Тысячи осеней. Том 1
Шрифт:
– Настоящее.
– Тогда кем я был до ранений? Если ли у меня близкие?
– Вот вернемся – и сам все спросишь у нашего учителя, – уклонился от ответа Юй Шэнъянь.
Однако по возвращении выяснилось, что с Янь Уши они не встретятся. Вскоре после того как ученики отправились в Ечэн, глава тоже отбыл по своим делам. Слугам он сказал, что уехал в Северную Чжоу.
– Учитель просил что-нибудь передать? – стал допытываться у управляющего Юй Шэнъянь.
– Хозяин велел вам вернуться на пик Полушага и продолжать совершенствоваться, – угодливо ответил тот. – Что же
Юй Шэнъяня этот наказ слегка удивил.
– Учитель действительно так сказал?
Управляющий горько усмехнулся.
– Разве такой маленький человек, как я, посмеет что-то выдумывать?
Весь путь обратно Юй Шэнъянь беспокоился, как бы объяснить учителю случившееся, но в конце концов ничего из его соображений не потребовалось – все разрешилось так просто!
Поразмыслив немного, Юй Шэнъянь позвал Шэнь Цяо и передал ему слова Янь Уши. Тот отнесся к наказу совершенно спокойно:
– Вот, значит, как. Я и правда доставил тебе немало хлопот и неприятностей, и по моей вине ты не исполнил поручение главы. То, что ваш учитель распорядился таким образом, уже можно считать проявлением великодушия.
Юй Шэнъянь за время своего ученичества неплохо изучил Янь Уши, поэтому мог без сомнений сказать, что к великодушию его поступок не имеет никакого отношения. Скорее всего, учитель преследует какие-то свои цели. Тем более что Поднебесная сейчас пребывает в раздробленности, всюду царит неразбериха, разбой, и с каждым может случиться все что угодно. К примеру, если вдруг слепца Шэнь Цяо схватят работорговцы, то, когда это вскроется и мир узнает, во что превратился настоятель-чжанцзяо горы Сюаньду, от доброго имени его школы не останется и воспоминаний. Как им тогда вновь упрочить свое положение в цзянху?
Сам Юй Шэнъянь не отличался, как его учитель, такой беспринципностью и завидным упрямством, но противиться воле Янь Уши не рискнул, поэтому сказал Шэнь Цяо:
– В таком случае уходи завтра. На северо-востоке находится Ечэн, на юго-западе – государство Чэнь. Если захочешь попасть в Цзянькан, ступай на юго-запад, но дорога туда дальняя. В Ечэне ты уже бывал, и пускай этот город процветает, но в нем часто случаются беспорядки, а на всем пути туда полно бродяг и скитальцев, бегущих от голода. Если ищешь спокойной жизни, ступай в Южную Чэнь.
Шэнь Цяо на эти наставления кивнул и, сложив руки в знак признательности, низко поклонился.
– Благодарю тебя за совет, брат Юй. И попрошу еще об одном одолжении: надеюсь, брат Юй сможет поведать мне, кто я такой и каково мое прошлое, чтобы мне было куда направиться?
– Раз насчет тебя уже все решено, думаю, не будет вреда, если открою тебе правду, – равнодушно согласился Юй Шэнъянь. – Ты был настоятелем-чжанцзяо Пурпурного дворца горы Сюаньду, но вышел на поединок с Кунье, первым среди тюркских мастеров, во время боя сорвался с горы, и наш учитель тебя спас. Однако я бы посоветовал тебе не спешить с возвращением на Сюаньду: с самого поединка и по сегодняшний день никто и никогда не искал тебя. По крайней мере, я об этом не слышал.
–
Юй Шэнъянь, наблюдая его растерянность, недобро усмехнулся:
– Хотя нашу школу Чистой Луны и считают неправедной, но мы, пусть люди маленькие, безмятежны и спокойны. Захотим убить – убьем и не станем прикрываться красивыми словами – не то что некоторые праведники, у которых на устах мед, а за пазухой нож. Но слушать меня или нет – дело твое. Если по наивности угодишь в беду, да в такую, что можно и жизни лишиться, потом не говори, что я тебя не предупреждал!
Шэнь Цяо ничего не сказал ему в ответ.
А на следующее утро слуги усадьбы рано подняли его с постели и учтиво попросили покинуть дом. Кроме бамбуковой трости Шэнь Цяо не имел ровным счетом ничего: ни медяка, ни куска сухой лепешки. Очевидно, Юй Шэнъянь просто отправил его на все четыре стороны.
Выбора у Шэнь Цяо не осталось, и он отправился в путь. Его согревало ласковое утреннее солнышко, в воздухе витали весенние ароматы, и на душе Шэнь Цяо не было ни малейшего волнения или тягости.
Встав под яркие лучи, он вдруг прищурился и выставил руку, заслоняя глаза. Похоже, к нему постепенно возвращалась способность различать свет и тьму. И пускай перед Шэнь Цяо еще сгущались серые сумерки, и, если он долго смотрел на свет, его глаза нещадно болели, но это было куда лучше, чем, разомкнув веки, видеть кромешную тьму.
Обернувшись, Шэнь Цяо постарался вглядеться в усадьбу за своей спиной. Разумеется, глава Чистой Луны с самого начала не питал к нему добрых намерений, но нельзя не признать, что он, его ученики и слуги приютили раненого, приглашали врача, давали лекарства, и это благодеяние никак нельзя забыть.
Поэтому, отдаляясь от усадьбы, для себя Шэнь Цяо решил: если когданибудь доведется встретить Янь Уши, он обязательно поблагодарит его.
Глава 3
Заброшенный храм
С Восстания пяти варваров и переселения цзиньцев на юг уже минуло двести лет, и государственные границы на севере так или иначе определились. Два царства, Северная Ци и Северная Чжоу, поделили между собой восток и запад. Вот только правитель Ци, император Гао Вэй, оказался человеком вздорным и ничего не смыслящим в делах государственных, отчего его владения с каждым днем все больше и больше приходили в упадок, всюду встречались нищие и обездоленные. Что до Северной Чжоу, то на престол взошел Юйвэнь Юн, и при нем страна лишь процветала: народ жил в достатке и спокойствии.
От уезда Фунин до Северной Чжоу дорога была дальняя, притом тракты, тянущиеся от Ечэна на юг до границ царства Чэнь, наводнили бездомные скитальцы, многие из которых совершенно не подготовились к долгому путешествию. В таком случае говорят: взываешь к Небу – не отвечает, взываешь к Земле – не слышит. Тех бедных людей гнал голод, ведь в прошлом году в Северной Ци случилась долгая засуха, затем зима оказалась малоснежной, отчего и в нынешнем году пересохли все посевы. Ходили слухи, что жители тех краев стали обмениваться детьми и есть их. Узнав об этом, Шэнь Цяо тут же подумал, что в такую пору, когда человек ест человека, ему, слепцу, будет невозможно дать отпор голодающим. Случись что – и его первым бросят в котел.