Тысяча Имен
Шрифт:
— Я просто подумала, что мне следует вам представиться. — Женщина одарила его улыбкой, сверкнув безукоризненно белыми зубами. — Мой опыт пребывания в действующей армии, боюсь, изрядно ограничен, и я уверена, что смогу всецело рассчитывать на то, что вы и ваши офицеры поделитесь со мной своими взглядами.
— Вам же вроде бы поручили составить беспристрастный доклад?
— Я представлю вашу точку зрения и добавлю к ней свою, — пояснила мисс Алхундт. — Таким образом его величество и его светлость получат всю доступную информацию. В последнее время этого, безусловно,
Маркус не мог не согласиться с этим заключением. Сам он во время отступления удосужился наспех настрочить всего один рапорт, да и тот едва ли успел дойти до столицы. «Его светлость, должно быть, до сих пор блуждает впотьмах. Неудивительно, что он послал сюда своего человека. Но почему именно ее?» — подумал Маркус.
— Я сделаю все, что в моих силах, — произнес он. — Впрочем, вы же понимаете, что сейчас полком командует полковник Вальних. Моя точка зрения сейчас, быть может, уже немногого стоит.
— Я, конечно же, поговорю и с полковником, — деловито заверила мисс Алхундт. — Полагаю, вы с ним уже познакомились?
— Да, я встретил его сегодня днем.
— Вас не затруднит высказать свои впечатления?
— Затруднит, — отрезал Маркус. Сплетничать с Фицем — одно дело, но обсуждать старшего по званию со штатским — категорическое табу, даже если бы этот штатский не служил в тайной полиции.
— Что ж, вопрос снят, — сказала мисс Алхундт, все так же улыбаясь. — Понимаю. — И внезапно поверх стола протянула руку Маркусу. — Капитан Д’Ивуар, я искренне надеюсь, что мы подружимся.
Маркус, вновь растерявшись, неловко пожал протянутую руку. Мисс Алхундт отпила чаю, вручила свою кружку Фицу и поднялась на ноги.
— А сейчас, полагаю, вас ждут дела, — промолвила она. — До скорой встречи, капитан, не сомневаюсь, что очень скорой.
Едва гостья скрылась за дверью, Маркус поднял взгляд на адъютанта:
— Меня и вправду ждут дела?
— Конечно, — отозвался Фиц. — Но сначала, если помните, — ужин с полковником.
Когда Маркус подошел к обиталищу полковника, дверь распахнулась, и за ней обнаружился высокомерный слуга в ливрее. Застигнутый врасплох, Маркус наспех, едва заметно, поклонился и получил в ответ краткий кивок.
— Я — капитан Д’Ивуар, — сказал он. — Полковник ждет меня.
— Безусловно, сэр. — Слуга с худым лицом и седой гривой, которому на вид было никак не меньше пятидесяти, вновь одарил Маркуса кивком, уже более отчетливым, а затем вперил в него неодобрительный взгляд. — Проходите.
— А, капитан! — донесся из глубины помещения голос Януса. — Огюстен, можете подавать ужин.
— Слушаюсь, сэр.
Слуга низко поклонился и отступил в сторону.
— Огюстен служит нашей семье с детских лет, — сообщил Янус, когда тот поспешил исполнять распоряжение. — Он считает целью своей жизни поддерживать величие моего положения. Не позволяйте, чтобы он вам докучал.
К некоторому удивлению Маркуса, самая дальняя и просторная комната небольшой квартирки оказалась преображена во вполне приемлемое подобие столовой. Стены, разумеется, оставались все такими
— Присаживайтесь, капитан! Можете снять мундир, если хотите. — Сам Янус был в рубахе, а его синий мундир валялся, небрежно брошенный, на крышке сундука в углу комнаты. — Вы, должно быть, уже заметили, что я не большой поклонник церемоний. — Видя, что Маркус все так же переминается на пороге, он повелительно прибавил: — Садитесь! Я сейчас вернусь. Мне нужно кое–что разобрать.
С этими словами Янус проворно нырнул за хлипкую занавеску, которая отделяла столовую от прочих помещений. Маркус без особой уверенности взял один из стульев и устроился на нем. Стул оказался куда более сложной конструкции, чем представлялось на первый взгляд, с брезентовым сиденьем и спинкой, и сидеть на нем было на удивление удобно. После некоторых исследований Маркус пришел к выводу, что стулья складные и их можно перевозить в сложенном виде.
В нем разгорелось любопытство, и он взял со стола тарелку. Она оказалась необычайно легкой, и стало ясно, что это совсем не фарфор: судя по весу, скорее уж жесть. Маркус постучал по тарелке ногтем.
— Особый сплав, — сообщил полковник с порога комнаты. — А глазурь сама по себе весьма любопытное изобретение. Выглядит как настоящий фарфор, верно? Вот только ее практически невозможно поцарапать. — Он покачал головой. — Угощение, боюсь, будет скромное. Огюстен — настоящий волшебник, но какое волшебство можно сотворить из солонины с галетами?
Маркус, чья последняя трапеза состояла из жидкой бараньей похлебки в деревянной миске, безмолвно пожал плечами.
— Надеюсь, — продолжал полковник, — как только мы немного обустроимся, вы познакомите меня с местными деликатесами.
— Когда мы покидали Эш–Катарион, — сказал Маркус, — основным блюдом были зажаренные целиком жуки–имхалиты. При должном уходе они достигают двадцати сантиметров в длину, и их мясо считается восхитительным на вкус.
Янус бровью не повел:
— Звучит… хм… заманчиво. Вы часто общались с местными жителями?
— До появления искупителей мы были с ними во вполне приличных отношениях, — задумчиво проговорил Маркус. — В целом я бы не сказал, конечно, что местные нас обожали, однако у меня имелись друзья в городе. Неподалеку от гавани находилось одно небольшое заведение, где продавали арфальту, разновидность моллюсков, и я обычно проводил там свободные вечера. Извлечь этих шельмецов из раковины непросто — нужна особая сноровка, — зато мясо у них сладкое, как леденцы.
Маркус смолк, задумавшись вдруг, уцелела ли лавчонка, торговавшая арфальтой, или же искупители предали ее огню. И если уж речь зашла об огне, скольких его друзей постигла та же участь.