Тюремные дневники, или Письма к жене
Шрифт:
… Я же Вам искренно, Сергей Пантелеевич, добра желаю…
(«Оставьте. У меня несчастный нрав. Повсюду в жизни чудятся мне козни».— … Просто от чистого сердца!..
(«Но в том и соль: нет в мире ничего Невиннее на вид, чем козни ада».Да и вообще:
«Нельзя ль узнать, в чем дела существо, К которому так громко предисловье?»… Да и нам Вы только лишние беспокойства доставляете…
(А-а!.. Понятно.
«Об этом бросьте даже помышлять. Что я стану действовать в ваших интересах, а не в своих собственных».— Вы знаете, я сегодня с адвокатом общался…
— Вчера!
— А, ну да, вчера. Он должен будет прийти ко мне во вторник, со следователем, если тот выздоровеет к этому дню. Следователь, как назло, заболел. Все одно к одному. Так вот, я с ним во вторник поговорю и тогда уж, в зависимости от этого разговора, приму решение. Хорошо?
— Ну, дело Ваше. Зря только здоровье губите. До свидания.
— До свидания.
Дверь захлопывается. Я в раздумьях опускаюсь на шконку.
(«Опускаюсь»! На шконку! Вот до чего злоупотребление изящной словесностью доводит! Никогда!! Никогда не читайте Шекспира! А также Гете, Данте и т. п. Читайте только г-жей донцовых-марининых, разгадывайте кроссворды и смотрите по телевизору рекламу «Сникерс». «Съел — и порядок!»)
Чего, собственно, он приходил? Сам, в субботу, собственной персоной. Что ему было надо? Чего это он меня уговаривал? Может, и правда, искренне?.. А если нет? «На уговоры дьявола поддаться?» Ну ладно, хватит! У тебя свои-то мысли в голове есть? Или только шекспировские? Ну так, «на уговоры дьявола…» Тьфу ты, черт!
Точнее, дьявол. Точнее, о чем я думал?.. «На уговоры…» Нет, ну это просто неописуемо!! Похоже, дух Шекспира твердо вознамерился обосноваться… Ну, все понятно! «Вознамерился!.. обосноваться!..» В общем, перед вами, дорогие товарищи, готовый пациент Кащенко. Клиент Серпов. Этот проклятый дух свел меня с ума! Все понятно.
— Короче, дух, если ты здесь, скажи, что мне делать? А? А?..
— Молчишь, естественно, пидор. Ну, так и отстань тогда от меня. Толку от тебя все равно никакого. Как от козла молока. Во! Опять завыл.
— На уговоры дьявола подда-аться?
— Коль уговоры дьявола к добру.
— Забы-ыть себя? Забыть, кто я така-а-ая?
То есть, кто я такой. Я же все-таки не Королева Елизавета. И вообще, хватит завывать! Да и начальник тюрьмы все-таки не Глостер.
Хотя, конечно, «жалость» и уговоры ментов…
Мавр простодушен иЛадно-ладно! Все понятно. Уймись. Без тебя знаю. Да и хуй они меня за нос поводят! (Хотя, конечно, я и простодушен… и открыт душой…)
Мне, кстати, вспоминается один прелюбопытный рассказик Андрея («Андрюхи курского») на эту тему:
— Стоим мы с начальником оперчасти, а шнырь — пидор там у нас на зоне был, Тереха, пятнадцать лет за убийство сидел — пол моет. Ну, начальник ему и говорит: «Ладно, Терехин, иди уж. Хватит на сегодня… Вот смотрю я на тебя, Терехин, и думаю: ну, почему тебе пятнадцать лет дали?» Тереха этот растрогался, чуть ли не зарыдал, и говорит со слезами на глазах: «Спасибо, Виктор Андреевич!
Единственный Вы здесь человек меня жалеете!» Ну, собрался он и вышел, а опер продолжает: «Да таким пидорасам разве пятнадцать лет давать надо? Их стрелять сразу надо!»
Ладно, хватит себя накручивать. Нехорошо о человеке плохо думать. Наверняка он просто так приходил. Все-таки восьмой день у меня уже.
Да и про эпопею эту трагикомическую с отнятым одеялом он наверняка знает. («Сага о Форсайтах»! «Илиада»! Битва титанов глупости на брантовском корабле дураков из-за выеденного яйца. Ура! Я победил!
Свифтовская война остроконечников с тупоконечниками. Карбышев, блядь! В натуре.) Просто посочувствовать пришел человек, вот и все.
Нельзя во всем только плохое видеть. Это дух на меня, наверное, так действует. У него ж там везде одни интриги. Во всех произведениях.
Так и я, сам напридумал, да и во все это поверил!
Я сам уверовал, что Дездемона И Кассио друг в друга влюблены.
Ты опять? Заебал уже своими дездемонами. В общем, подождем лучше до вторника. Кстати, все забываю спросить. Если уж ты здесь — а чем там кончается? «На уговоры дьявола поддаться…» А дальше-то что? А, ну, естественно:
Сдалась пустая, глупая бабенка!Понятно. Это я, значит, «пустая, глупая бабенка»? Понятно. А чего, собственно, иного можно было ждать от Глостера?
Все, короче. Спать пора. Запутался я уже во всех этих глостерах.
Давай, спой колыбельную. Все равно ведь не отвяжешься.
Дай только срок. Дела идут на лад.
Ты что, охуел! На какой «лад»?! Тоже, что ль, рехнулся? Как и я.
Как жалки те, кто ждать не научился.
Ну, спасибо. Я, по-моему, последнее время только и делаю, что жду когда, наконец, «дела пойдут на лад». Чего-то только, все никак не дождусь.
Ладно. Вторник, вторник! Да, сэр, но с другой-то стороны «покамест травка подрастет, лошадка с голоду умрет». Хочешь сказать, а вдруг следователь во вторник не выздоровеет? А, хуй с ним! К тебе тогда присоединюсь и будем вместе по ночам завывать. Дуэтом.
На уговоры дьявола подда-а-а-а-аться?
Все, пиздец! Сплю. Точнее, пытаюсь. Брысь!
8 июня, воскресенье (девятый день голодовки)
Второе искушение Святого Антония-Франциска. Точнее, сразу аж целых два.