Ты мой грех
Шрифт:
— Добрый вечер, Ассоль, — обращается ко мне тот, что постарше. — Меня зовут Альберт Зиновьев, возможно, Вы обо мне слышали.
Я сначала неуверенно киваю, но тут же понимаю, кто стоит передо мной. О популярной студии звукозаписи Зиновьева уже слагают легенды. Мужчина работал с различными звёздами современной эстрады, но теперь всё больше сотрудничает с англоязычными артистами. А теперь он говорит со мной и мило улыбается тоже мне. Как такое возможно?
— Это мой сын Георгий, — указывает он на парня, стоящего
Тот протягивает мне руку и, ухмыльнувшись, подмигивает.
Я всё ещё чувствую неловкость, но заставляю себя пожать обоим мужчинам руки и отступаю от двери, чтобы впустить их в гримёрку.
— Вы прекрасно выступили, — без предисловий начинает Зиновьев. — И, пожалуй, я бы хотел с Вами поработать.
— Но я же спела всего одну песню, — отзываюсь ослабевшим голосом.
— Да, верно, — он вздыхает. — Но я боюсь упустить шанс, учитывая конкуренцию.
— Какую конкуренцию? — не понимаю я.
Мужчина не успевает ответить, потому что в гримёрку входит Соболев. Закатывает глаза, увидев моих неожиданных гостей, и тут же обращается к Зиновьеву:
— Хитрый жук ты, Альберт Викторович. Решил опередить всех, да?
— Я никогда не упускаю возможностей, Кирюш, — тепло улыбается мужчина. — В этом мы с тобой похожи.
— Но не сегодня, — отрубает Соболев достаточно резко. — Асе нужно на сцену. А вы заставляете её не только опаздывать, но и нервничать.
Всё это он говорит, глядя на меня в упор. Его взгляд вновь меня завораживает. А тепло, с каким смотрит, вселяет уверенность.
— Так что, Альберт Викторович, прошу немедленно покинуть гримёрку и насладиться выступлением Ассоль так же, как и все остальные, сидя в зале. А мы подумаем над вашим предложением.
— Мы ещё ничего не предлагали, — хмыкает Георгий.
— Но предложите же, — расплывается в улыбке Соболев.
Зиновьев окидывает меня взглядом, а потом вальяжно выходит из гримёрки. Его сын вновь мне подмигивает.
Я на грани обморока… Во-первых, потому что это всё похоже на сон. А во-вторых — что Кирилл позволяет себе так говорить с такой известной личностью.
— Ты поняла, что только что случилось? — Соболев очень быстро оказывается рядом и, схватив за плечи, заглядывает мне в глаза. — Дыши, Ась. Всё нормально.
Наверняка заметил моё полуобморочное состояние и то, как я с жадностью втягиваю носом воздух.
— Нет, не поняла, — признаюсь честно.
Кирилл улыбается. Успокаивающе проводит ладонями по моим плечам вверх-вниз, а потом склоняется так, что наши лица оказываются слишком близко.
— Как я и говорил — ты невероятно талантливая девушка, — заговорщицки шепчет он. — И своё обещание — сделать из тебя звезду — похоже, реализую слишком быстро.
Он делает порывистый вдох, а потом протяжно выдыхает, опаляя мои губы жаром своего дыхания. В его
— И мне впервые в жизни не хочется торопиться…
Что он имеет в виду? Не хочет торопиться? Что это значит?
— Ты станешь популярной, Ась, — объясняет Кирилл, словно прочитав мои мысли. — И это случится очень быстро. А я хочу подольше насладиться твоим обществом, пока ты просто Ася, а не популярная Ассоль. Вдруг ещё зазнаешься, — говорит он беззлобно и мягко улыбается.
Не сдержавшись, улыбаюсь в ответ. Зазнаюсь? Да уж, он определённо шутит!
Кирилл вновь гладит мои плечи и заворожённо смотрит в глаза. А я не могу отстраниться. Даже мысли не возникает это сделать, потому что его касания ощущаются совершенно естественными.
И это очень плохо. Очень, очень плохо… Боже, дай мне силы!
— Кирилл, — обращаюсь к нему, поборов спазм в горле. — Ты преувеличиваешь. Раздуваешь мои таланты, как из мухи слона.
— Хм… да, конечно… И именно поэтому Зиновьев прибежал к тебе после одного-единственного выступления. Поверь, я не имею к этому отношения. Ты заслуживаешь его внимания, Ась. Его и ещё многих, кто находится в зале. И ты сможешь выбирать, кому в итоге доверишь развитие своей карьеры. Мы сможем выбирать…
— Мы? — переспрашиваю, непроизвольно качнувшись вперёд. Так что наши носы на миг соприкасаются.
Осекаюсь, теряя нить разговора. Находясь к Кириллу так близко, не могу думать ни о его словах, ни о визите музыкального продюсера в свою гримёрку.
Мы оба дышим часто и неровно. Я сжимаю полы платья, чтобы не дать волю рукам. Взгляд Соболева неминуемо спускается к моим губам, которые я нервно прикусываю. Кирилл сжимает свои губы, стиснув челюсти. Болезненно морщится и медленно убирает ладони с моих плеч. Отступает.
— Тебе пора на сцену, — выдавливает хрипло.
Я слышу, как он громко сглатывает, вижу, как дёргается его кадык, как он всё ещё разглядывает мои губы.
Боже, мне нужно уносить ноги…
К счастью, дверь гримёрки открыта. Я стремительно проношусь по коридору и приближаюсь к ди-джею. Чувствую, как у меня горят щёки, потому что Кирилл идёт за мной следом, и его взгляд застыл на моей спине.
Заглянув в монитор, сверяюсь со списком репертуара, потому что из головы всё вылетело.
— Сейчас у нас Шер, — подсказывает Егор — так зовут ди-джея. — Сразу две песни.
Да, теперь мне придётся провести на сцене немного дольше. Не знаю, что страшнее: стоять там или быть в гримёрке с Кириллом наедине.
Бросаю взгляд через плечо, чтобы посмотреть в глаза Соболева, но оказывается, он уже ушёл. Наверное, вновь занял своё место рядом со сценой. Я тихо выдыхаю и зажмуриваюсь. Потом распахиваю глаза и расправляю плечи.
— Готова? — интересуется Егор, нажимая кнопки на компьютере.