Тысячелетняя любовь Рашингавы
Шрифт:
– Это?
– Вам, вероятно, нравятся такие вещи. Но мне, определённо – нет.
– Я всего лишь был неосторожен. Простите меня. Я говорил, что вы имеете право остановить меня, как только… Не обязательно…
– Вы говорили, что я могу попробовать. Считаю, что попробовала.
– Я могу иначе…
– Нет, решение принято: я не согласна на ваше предложение и увольняюсь. Не хочу подвергаться даже небольшому риску.
– Никакого риска. Я никогда не сделаю ничего…
– Вы уже сделали. Этого достаточно. Вы поставите
Доски пола толкнули Марию в подошвы ступней. Девушка почувствовала свободу и со всех ног бросилась прочь.
Вернувшись в дом Левенхэма, она побежала переодеваться. Граф уже ест, а значит, скоро принесут грязную посуду.
– Как там с принцем? – спрашивали Марию все, кто ей попадался после возвращения. Это был скорее дежурный вопрос и спрашивавшие рассчитывали на шутку или такой же дежурный ответ "всё отлично". К тому же все торопились как можно скорее закончить с трапезой графа и не были готовы выслушивать длинную историю о том, почему Мария уволилась. Нет, она расскажет вечером. А лучше – завтра.
Фаруги вдруг подняла указательный палец вверх и попросила всех прислушаться.
Городские колокола бьют в набат. Сигнальная тревожная система тарахтит, и этот звук уж точно не похож тот, который передают во время нападений перевёртышей извне. Топот, на улице – крик.
– Граф уже вылетел наружу, – спокойно сообщил, войдя на кухню скорым шагом, дворецкий, Сануф. – Полагаю, он расскажет, в чём дело, когда вернётся.
– А вдруг не вернётся? – всполошилась Фаруги. – Побежали на крышу?
– Мы подождём здесь, – покачала головой Пуи-Пуи Фен, отвечая за всех фитов. – Не хотелось бы грохнуться с такой высоты и превратиться в желе.
Фаруги вернулась даже быстрее, чем граф:
– Там пожар в центре, – усевшись за стол на кухне, рассказала полукровка. – Сильный. Пламя захватывает всё новые дома.
– И чего мы ждём? – вскочила Мария. – Надо же хватать вещи и бежать!..
– Успокойтесь! – прогремел Теодор Агвельт, повар, единственный человек из всего штата графа. – Пожар скоро…
По стёклам забарабанил дождь. На счёт "три" он стал таким сильным, что, прилипнувшие к окну молодые фитки, Пуи-Пуи и Мария, смогли увидеть, как быстро заливает маленький внутренний дворик позади служебного крыла.
– Принц дождя, Рэйн Росслей, – с отсутствующим видом проговорил Агвельт, – способен справиться с любым открытым огнём. Его, может, потому и держат в империи. Ради вот таких-то случаев.
– Говорят, он сумасшедший.
– Да, наверняка. Но, разума потушить пламя у него хватает, надо отдать ему должное. Сравнение с хозяином так и просится, – Агвельт пристально посмотрел на Сануфа. Дворецкий многозначительно покачал головой.
Вечером, когда слабенький запах гари успел уже проникнуть в дом и даже перестать вызывать тревогу, Марию неожиданно вызвал в кабинет граф Левенхэм.
– Я вам нравлюсь? – спросил
Мария рассмеялась. Уже и второй работодатель интересуется её предпочтениями. И всё за один день. Впрочем, в ситуации графа было почти нормой задавать смущающие вопросы всем своим серветкам. Хозяин без устали, как говорили другие, отслеживал влюблённых в него женщин в своём доме и выгонял их.
– Не настолько, чтобы выйти за вас замуж, – улыбаясь, ответила Мария. – Но спасибо.
– Прекратите свои шуточки, – Левенхэм прожёг где-то между глаз Марии аккуратную дыру и направил оледеневший, но всё равно страстный взгляд немного в сторону. – Вы сегодня встречались с принцем Рашингавой?
– Да, – девушке расхотелось забавляться.
– Если не врут последние выпуски журналов, вы обедали с принцем в Хорнитэле.
– Да, это так.
– После чего ресторан сгорел дотла.
– Что? Как? Это…
– Вы были там, когда начинался пожар? Что вы видели? Куда вы?
– Я…
– Стойте!.. Никто не погиб, только сгорело само здание… и несколько домов к востоку. Никто не погиб…
– А сам принц… где? Я ушла из ресторана первой.
– Он готовится предстать перед императором или уже сделал это. Говорят, что именно Рашингава спалил Хорнитэль.
Мария вернулась к столу графа:
– С чего бы это ему делать такое?
– Вы мне скажите. Принцу Рашингаве всегда было глубоко плевать на всё, не представляющее интерес для науки. С чего бы это ему понадобилось предавать огню место, в котором вы встречались? Я, было, предположил, что Рашингаве таким образом понадобилось скрыть что-то, изобличающее его или вас в постыдном действе. Но что, если он позвал вас туда для откровенного разговора, а вы отказали ему, сказав, что влюблены в меня…
– Ради всего святого!.. Я не влюблена в вас!
– Тогда почему вы отказали Рашингаве?
– Потому ч-что… постойте! Всё это совершенно не ваше дело!
– Да, здесь вы правы. Я увидел то, что хотел – вы остаётесь в моём штате. Но, готовьтесь к тому, что в Ньоне каждый первый захочет узнать немного о личной жизни принца Рашингавы.
– Что ж… потерплю, пока не забудется.
– Советую реже выходить из дома.
– Приму к сведению. Я свободна?
Левенхэм будто собирался сказать что-то ещё, но так этого и не сделал.
– Да, вы свободны.
За дверью девушку встретил Сануф:
– Кажется, вы о чём-то нам умолчали, – с подозрением протянул дворецкий.
– Я расскажу-расскажу… – Мария растопырила пальчики выставленных перед носом Сануфа ладошек. – Не наседайте. Я всё расскажу.
Перед сном вся смена собралась на кухне.
– Мария может кое-что рассказать о сегодняшнем пожаре, – объявил Сануф.
– Я не считаю себя виноватой в случившемся, – быстро заговорила Мария. – И не верю, что это мог сделать Рашингава.