Тысячелетний воин Ярополк
Шрифт:
Смартфон пиликнул, и я сразу же вытер палец от чёрной крови о штанину и начал водить по стеклу. Задание никто не взял, и я сразу его принял.
– Ну где грамота? – недовольно поглядел я на стражника.
Тот протянул белые листы.
– Распишись.
– Чегой? – переспросил я, не поняв.
Что ещё за «распушись»? Я чё, белка или куница, что ли, распушаться.
– Подпись поставь, – пояснил полицейский.
Пришлось взять писчее перо и накарябать своё имя. Ярополк. После вырвал лист из рук и пошёл к извозчику, которому показал сияющее картой стекло смартфона.
– Эй,
– Я с вами не поеду, – огрызнулся тот и быстро заскочил в машину, поглядев на Мурку с головами.
– Это почему?! – повысил я голос и снова провёл запястьем по лицу, вытирая кровь и пот.
– Я таких больных никогда не видел. Вам в психушку нужно!
– Куда? – переспросил я, а когда толмач пояснил значение слова, сплюнул на землю. – Ну и катись отсюда! Другого найдём!
– Ярополк, – позвала Гореслава, на что я стиснул зубы.
– Уже не братик?
– Бра…тик, – произнесла она, – тут недалёко. Если не устал, быстро дойдём.
Лесная дева замолчала на мгновение, а потом шагнула поближе.
– Почему люди боятся?
– Потому что живые. Все живые боятся.
– Нет. Я впервые боюсь не того, что мне навредят. Я боюсь остаться одна. Раньше такого не было. Почему?
– Потому что мы люди, – тихо ответил я. – У нас есть семья, род, близкие, друзья. Это у нас в крови.
– Какая неудобная кровь, – прошептала она, а затем с какой-то тоскливой надеждой поглядела в мои глаза, ища в них что-то. – Ты же не обожжёшь меня?
– Нет, – со вздохом произнёс я. – Своих не обожгу. Ты же сестрёнка.
Гореслава улыбнулась и поглядела в сторону, куда поехал сперва извозчик, а потом и полицейские. Они нам были не нужны. Следующий вызов от обычного городского обывателя.
Я же стиснул клинок, а потом снова подумал о той девушке, что чуть не загрыз Всеволод. Нужно будет к ней заехать. Попроведать. Снеди занести, извиниться. Не звери, чай. Люди.
* * *
– Четвёртый случай уже, – протянул Егор Соснов, глядя на землю под ногами.
А меж камешков текла кровь, впитываясь в пыль. Пыль жадно глотала багряную жидкость, превращая ту в грязь. Егор поддел носком ботинка осколок стекла, убирая с дороги ручейка.
– Пятый, – произнёс стоящий рядом с ним мужчина в возрасте, одетый в полицейскую форму.
На плечах у него были новенькие подполковничьи погоны. Мужчина поглядел на распахнутые створки немного проржавевшего гаража, где лежали два тела. Оба выглядели так, словно их хотели нарубить на шаурму, но убийц спугнули. А на двери красовалась надпись: «Он идёт. А вы не вняли».
– Слушай, ну вот кому нужно крошить вампиров?
– Да много кому, – усмехнулся подполковник. – Это же упыри.
– Не смешно. Александра ничего не чувствовала. Она специально сканирует город, но ничего не может найти. Экстрасенс высшей категории, и пусто. Вообще ни зацепки.
– Вообще-то, зацепка есть.
– Какая? – с хмурым интересом поглядел на подполковника Соснов.
– Свидетели говорят, свет вырубался.
– Да мало ли, – отмахнулся Егор. – Ну, погас. И что?
– И в двух других случаях тоже. Время перебоя совпадает со временем убийств. Это точно.
Егор тяжело вздохнул и поглядел в небо.
– Я попробую узнать, может, всё же, кто из богов чудит.
– Ну, точно не люди, – согласился подполковник.
Они оба одновременно поглядели на распахнутый гараж и двух нашинкованных вампиров с выжженными до золы глазами.
Глава 20. Яичница для чудовища
До места, откуда сделали заказ, было недалеко, и потому мы решили пойти пешком. Вызванная мной жёлтая, аки пчела, путеводная фея-программа бодро летела впереди, уворачиваясь от прыгающей к ней Мурке. Девочка-оборотень всё пыталась поймать крохотное создание, в то время как я взял в ближайшем магазине чёрные пакеты, куда сунул отрубленные головы нежити. Перед тем как уехать, полицейские сообщили о нас, чтоб не задержали другие стражники. А ещё доложили, что, скорее всего, это разбойники между собой не поладили. Одни других порешили, а по закону старых богов убиенные часто нежитью становятся. Вскоре туда приедут какие-то эксперты. Толмач перевёл, что это шибко умные зазнайки, которые всё в грамоты запишут да место боя зафотографируют.
Идти было в самом деле недалёко. Через полчаса, все испачканные в чёрной навьей крови да усталые, миновали частный сектор, похожий на подлезающую сбоку к каменному городу деревню, точь-в-точь как молочный поросёнок к свиноматке. Прошли через подземный переход под широкой дорогой, слушая гул множества машин над головами. Миновали блестящую колеёй железную дорогу.
Мелькнула мысль, что нам бы в той жизни, где матушка и сёстры, такую дуру, что тащит сотни вагонов. А сотни и не надо. Впряг одного тепловоза в пяток телег и поехал за дровами или за сеном.
То, что нам нужно, увидели сразу. И даже без подсказок летучей путеводной феи можно было догадаться. Небольшой магазин на первом этаже высотного дома зиял разбитыми окнами и выломанной дверью.
Высокий худощавый мужчина, который громко что-то объяснял полиции, при нашем появлении замахал руками и побежал в нашу сторону.
– Ну наконец-то! Я этого, совсем того. Утром на сингалку, а оно так. Всё плохо. Ваапче плохо. Всё разломано.
Я поглядел на своих спутников. Гореслава зыркала на меня и кусала губы, зато Мурка, блаженная душа, крутила в разные стороны головой и водила большими ушами. Хозяин магазина тоже не оставался в долгу. Он время от времени сбивался на полуслове и бросал жадный взгляд на полуголую лесную деву и босоногую девочку-оборотня.
– Хватит дуться, – произнёс я, – ты мне сестрёнкой больше нравишься, чем холодной лесной богиней.
– Огнетушитель купи, тогда буду сестрёнкой, – пробурчала Гореслава. – Я огня боюсь. А ты с проклятьем Симаргла, как юродивый с факелом на сеновале.
– Да полно те. Я же не дурной.
– А когда в зверя перекидываешься, тоже не дурной, – огрызнулась лесная дева.
Я тяжело вздохнул. С женщинами тяжело спорить, а с богиней и подавно.
– Куплю я тебе этот тушитель. И по твоей божественности поищем. У меня есть номер этих… рохлявиков. Ну, ролевиков. У них попытаем счастья. И ты же лесная. Мало ли садов в городе?