Ты только живи
Шрифт:
Мы прошли небольшим коридором, освещенным лампой дневного света, женщина распахнула дверь, и мы оказались в редакционном помещении.
Оно было довольно просторным, возможно, когда-то это были две большие комнаты, которые объединили, разрушив разделяющую их стену. Здесь стояло три стола с компьютерами, за которыми сидели две женщины и длинноволосый парень в очках. Вдоль одной стены высились несколько шкафов с бумагами и книгами. Еще здесь имелся цветной принтер и ксерокс не самой последней модели. Женщины с любопытством посмотрели на меня,
Женщина указала мне на стул.
— Господин Мазманиди скоро будет.
Я сел, собираясь с мыслями. Попросить у них, что ли, подшивку газеты? Тогда, глядишь, я смог бы определить точную дату выхода заметки. Не то что это давало мне какой-то ключ, но на всякий случай… Или это не совсем удобно — просить подшивку прямо так, сразу? Правда, я представился и, так сказать, указал цель визита, но все-таки…
Я не успел взвесить все за и против, как входная дверь открылась, и в помещение вошел высокий седовласый господин с «дипломатом».
— Калимера, — проговорил он.
Женщины вразнобой ответили, парень продолжал заниматься своим делом и лишь слегка кивнул. Боже ты мой, эти компьютерные асы — они везде одинаковы!
— Костас, это к вам. Российский инженер.
Слава богу, значит, и он говорит по-русски.
Редактор смерил меня удивленным взглядом: очевидно, российские инженеры не часто посещали редакцию. А может, я вообще был первым.
— Ну… пройдемте в мой кабинет.
Кабинет оказался совсем крохотным и сумел вместить в себя лишь стол, мягкое кожаное кресло для хозяина и два стула для посетителей. На столе лежал раскрытый ноутбук, стопка бумаг, несколько газет и журналов на греческом языке, перекидной календарь с какими-то пометками на последнем листке.
Господин Мазманиди уселся в кресло, поставил рядом свой «дипломат» и выложил на стол мобильник. Жестом указал на стул и вопросительно посмотрел на меня.
— Итак, господин… э?..
— Сибилев. Игорь Сибилев. Инженер российской компании «Интергаз». Слышали о такой?
— Да, конечно, — улыбнулся он, доставая из кармана пачку сигарет. — Курите?
— Нет, спасибо. Я интересуюсь одним человеком, господин Мазманиди…
— Можно просто Костас. Каким человеком?
— Дмитрием Захаропулосом.
Лицо редактора не выразило ничего, кроме вежливого внимания.
— Несколько месяцев назад вы, в смысле, ваша газета, поместили о нем заметку. То есть я не совсем уверен, что это была газета «Гноми», — добавил я, — но мне надо проверить.
— Вы читаете по-гречески? — поинтересовался мой собеседник, аккуратно стряхивая пепел в бронзовую пепельницу.
— Нет, заметка была на русском. Вот эта. Поэтому я и предположил, что она была в вашем русскоязычном приложении.
Я достал из кармана ксерокопию и протянул ему.
— А, эта. Да, наша. Несчастный случай в море. Помню. И что именно вас
— Обстоятельства гибели этого Дмитрия. Видите ли, Костас, я друг жены Дмитрия Захаропулоса… вдовы. Узнав о моей командировке в Грецию, она попросила меня выяснить все подробности этого… мм, происшествия.
— А почему вам не обратиться в полицию?
— Если честно, не уверен, что они будут разговаривать со мной, лицом сугубо частным. А если и будут, вряд ли мне удастся выяснить у них что-либо новое. Видите ли, Костас, был официальный запрос белорусского посольства, на который полиция всего лишь переслала заявление о пропаже Дмитрия и эту заметку — без каких-либо объяснений. Так что я, в смысле — мы с вдовой Захаропулоса, решили обратиться, так сказать, к первоисточнику.
Господин Мазманиди развел руками.
— Боюсь, что… — начал он. — Дело в том, что материал давал Янис Теодориду.
Гм… почему «боюсь»? Этот Теодориду, что, неприкасаемый?
— Кто такой Янис Теодориду?
— Наш сотрудник, журналист.
«Не тот ли это длинноволосый в очках, что не удостоил меня приветствием? — подумал я. — А я-то думал, он компьютерщик».
Но в следующий момент редактор со вздохом — похоже, что искренним, — продолжил:
— В том-то и дело, что он взял отпуск за свой счет. У его матери перелом бедра, какой-то очень сложный. Лежит дома, нужен постоянный уход. А отец в больнице в предынфарктном состоянии. Как это говорится — пришла беда, отворяй ворота? Вот они на пару с сестрой и ухаживают за обеими, э… обоими. Янис — наш лучший журналист, хотя и закончил технический вуз, — добавил Костас. — Мы без его материалов — как без рук.
«Да ладно тебе, — беззлобно подумал я. — Листал я ваше приложение. Надергаете побольше какой-нибудь фигни из Интернета — и всего делов».
Но без этого Теодориду мое расследование существенно замедлялось. Если вообще не останавливалось.
— А что именно вы хотели бы знать? — поинтересовался редактор.
— Ну… — не очень уверенно начал я, — как это все-таки произошло. И вообще…
— Н-да, — Костас пожевал губами. — Если я правильно помню, Теодориду как раз отдыхал на Самотраки, когда там случилась эта… беда. Рыбаки обнаружили на берегу лодку.
— А как они узнали, что погибшего зовут Дмитрий Захаропулос?
Господин Мазманиди развел руками.
— Вот подробностей я не знаю. Вам надо поговорить с самим Теодориду. Больше я ничего сказать не могу — только он.
— Он живет в Александруполисе?
— Он — да. Но его родители — в Салониках.
— Этот Янис говорит по-русски? — на всякий случай спросил я.
Редактор затушил сигарету.
— Ну разумеется! Работать в русскоязычном приложении — и не знать русского языка? — Костас усмехнулся. — Он переехал сюда из СНГ, как и многие другие понтийцы… Жил когда-то в Сухуми. Учился в Москве. Кстати, не так давно баллотировался в муниципальный совет Александруполиса.