Тюрьма для тысячи кукол
Шрифт:
– Убирайся, не смей со мной садиться! Просто заплати водителю – и уходи! Я видеть тебя больше не могу! Мне дурно станет, если ты поедешь!
Николай застыл на мгновение, смерил ее подозрительным взглядом. Потом молча открыл переднюю дверцу, протянул водителю деньги и назвал адрес гостиницы. Машина рывком сдвинулась с места.
– Решительная вы девушка! – засмеялся водитель, краснощекий, белозубый. – У вашего кавалера аж руки тряслись, так вы его уели!
– Приходится! – тряхнула головой Лада. – Слушайте, а отвезите меня на улицу Ленина. Денег хватит?
– Да
– А улица Декабристов есть?
На этой улице когда-то стоял ее детский садик, а дом был совсем рядом. Хотя любоваться на свой прежний дом Лада не собиралась. Просто пыталась попасть в более или менее знакомое место.
– Это есть, – кивнул водитель. – Так все же не в гостиницу? На Декабристов?
– Ага!
Через пять минут она оказалась в районе, который вовсе не показался ей знакомым. Улица выглядела совсем не такой, какой Лада запомнила ее из детства. И от этого на душе стало тревожно и грустно.
Был разгар дня, солнце нещадно палило, асфальт противно лип к подошвам. Пока Лада была в заложницах, в город вернулась жара. Она брела по улице, пытаясь сообразить, что теперь делать.
К родственникам она не вернется – это факт, лучше умереть прямо здесь, посреди толпы. Будет ходить по улицам, пока есть силы держаться на ногах. Возможно, Коля уже раскаялся и отыщет ее. А если нет – зачем вообще ей жить?
Она действительно пробродила по улицам несколько часов, глядя под ноги и то и дело натыкаясь на прохожих. Пока не почувствовала вдруг, как ноги перестали служить ей опорой. В глазах начала сгущаться тьма. Лада схватилась за уступ дома, поскорее присела на корточки. Сердце колотилось с такой силой, что заболели ребра.
Девушка всерьез испугалась. Все прежние мысли показались ей ерундой, теперь она больше всего на свете хотела очутиться дома, с братьями и тетей. Холодеющими руками она шарила по одежде, надеясь отыскать телефон, попробовать включить его, успеть дозвониться. Прежде чем ее, в бесчувственном состоянии, заметят и утащат куда-нибудь чужие люди.
Какой-то мужчина наклонился к ней, спросил:
– Девушка, ты что это? Воды хочешь?
Лада слабо кивнула. Асфальт с бешеной скоростью кружился перед глазами. Но от глотка воды стало немного легче. Исчезло жуткое ощущение ускользающего сознания, и Лада сфокусировала взгляд на мужчине, который поддерживал ее за плечо, не давая упасть. Он был лет пятидесяти, полноватый, с совершенно лысым черепом и кустистыми черными бровями.
– У меня машина, – сказал мужчина. – Хочешь отвезу домой?
– У меня нет дома, – пробормотала девушка. – Я приезжая.
– Ну, отвезу, куда скажешь. – В голосе мужчины сквозило нетерпение. – Здесь, на солнцепеке, тебе нельзя оставаться.
– Ничего, я посижу. – Девушка постаралась принять здоровый и независимый вид. Не сошла же она с ума – садиться в машину с первым встречным, да еще в таком ослабленном состоянии.
– Не трусь, – усмехнулся незнакомец. – В машине у меня жена и дочка, так что можешь расслабиться.
Лада с трудом приняла вертикальное положение. В голове шумело так, что стерлись звуки улицы. Мужчина взял ее под руку и куда-то повел. Идти пришлось всего несколько шагов.
У кромки тротуара плавилась на солнце видавшая виды иномарка. Лада нашла в себе силы сперва заглянуть в салон. Женщина на переднем сиденье с раздраженным видом вытирала платком длинную покрасневшую шею. Девочка, по виду младшеклассница, прилипла носом к стеклу, рассматривая Ладу. Мужчина помог Ладе сесть рядом с девочкой, которая мышкой отпрянула к противоположному окну.
Машина тронулась, живительной струей потекла по салону прохлада. Минуты через две девушка уже достаточно пришла в себя.
Женщина несколько раз оборачивалась и бросала на Ладу внимательные, без всякого сочувствия взгляды. Наверно, прикидывала, как быстро им удастся избавиться от пассажирки. У нее было худое, лишенное всякой миловидности лицо и сухие, тонкие губы. Волосы заколоты на затылке так небрежно, словно женщина только что встала с постели. На фоне своего мужа с его загорелой кожей и здоровым румянцем она выглядела бледным призраком.
Девочка пошла в мать: такое же худое бледное личико, но живое, с сияющими быстрыми глазенками. Она ерзала на сиденье и из-под ресниц изучала новую пассажирку.
– Как зовут незнакомку? – спросил мужчина, рассматривая отражение Лады в зеркале.
– Лада.
– Интересное имя. Не встречал. Я – Пал Палыч.
– Очень приятно, – пробормотала Лада.
– Рядом с вами – Маруся. Это она вас увидела через окно и попросила, чтобы я остановился. Неравнодушная.
– Спасибо. – Лада постаралась улыбнуться девочке, которая от отцовских слов мигом сделалась пунцовой и вжалась в сиденье.
– Мы снимаем дачку под городом, – продолжал мужчина. – Славный такой домик вдали от цивилизации. Сейчас как раз возвращаемся туда. Так что, если никто не ждет, то приглашаем к нам. Полежишь в теньке, перекусишь – и слабость пройдет.
Лада подумала: а что, это выход. Идти ей некуда. И пока она не решила, что делать со своей жизнью дальше, гостевание на чужой даче – самый подходящий вариант. Конечно, Пал Палыч положил на нее глаз, это ясно. Но ведь они там будут не одни, а в присутствии жены и дочки он едва ли станет распускать руки. Да и жена, видно, прекрасно знает слабости своего мужа и ни за что не оставит их наедине. Она уже сейчас едва ли не трясется от бешенства всем своим хилым телом.
– Я согласна, – сказала Лада. – Но только до завтра.
– Силком держать не будем, – усмехнулся мужчина. – Завтра к обеду поедем снова в город и забросим тебя, куда надумаешь.
Ехали долго. На мосту через Волгу образовалась небольшая пробка, Лада задремала, а проснулась уже во дворе, в центре которого виднелся ветхий двухэтажный домик. Женщины и девочки в машине уже не было. У Лады спросонья оборвалось сердце от страха, но тут она заметила девочку, которая крутилась вокруг машины. Женщина молча переносила в дом пакеты из багажника.