Ты теперь мой враг
Шрифт:
Он подходит ближе, вижу беспокойство в его глазах и отвожу взгляд:
— Мне кажется, я видела наш дом.
— Ваш?
Бронский берёт меня за плечи осторожно, словно боится причинить даже малейшую боль, он практически не сжимает пальцы, но я чувствую себя в его руках под надёжной защитой. Тут же окутывает аромат геля для душа: цитрус, мята, легкий бриз, вдыхаю запах и на мгновение закрываю глаза. Прикосновения этого мужчины всегда меня успокаивают, парадоксально при этом заставляя пульс стучать быстрее.
Просто
— Этот район, — поднимаю взгляд снова и киваю на экран, на котором уже идут другие кадры, — мы там жили когда-то.
Демид прищуривается и немного наклоняется:
— У тебя там кто-то остался?
— Нет, — мотаю головой, — нет. У меня никого больше.
Смотрю в упор, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Глотаю горечь, не понимаю почему, но мне кажется, Демид ждёт другого ответа и, кажется, что какое-то время ищет его в моих глазах. В разговорах я всё время обхожу тему своего прошлого и не только потому что не так уж и много помню. Я лишилась родителей слишком рано, и счастливого детства у меня, к сожалению, не было. Нечего рассказывать. И ворошить не хочу.
А полгода назад не стало ещё и бабушки.
Родного человека, который заменял мне и мать, и отца. Мы не были с ней, как это называется, лучшими подругами, мне даже казалось, что бабушка временами слишком строга, но ближе неё у меня никого никогда не было, и я её любила.
Даже надеялась когда-нибудь перевезти её в город. Оставалось немного, только накопить средства, чтобы снять нам квартиру, на работе обещали повышение, и я ждала премии. Выбрала бы что-то доступное, но не такое крохотное, как комната, которую я делю с соседкой, и я бы уговорила бабушку уехать, но… не успела. Тревожный звонок из деревни ранним зимним утром и осознание, что я осталась совсем одна надолго останутся в памяти, и я ещё буду не раз корить себя за то, что меня не было рядом.
И пусть старалась звонить почаще, и приезжала, когда появлялась возможность, помогала финансово, не много, как могла, но я мечтала, что бабушка когда-нибудь поймет, что решение уехать жить в город не такая уж и ошибка. Я вспоминала, как она сопротивлялась моему переезду, и теперь мне казалось, что бабушка знала — в ответственный момент, когда ей станет плохо и случится приступ, я буду далеко.
Будто чувствовала, что ей осталось недолго, и именно поэтому допрашивала Демида в ту, их единственную встречу.
Глубокий вздох и новые воспоминания.
Я очень хотела, чтобы ей понравился мой избранник. Бронский несколько раз подвозил меня в деревню, но лишь однажды согласился зайти.
Сначала было неловко, ведь мы действительно из разных миров, и хоть у бабушки всё до блеска сияло, но разве можно отмыть нищету с убогих стен? И всё же она умела создавать уют, пусть всё не новое, не современное, но родное. А за её пирожки с вишней я была готова отдать многое, если не всё.
В общем, я очень волновалась, перед их встречей, но Демид сумел найти нужные слова, в его взгляде не заметила ни брезгливости, ни удивления, словно для него обычное дело сидеть на невысоком табурете и отвечать довольно расслабленно
Если бы бабушка только знала, что площади у Демида полгорода, она бы очень удивилась, но тогда Бронский ответил, что ему есть куда меня привести после свадьбы и нуждаться её внучка не будет. Чашку чая, которую я держала в руках, тут же перевернула, оставляя на белоснежной скатерти огромное пятно. Все замерли, уставившись на меня, и пока я приводила в порядок мысли, ни проронили ни слова.
Мы никогда не говорили про свадьбу, но сейчас Бронский не сводил с меня глаз, и весь вечер я теперь только и делала, что смущалась от его взгляда. И уже когда мы вернулись в город, у моего подъезда, Демид притянул к себе:
«Я хочу засыпать с тобой и просыпаться», — услышала его шёпот между поцелуями. И опережая мой вопрос о том, что я и так в его квартире частый гость, он добавил: «Всегда».
Сейчас, когда я стою посреди его кухни, это «всегда» эхом отбивает в голове ритм. И мы, действительно оформим наши отношения официально, но позже, а пока что я справляюсь со своими эмоциями, глядя в карие глаза. Бездонные, родные, мои. Хочу добавить, что никого у меня больше нет, кроме него, но слова так и застревают в горле.
Бронский не мучает меня, прижимает к себе, крепко, уверенно:
— Иди ко мне, — шепчет он и целует в висок. Тут же чувствую, как напряжение внутри меня постепенно спадает, мне спокойно в его объятиях и так хорошо. Надёжно, тепло, уютно.
Я прижимаюсь к его груди, скольжу ладонями по гладкой коже — после душа Демид не надел майку, он лишь в спортивных домашних штанах, и я чувствую, как учащенно бьётся сердце в его груди.
По телевизору уже продолжается трансляция фильма, наверняка в эфире напряженный момент, так как музыка звучит нагнетающая, а потом она сменяется спокойной. Какое-то время мы так и стоим, слушая ритмы друг друга, а потом я отстраняюсь и натыкаюсь на потемневший взгляд.
Нет, не опасный. А пробирающий желанием, которое легко в нём читается.
По коже бегут мурашки, пальцы сводит, дыхание перехватывает, я почти уверена в том, что произойдёт дальше и не ошибаюсь: Демид подхватывает меня и усаживает на столешницу позади, недорезанные овощи он без церемоний сбрасывает на пол вместе с доской, одним движением, небрежным, быстрым, но мне сейчас точно не до продуктов, мой будущий муж опирается руками по обе стороны от меня и опаляет разгоряченным дыханием: глаза в глаза, ритм в ритм и минута до безумия.
Я очень хорошо помню, что произойдет дальше, как буду прижиматься в порывах, как буду выкрикивать имя любимого мужчины, как с ума буду сходить от его прикосновений…
Но в прошлое неожиданно врывается несоответствие. Именно в этот момент начинает звонить телефон, и я непонимающе оглядываюсь.
Точно знаю: в воспоминаниях нет никакого звонка, и мы тогда довели начатое до конца, я не хочу выныривать, пытаюсь поймать ускользающую картинку, но тщетно. Продолжает трезвонить непонятно откуда взявшийся мобильный, и я распахиваю глаза.