
— Ах вот оно что! Значит я — сумасшедшая баба!
Кириллов презрительно гмыкнул:
— Гм, а почему бы и нет, если я сумасшедший?
— А я вам толково все рассказала! Если бы вы не толкались в двери, а сразу поехали в аэропорт со своим чемоданом, то Ленечка был бы сейчас не в Нузе, а дома, теперь же беда! Беда! Беда! — завопила в отчаянии Евдокия.
— Да уж, беда, — пригорюнился и Кириллов.
— Постойте, — очнулась она, — а что за беда? Вы хоть мне расскажите, а то я ношусь, незнамо за чем.
— Беда, не то слово. Все ужасно. Просто кошмар. Но, вы простите, это секрет и не мой. Точнее, не только мой. Я не могу вам сказать. Поверьте мне на слово: если к утру не найду вашего мужа…
Он замолчал, темнея лицом.
— То что? — упавшим голосом спросила Евдокия.
— Отвернитесь! — гаркнул Кириллов.
Она растерялась:
— Зачем?
— Я должен одеться! Немедленно! Отвернитесь, а еще лучше выйдите! Я должен срочно одеться и ехать! Сейчас же! Сейчас же в Нузу!
— А я?
— Вам-то ехать зачем? — удивился Кириллов.
— Чтобы мужу сказать о беде.
— Об этом скажу ему я, а вы возвращайтесь домой. Теперь, когда все обнаружилось, ехать со мной вам не нужно. И вы, и ваш пес мне обуза.
— Ах вот вы как! — рявнула Евдокия и, хлопнув дверью, покинула номер.
Бродяга (он остался с Кирилловым) истошно завыл, ей пришлось вернуться.
— Вы бессовестный, — крикнула она, забирая из номера пса. — Бессердечный! Я пешком пойду в Нузу! Я на брюхе туда поползу!
— Но зачем? — удивился Кириллов, поспешно втряхивая себя в костюм. — Что за глупости? Это за каприз. Вряд ли ваш муж одобрил бы это решение.
Евдокия, услышав про мужа, рассвирепела.
— А с чего вы взяли, что я слушаюсь Леню во всем? — завопила она. — Я сто раз все нарушила из того, что он мне наказал! И не смейте меня ругать! Да, я такая! Я не живу, я нарушаю! Все и всегда!
— Да? Вы такая? — удивился Кириллов. — Непохоже, вы наговариваете на себя.
— Почему это?
— А потому, что вы сами мне хвастались своим счастьем, и я сделал вывод, что вы из тех женщин, которые… Впрочем, не буду вас обижать.
Евдокия демонстративно отвернулась от Кириллова, будто беседа с ним — пустяк, ерунда. Тиская напуганного внезапной разлукой пса и целуя его, она засюсюкала:
— Ах ты Бродяжка мой, мой ты бедненький, думал, тебя уже бросили, оставили
— Я, между прочим, преуспевающий бизнесмен, — гордо вставил Кириллов.
Делая вид, что не слышит, Евдокия продолжила:
— Бедный песик, ты думал, что тебя оставили в этом ужасном номере…
— Номере люкс, между прочим, — крикнул Кириллов.
Евдокия на этот раз обернулась, прожгла его злыми глазами и тоном угрозы потребовала:
— Соблаговолите закончить обидную фразу, которую вы невзначай обронили. Какой вы сделали вывод насчет меня?
— Какая вам разница, — отмахнулся Кириллов.
— Ну уж нет, договаривайте, — взвилась она. — Из каких я, по-вашему, женщин? Из каких? Из каких?
— Видит бог, я пытался замять, но вы сами на скандал напросились. Хотите знать из каких вы женщин?
— Да, хочу знать!
— Что ж, получайте. Отвечу курьезом из жизни. «Ты слишком рассчетлива и холодна, — сказал муж и добавил в отчаянии: — Видимо, пора тебе изменять». И в этот же день жена ночевала вне дома. Когда она вернулась, муж удивленно спросил: «Ты где была?» «Твое приказание выполняла», — спокойно сообщила жена.
Евдокия остолбенела:
— Так я из таких?
— Именно!
Она снова отбросила пса, подперла руками бока и, наступая, с угрозой спросила:
— Значит я из тупых, послушных и хитрых?
— Так мне кажется, — уже менее уверенно подтвердил Кириллов.
— И поэтому вы не хотите меня брать с собой?
— Не поэтому.
— А почему?! Сейчас же мне отвечайте! — грозно приказала она и для пущей убедительности притопнула ногой.
Кириллов поежился и согласился:
— Хорошо, не кричите, так и быть, я возьму вас с собой.
Евдокия мгновенно преобразилась.
— Вот и спасибо большое, — сказала она, вновь хватая на руки пса и с нежностью его всюду целуя. — Ах ты мой бедненький, ах, мой халосый, снова досталось тебе, снова тебя уронили, — приговаривала она.
Бродяга, оказавшись у хозяйской груди, успокоился и почти замурлыкал.
«Смотри, я на тебя рассчитываю», — говорили его глаза.
Евдокия шепнула в мохнатое песье ухо:
— Я знаю, Бродяжка, знаю.
Кириллов, с грустной улыбкой глядя на парочку, строго сказал:
— Едем прямо сейчас. Думаю, к середине ночи окажемся в Нузе.
— Постараемся вам не мешать своей болтовней, — заверила Евдокия.
— Болтайте, мне это нравится, — усмехнулся Кириллов и добавил задумчиво: — Может, и к лучшему, что беру вас с собой.
Глава 34
Когда тронулись в путь, Евдокия спросила:
— Как же это случилось, что вы не узнали меня? Не узнали четыре раза!
— Можно подумать, вы узнали меня, — ядовито заметил Кириллов. — Не узнали четыре раза.