Ты моя судьба
Шрифт:
Я села на кровать, опустив голову, когда раздался стук в дверь. Сначала я решила не открывать, но стук повторился — настойчивый, тяжёлый.
Я встала, подошла и открыла. На пороге стояли двое мужчин в тёмных костюмах. Высокие, серьёзные, без намёка на сочувствие в глазах.
— Мила Воронцова? — спросил один из них, поправляя запонки на рукаве.
— Да… — голос сорвался, в груди всё похолодело.
— Мы пришли напомнить о вашем долге. Время пошло, девочка. Ты знаешь, что будет, если не вернёшь деньги.
Я
— У меня… у меня пока нет всей суммы… — прошептала я, понимая, что эта встреча — только начало.
— Тогда лучше поторопись, — мужчина усмехнулся, отступая назад. — Мы будем ждать, но не слишком долго.
Они развернулись и ушли, оставив меня стоять в дверном проёме, застывшую, с леденящим страхом в груди. Я знала, что теперь всё только начинается. Долг — это не просто цифры. Это верёвка на шее, которая затягивается с каждым днём всё туже.
Две недели прошли быстро. Дни сливались в один бесконечный кошмар, в котором я существовала, но не жила. После похорон я пыталась собраться, но всё было напрасно. Я не ела, почти не спала. В голове гремел один и тот же вопрос: зачем? За что?
А потом они пришли.
Ночью, когда я сидела в комнате, уставившись в пустоту, в дверь громко постучали. Стук был настойчивый, угрожающий. Я медленно встала, сердце бешено билось в груди. Я знала, кто это.
— Открывай, Воронцова, — прозвучал холодный голос за дверью. — Мы пришли за долгом.
Я замерла, крепче сжимая пальцы на ручке двери. Хотелось закричать, спрятаться, но смысла не было. Они бы всё равно вошли.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвались двое мужчин. Один схватил меня за руку, дёрнул вперёд.
— Время вышло, крошка. Ты думала, мы будем ждать вечно? — его ухмылка была ледяной.
— Пожалуйста… дайте мне ещё немного… — мой голос сорвался, но меня не слушали.
Меня выволокли в коридор, не обращая внимания на мои попытки вырваться. Возле выхода уже ждали две девушки. Такие же испуганные, как я. Такие же обречённые.
— Машина ждёт, — бросил один из мужчин.
Нас втолкнули в чёрный микроавтобус, двери захлопнулись, а город за окном начал медленно исчезать. Мы уезжали в неизвестность. В новый кошмар.
Глава 7
Я очнулась от ощущения холода, пробравшегося под кожу. Первое, что я заметила — это мягкое постельное бельё подо мной, гладкое, пахнущее чем-то чужим. Глаза ещё не открылись, но сознание постепенно возвращалось, вместе с ноющей болью в теле и тупым страхом, сжимающим грудь.
Когда я наконец решилась открыть глаза, передо мной предстала комната, которой мне не было места. Дорогая мебель, тёплый пол, массивные шторы, приглушённый свет настольных ламп. В воздухе витал аромат дорогих духов, смешанный с лёгкими нотками алкоголя. Это не была
Я попробовала пошевелиться, но тело не слушалось. Ноги будто налились свинцом, руки дрожали, а сердце стучало так громко, что, казалось, его могли услышать через стены. Я не знала, сколько времени прошло с тех пор, как меня затащили в машину. Два дня? Неделя?
Дверь со щелчком открылась, и я замерла, вжавшись в подушку. В комнату вошла женщина. Высокая, с идеальной осанкой, в строгом чёрном платье, которое подчёркивало её властность. Волосы собраны в безупречный пучок, губы поджаты, взгляд — ледяной, оценивающий.
— Добро пожаловать, дорогая, — её голос был мягким, но за этой мягкостью скрывалось нечто жёсткое, холодное. — Теперь ты принадлежишь нам.
Я хотела закричать. Всё внутри сжалось в животном ужасе. Но голос застрял в горле, а тело будто стало чужим. Я зажмурилась, пытаясь убедить себя, что это сон, кошмар, который скоро закончится.
Но это не был сон.
Это был мой новый ад.
Меня не выпускали из комнаты. Дни сливались в однообразное существование между четырьмя стенами, за которыми шёпотом звучали чужие голоса. Я не знала, утро за окном или ночь, и это пугало ещё сильнее. В комнате не было часов, не было телефона, не было ничего, что напоминало бы о мире, где я жила прежде.
Каждый день приходила та же женщина — её звали Лариса. Она приносила еду, наблюдала, как я ем, но не разговаривала лишнего. Её холодный взгляд следил за мной, как у охотника, терпеливо ждущего, когда жертва перестанет сопротивляться. Я старалась не смотреть в её сторону, но чувствовала, как она изучает меня, оценивает.
На третий день пришёл врач.
— Не бойся, — проговорил он с вежливой улыбкой, но в глазах не было ни капли сочувствия. — Это просто стандартная процедура.
Меня усадили в кресло, а две незнакомые женщины в медицинских халатах молча начали осматривать. Проверили зубы, кожу, взяли анализы. Я сжала кулаки, стараясь не думать, что теперь я — товар, который оценивают.
— Ты здоровая девочка, — сказал врач, делая пометки. — Это хорошо. Сильная.
Слова резали, будто ножом по коже. Я не могла ответить, потому что знала: любой протест бесполезен.
После осмотра Лариса снова вошла в комнату. Теперь её губы были тронуты лёгкой усмешкой.
— Всё в порядке, — она села напротив меня, скрестив ноги. — Ты будешь жить.
— Пожалуйста… — голос мой был еле слышен. — Отпустите меня…
— Глупенькая, — Лариса покачала головой. — Здесь никто тебя не отпустит. Чем быстрее ты это поймёшь, тем легче тебе будет.
Я обхватила себя руками, дрожа от страха. Я знала, что за этой дверью — целый мир, но он был для меня теперь недоступен. У меня не было пути назад. Только вперёд — в неизвестность, наполненную страхом и болью.