Тюремщица оборотня

Litvinenko Li

Стыд, перед запертым в темнице узником, снова затопил девушку.

– Я… Я… – Заикаясь заговорила Мина и замолчала. Что могла она сказать? Я думала ты сдох?

Он смотрел вопросительно, поблескивая янтарем желтых зрачков, и ждал ответа.

– С первым снегом! – Не нашла ничего другого Мина и вытащила из кармана завернутую в бумагу булочку.

Она протянула вперед ручку, но на полпути к волку, в страхе замерла.

– «Что я творю? Сейчас он оторвет вместе с булкой и мою корявую конечность!» – Корила себя девушка. «Будешь не только

щербатая лицом, но еще и безрукая».

Она представила, как красавчик-стражник вышвыривает её за ворота и кричит ей в след: «А нечего было совать их, куда не следует». А все жители замка, выстроившиеся на стенах, показывают в неё пальцем и смеются. Заманчивая перспектива, ничего не скажешь.

Но оборотень не бросался на ограждение, не рычал и не пугал. Он осторожно привстал на коленях и ме-е-едленно просунул руку сквозь прутья, ей навстречу. Это был экзамен на доверие.

За то время что она работала тюремщицей, они привыкли друг к другу. Но разве доверяли?

Его рука зависла в воздухе. Чтобы опустить сверток в раскрытую ладонь оборотня, Мине нужно было сделать шаг вперед. Ей было страшно, очень, очень страшно. Но он смотрел с вызовом и… В глазах зверя искрились смешинки? Пленник будто подтрунивал над девушкой.

– «Давай, трусливая человечка, покажи, как ты боишься меня». – Говорил его взгляд.

– «Давай, глупая гусыня, – Говорила себе Мина. – Не бойся. Просто отдай ему сверток. Почему, вдруг, сейчас, тебя стала пугать возможная гибель? Ведь еще час назад, ты добровольно хотела расстаться с жизнью».

Глаза в глаза. Её страх, его расслабленная веселость. Она шагнула. Он замер. И булочка с шорохом легла в лапу узника. Когда волк медленно потянул её к себе, Мина вздохнула с облегчением. Это был самый напряженный момент в её жизни! Так сильно её нервишки еще никогда не натягивали.

Оборотень обнюхал подарок, аккуратно развернул бумагу. Пышная сдоба была хитро закручена бантом, украшена несколькими крупными орехами и обильно посыпана сахарной пудрой. Он осторожно лизнул, сладко сощурился и от удовольствия заурчал.

– «Совсем на волка непохож». – Подумала Мина.

Узник взял губами орешек и вкусно захрустел.

– «Скорее на кота… Да! На того облезлого, тощего котищу, который живет на конюшне».

Сейчас он действительно был больше похож на бездомного кота, ошивающегося на замковой помойке, чем на матерого зверя. Черный грязный колтун на голове, жуткая борода, почти сопревшая одежда. И взгляды он бросал на неё не свирепые, а какие-то ласковы, даже покровительственные. Именно так смотрят кошки на своих владелиц, наполняющих их тарелки.

– «Молодец хозяюшка, сыпь не скупись!»

Еще не доев до конца угощение, оборотень пошарил в своей постели и вытащил оттуда неровный сухарь. Это был кусок каравая, принесенного когда-то Миной.

– «Добавки захотел». – Решила девушка.

Урсул, ласково посмотрел на Мину, в горящих глазах, злости совсем не было, только теплота и нотки жалость, точно бы в клетке

заперт был не он, а проклятая девушка. И совсем уж неожиданно улыбнулся, протянув свою заначку ей. На удивление, зубы у оборотня были ослепительно белые, ровные и красивые. Но из-за более длинных, чем у человека, клыков, сулившая счастье улыбка, была больше похожа на звериный оскал.

Что сделала Мина? Конечно, взяла угощение, так щедро предложенное. И под пристальным наблюдением, стала грызть презентованный сухарь. Он попахивал соломой и плесенью. Есть его не хотелось, хотя Мина была ужасно голодной, но обижать оборотня девушка не решилась. Подарок был сделан от чистого сердца, узник поделился с ней единственным, что у него было – запасом на черный день.

И как прикажете теперь сравнивать зверя и человека? Люди гнали её от себя, а пожалел только черный волк. От теплых чувств нахлынувших вдруг, глаза подозрительно закололо, а в носу захлюпало. Главное теперь позорно не раскиснуть, думая об этом.

Они стояли по разным сторонам решетки, с интересом наблюдали друг за дружкой и ели. Урсул хрустел идеально поджаренной корочкой булки, Мина высушенным мякишем. На удивление, сухарик показался ей очень вкусным и, забыв о налете плесени, она грызла его теперь с удовольствием. Сухарь оказался большим, по мере того, как пустой желудок наполнялся, голова начала усиленно работать, вспоминая про дела житейские. Она вышла из камеры, не замечая, как с разочарованием проследил за ней оборотень. Доев последний кусочек, девушка запила его водой прямо из ведра. Она оказалась настолько холодной, что даже зубы заломило. Попав внутрь, жидкость сильней охладила и так не особо разгоряченное тело. По коже побежали ледяные мурашки, заставив поежится.

– «Еда это конечно хорошо, – Размышляла Мина. – Но сухарем не согреешься в холодную ночь».

А она уже скоро. Уже сейчас в подвале было очень холодно. Пар изо рта не шел, но сырость пробирала до костей. Как оборотень выживал в сыром помещении, было непонятно. Но ей не спастись тут в тонком плащике, нужно что-то посущественней.

Вытащив факел из держателя, девушка заново обошла подвал. Сейчас она осматривала его не как место работы, а как свой новый дом. Оценивая плюсы и минусы, просчитывая перспективы. И он открылся ей совсем по-другому, будто и не видела она его раньше. Теперь Мина не думала, как сбежать отсюда побыстрее, она размышляла, как обустроить его для нормальной жизни.

Стены и потолок были не идеально ровными. То тут, то там из штукатурки выпирали бока огромных булыжников, из которых была сложена тюрьма. Их не особо тщательно обтесали и поверхности вокруг мелькали в свете факела, замысловатой крапчатостью. Пол тоже был каменным, его выстлали таким же, темно-серым песчаником. Это, к большому сожалению Мины, не придавало комнате уюта. Все еще доминирующим желанием, оставалось желание сбежать отсюда и побыстрее.

– Ничего, вот обживусь тут… Может коврик, какой постелю…