Ты знаешь мой секрет?
Шрифт:
Естественность — вот чего я хочу. Никаких интриг и игр. В них я несильна, да и учиться нет желания. Вряд ли тихая серая мышка, какой я была всегда, одномоментно станет величественной и хитропопой рыжей лисой, эффектно подающей себя в высшем обществе.
— Удачи мне, — произношу мысленно и спускаюсь по лестнице.
Вчерашней экскурсии хватает, чтобы сейчас двигаться в нужном направлении и не путаться в хитросплетениях особняка Гроссо. Да и сложно ошибиться. Во-первых, несмотря на то, что уже позавтракала, сладковато-ванильный
— Доброе утро, — замечает меня первой Анна.
Когда я появляюсь в широком арочном проеме, она как раз поворачивается от раковины, держа в руках большое блюдо с поблескивающими прозрачными каплями воды овощами и зеленью.
— Доброе, — отзеркаливаю улыбку, которой она меня встречает.
Это происходит так естественно, что я на некоторое мгновение зависаю, удивляясь своей реакции. Открытость к совершенно постороннему человеку мне не свойственна, а значит, в последнее время я действительно меняюсь.
Не сомневаюсь, что без влияния со стороны Алекса тут не обходится. Кажется, его уверенность и сила потихоньку передаются и мне, позволяя быть спокойнее и не зажиматься.
Вот и хорошо, хвалю себя мысленно и поворачиваюсь в сторону свекрови.
За секунду в голове проскакивает сотня вариантов ее приветствия. Начиная с того, что сейчас мне сделают замечание по поводу внешнего вида, до предположения о полном игнорировании моей персоны со стороны хозяйки дома.
Но то, что я вижу и слышу, моментально сбивает с толку.
— Здравствуй, Сонечка. А я тут блинчики решила испечь, чтобы тебя побаловать. Надеюсь, любишь их? — Елена Валентиновна в совершенно обычном ситцевом фартуке, завязанном поверх белой футболки и песочного цвета бриджей, с лопаточкой в одной руке и прихваткой в другой улыбается мне, развернувшись от плиты, где на сковороде дожаривается румяное «солнышко».
Образ вчерашней дивы из высшего общества совсем не вяжется с тем, что я вижу перед глазами. Пару раз даже моргаю, ожидая, что это всего лишь глюк мозга, и сейчас картинка изменится.
Но нет. Всё остается по-прежнему.
— Люблю, — киваю чуть заторможено, потому что от меня, чуть ли не затаив дыхание, ждут ответа обе женщины.
— Вот и отлично, — улыбка Елены Валентиновны становится еще шире.
А меня накрывает понимание, что мать Алекса и сама чувствует себя слегка неловко, получив от сына скорее всего минимум информации. Что ж, кажется, мы с ней находимся в равных условиях, и это придает уверенности.
— Тогда, девочки, — лучится энтузиазмом моя свекровь, — наливайте чай и давайте завтракать. Думаю, Наденька скоро проснется.
Да, теперь я отлично вижу, что сын и мать Гроссо очень похожи. И тот, и другая идеально умеют организовывать работу и задавать темп всему, за что берутся. Только Алекс в этом плане действует
Сгрузив поднос поближе к мойке, помогаю Анне накрыть на стол, пока хозяйка дома дожаривает последние блины, и даже ни слова не говорю о том, что уже успела позавтракать. Не хочу обижать женщину, решившую первой сделать шаг мне навстречу.
Почему-то я четко уверена в том, что ее действия — это не хитрый ход, чтобы проявить себя с лучшей стороны, порадовав сына, показать власть или обмануть меня, дабы достигнуть какой-то цели, а действительно забота и желание наладить отношения с невесткой.
И это вдвойне приятно, хоть и удивительно.
— Тебе может показаться наше с Анютой поведение странным, — Елена Валентиновна словно читает мои мысли, вспыхивающие в голове, пока мы втроем неспешно завтракаем, — но всё довольно легко объясняется.
Переглянувшись с домработницей и словно обменявшись с ней мнением, и на что-то решившись, хозяйка дома вновь сосредотачивается на мне:
— Я потеряла младшего сына и даже не успела познакомиться с его женой, твоей сестрой, Соня. Из-за болезни и собственной беспечности не узнала, как он был счастлив, чем жил последнее время, к чему стремился. И это будет моим крестом и болью на всю оставшуюся жизнь. И теперь я ни в коем случае не хочу повторения ситуации в отношении тебя и Алекса. Пожалуйста, постарайся меня не ненавидеть за прошлое, позволь стать частью вашей семьи и общаться с Надей.
Сказать, что меня ударили пыльным мешком по голове, причем, ни один раз, а как минимум десять, это не сказать ничего.
Такая откровенность сваливает с ног, и я безмерно радуюсь, что сижу. А еще вновь пробивает на слезы, которых в моем организме оказывается просто бесконечно много. И сидящие напротив женщины не помогают морально, так как и сами будто натянуты до эмоционального предела.
— Я… — сглатываю комок, вставший в горле и не позволяющий сделать глубокий вдох, — Вас совершенно не ненавижу. Даже в мыслях никогда этого не держала.
Говорю чистую правду, потому что вся моя злоба на семейство Гроссо всегда концентрировалась именно на Алексе, про которого с восхищением, хоть и редко, рассказывал Макс. Но и эти чувства давно растворились и стали кардинально противоположными.
Теперь я даже мысли не могу допустить, чтобы ненавидеть мужа.
Нелегкий момент очень удачно помогает преодолеть Анна. Она аккуратно вступает в беседу и парой фраз умудряется перевести сложный для нас с Еленой Гроссо разговор в сторону моих вкусовых предпочтений. А за простыми, ненавязчивыми вопросами, следующими друг за другом, совершенно непринужденно умудряется не просто узнать, о том, что я хотела бы увидеть на столе в обед или ужин, а копнуть глубже.