Тыквенное семечко
Шрифт:
Хита подошла к окну и посмотрела на заснеженный сад, дремавший под искрящимся снегом. Жалко, что ни родители, ни Йон не видят этой красоты. Деревья стояли в пышном наряде из инея, спрятав свои ножки-стволы в сугробы. Хита вспомнила, как вчера вечером они с Листопадом чистили дорожки от снега: он, как всегда, проводил ее до самых дверей холма и заглянул за забор, вытянув шею.
— Дорожки надо почистить, а то ты завтра дверь открыть не сможешь, — он деловито прохаживался по двору, потирая руками. — Ну, лопаты для снега у тебя, ясное дело, нет — тащи тогда хоть обычную.
Они
— Столько снега пропадает зря, — протянул Листопад, озираясь по сторонам. — А давай-ка мы снеговика вылепим!
— Это еще зачем? — скривилась Хита, вспомнив, что думает по этому поводу ее мать.
— Ну, проснешься ты завтра утром, подойдешь к окну, а он тебе улыбается, — меланхолично вздохнул Листопад. — У меня вот окна выходят на ручей, там снеговика не поставишь, а у тебя красота какая, хоть с десяток лепи!
Хита поворчала немного, но потом поинтересовалась, что для этого нужно, и согласилась.
— Ну, морковку надо, потом ведерко, что будет вместо шапки, и для глаз чего-нибудь, что найдешь, — Листопад расчистил небольшую площадку под ее окном и стал лепить снежный шарик.
Хита полезла в подвал, где хранились овощи, держа в руке крошечную свечку на блюдечке. Она поежилась, вглядываясь в тесный закуток, заваленный мешками. В этот момент дверь хлопнула от сквозняка, и свечка погасла, плюнув на прощание вонючим дымом. Хита громко выругалась и стала шарить в темноте руками.
Когда она вышла под фонарь, в ее трофеях числились ведерко с несколькими луковицами, две свеклы и вилок капусты.
— Не густо, — подвел итог Листопад, сдвинув вязаную шапку набок. Его чуб заиндевел, а по ресницам словно прошлись белой краской. — Ну что же, будем действовать по схеме 'что нашли, тому и рады'. — С этими словами он поставил один снежный шар на другой.
Хите нужно было вылепить самый маленький шарик — для головы. Но его она переделывала несколько раз, радуясь, что ее не видит Йон, который просто так пальцем не пошевелит.
Когда работа была закончена, Листопад присел на корточки и почесал затылок.
Снеговик получился приземистый, немного скособоченный. Он смотрел на них удивленными луковыми глазами, криво при этом усмехаясь веточкой-ртом. Вместо носа у него была огромная свекла, из-за которой Хита с Листопадом долго спорили — хвостиком наружу или внутрь. В конце концов, Листопад уступил, и они воткнули свеклу хвостиком наружу. Хита оторвала от капусты лист и прикрепила под шляпу наподобие челки.
— Знаешь что, мы с тобой просто дурью маемся! Ну слепим и что, какой от этого прок? — ядовито поинтересовалась Хита. У нее замерзли руки и она не могла понять ради чего она жертвует.
— Неужели тебе совсем не интересно этим заниматься? — удивился парень. — Мне кажется, что в таком деле важнее настроение, а не конечный результат!
Тут Листопад неожиданно поскользнулся и шлепнулся прямо на снежную фигуру, загремев жестяным ведром.
— Тише ты,
Она подумала, как здорово, что ее не видит маменька — вот бы пилила ее за то, что столько времени убила понапрасну.
— Ну и зачем мы тут корячились целый час? На что я буду смотреть в окно — на рожки да ножки? — сердито выкрикнула она, поставив руки в боки.
— Нам же с тобой было весело, — робко изрек Листопад, стряхивая с нее снег.
— Ну, весело, а это как прикажете называть? — махнула она рукой на руины несостоявшегося снеговика.
Листопад задумался ненадолго.
— Апофеоз безумия, — серьезно сказал он. Потом достал ведерко из сугроба, вытряхнул из него снег и поставил сверху. — Знаешь, на самом деле древесники зимой не только фигуры лепят, но и скульптурные композиции. Вот эта, — он решительным взмахом руки показал на снежный холмик со стоящим сверху ведром, — называется 'Апофеоз', и практическая польза от него огромная.
Хита хлопала глазами, пытаясь понять, издевается он над ней или нет. Листопад быстро уловил ее настроение и продолжил разглагольствовать.
— Ну, ты сама посмотри, вот в это ведро насыпается корм. Прилетят птицы, сядут на эти ветки, — он махнул в сторону торчащих из сугроба 'рук' снеговика, — и начнут клевать корм…
— Это кормушка, что ли? — удивилась Хита. — Ну так проще можно было сделать, зачем ведро-то такое здоровенное?
— Зима потому что. Птиц голодных полно. А ты будешь в окно за ними наблюдать. Так у тебя просто бы парень этот стоял неподвижный, а так 'Апофеоз' — там птички мелькают, то да се, в общем, веселее будет, — нравоучительно сказал он, отошел чуть вбок и стал любоваться своей работой.
— А-а-а! — Хита почесала затылок. Слово 'зима' на нее подействовало магически, она ведь ничего толком про нее не знала. Наверное, и правда такие штуки строят, может, даже в бочки зерно насыпают, кто его знает. Но все равно, Святой Хидерик, до чего же эти древесники странные, сил нет! Это ж надо, простую кормушку так усложнить, даже название такое — натощак не выговоришь.
— Как ты сказал, она называется? — переспросила она Листопада, наморщив лоб.
– 'Апофеоз'! — торжественно повторил тот и воткнул в снег лопату, словно поставил точку в дискуссии о вдохновении и практичности.
Как только утром к ней пришла Капи, Хита схватила ее за руку и потащила в комнату.
— Посмотри, что он мне своими руками в садике построил, — хвастливо выпалила она, подталкивая подругу к окну.
Капи прижалась носом к стеклу и уставилась на стоящее на снежном холмике ведро, облепленное воробьями.
— Ух ты, кормушка!
— Это композиция такая, она называется… сейчас, — Хита развернулась от окна и зажмурилась. Она вчера придумала хитрый способ запомнить это слово. Нужно встать лицом к входной двери и тогда с правой руки будет сосед Аполиус, а с левой — Феозий. Если их имена покромсать и сложить, будет именно то, что надо.