Ты моя одержимость
Шрифт:
– Нет-нет, - бормочет.
– Не хочу быть толстой. Не хочу поправляться. Страшно вообразить, какой я стану. Вся кожа будет в растяжках. Я начну жутко отекать. Проклятье, Тимур, да я уже отекаю!
– Ника, нуты чего?
– Ой, вот только не рассказывай мне про «красоту в глазах смотрящего».
– А я и не собирался, - хмыкаю.
– Я тебя не глазами люблю. Не членом. Нутром. Вот завяжи мне повязку на лице. Нацепи наручники. Я же мигом учую свою женщину. Из миллиарда других выделю. Безошибочно. Не по запаху, не по тому,
– Нуты и сказочник.
– Я жизнь положу, чтобы ты была счастлива.
– Верю, но если я не похудею, тебе придется тяжело.
– Почему?
– усмехаюсь.
– Я же постоянно тягаю железо в зале, вряд ли ты дойдешь до весовых категорий моей штанги. А если вдруг получится, тоже ничего, просто буду больше качаться.
– Я тебя прибью, - шипит и вцепляется пальцами в мои волосы.
Хохочу. Вот реально - она нереальная. Только с ней я такой. Отрываюсь, открываюсь на полную до такой степени, что сам себя перестаю узнавать. Расслабляюсь. Член стоит колом, напрягается до боли. А я ржу. Пиздецкий расклад. Аж прямо лихорадит.
– Тише, - шепчу и губами к ее губам прижимаюсь, вламываюсь в плотно зажатый рот силой, покоряю, подчиняю, приручаю, постепенно заставляю сменить гнев на милость, завоевываю мою строптивую девочку, зацеловываю до исступления.
– Я никогда не была зациклена на своей внешности, - глухо роняет она, отодвинувшись, хмурится.
– Но сейчас все эти перемены меня пугают. То есть перемен пока еще нет, а жутко становится.
Иногда. Часто. Проклятье, надеюсь, тут просто играют гормоны.
– Я тебя похудею, - обещаю ей.
– Как это?
– Увидишь, - притягиваю крепче, сминаю ягодицы, забираясь под кружево.
– У меня есть много идей для наших совместных жиросжигающих тренировок.
– Тимур, - выдает с осуждением.
– Такие способы вряд ли помогут прийти в форму. Это миф, что секс помогает похудеть. Мышцы нужно качать. Важно соблюдать диету. А я совсем перестала себя контролировать. Ем все подряд, остановиться не выходит.
– Секс? Фу. Откуда эти пошлости?
– Тогда о чем ты?
– Бегать начнем, - заключаю на полном серьезе.
– Бегать?
– изумляется.
– Регулярные пробежки. Утром и вечером. Может, даже в обед пару раз. Ну, короче, тут главное начать, а потом посмотрим, как пойдет.
– Наверное, стоит и правда попробовать бег.
– Точно, - говорю и вперед подаюсь, зубами прихватываю нежную кожу на шее, ловлю родной пульс и на ухо выдаю: - Я тебя выбегу.
Вспыхивает. От единственного слова. Краснеет, моментально становится пунцовой. А я решаю не терять время впустую. Достаточно болтать, пора все доказывать делом.
Я расстегиваю ремень, выпускаю на волю одеревеневший член. Сдвигаю кружево в сторону, вхожу вглубь плавным толчком.
Охренеть.
Нет.
Она охрененная. Охуительная.
– Тимур!
Мое имя сквозь ее стон. Сквозь сдавленный вскрик.
Разве бывает звук улетнее? Круче?
Ника царапает мою спину ногтями. Выгибается, натягивается струной. Плавится в моих руках. Дымится и полыхает. А я ведь даже не начал, слегка разминаюсь.
– Ты, - судорожно выдыхает девчонка.
– Как ты это делаешь?
– Что?
– Проникаешь, - ее голос срывается.
– Настолько глубоко.
– Ты мне скажи.
– Но я...
– Ты еще глубже.
Она кричит, когда я начинаю двигаться. Вонзается пальцами в плечи, обнимает бедрами плотнее. Отвечает на мои медленные и размашистые толчки. Дрожит. Сотрясается.
Теперь все иначе. Даже не знаю, не могу объяснить.
Раньше между нами была стена. Всегда. Тонкая, но прочная. Незримая. Ледяная. А сейчас ни черта этого нет. Преграды рушатся. Исчезают. Никаких долбаных секретов. Все карты вскрыты. Маски сорваны. Прошлое убрано, надежно захоронено.
– Тимур, - роняет она.
– Мне страшно.
– Почему?
– Я еще никогда не была настолько счастливой, - сглатывает.
– Так странно. Будто вся тяжесть вдруг ушла. Будто была жуткая гроза. Ураган. А потом все стихло, тучи вдруг разошлись.
– Это рассвет.
– А если...
– Никаких «если».
– Тимур, - выдает выразительно.
– Ну допускаю, пара «если» может возникнуть, но я решу каждое из них так быстро, что ты вряд ли заметишь и придашь значение.
Я ощущаю, как пульсирует тугое и горячее лоно, как нежная плоть зажимает каменный член, как сокращается и сдавливает, жарко обхватывает, увлекает не то в рай, не то в пекло.
Сдержаться трудно. Демоны беснуются. Тянет взять мою девочку мощнее. Разложить. Раскатать. Разломать в оргазмах. Но рано валить в отрыв. Придется ждать, накапливать одержимое желание. Обуздаю всю дикость. Еще припомню ей это воздержание.
Колдунья. Ох и накажу ее. Экстазом.
А пока - слегка. Подразню. Поиграю. Распалю. Пусть полетает вместе со мной.
Я почти покидаю раскаленное тело, потом возвращаюсь вглубь, толкаюсь до упора и снова отстраняюсь. Крепче сжимаю сочные ягодицы, наращиваю ритм, двигаюсь с оттяжкой. Нанизываю девчонку на закостеневший орган.
Дьявол дери. Я взорваться готов лишь от ощущения того, какая она внутри. Текучая. Упругая. Податливая.
Замедляю темп. Зубами скрежещу, до скрипа челюсти стискиваю, намеренно отодвигаю момент разрядки.