Тюрьма для тысячи кукол
Шрифт:
– Пойдемте, я покажу вам свою комнату! – воскликнула девочка, едва Лада вылезла из машины. И протянула ей свою узкую, чуть влажноватую ладошку. Лада с тоской подумала, что девчонка теперь от нее не отстанет.
Первый этаж совмещал маленькую кухоньку и подобие гостиной: диван и телевизор, обеденный стол и буфет. Мебель доисторическая, диван застелен пледом, из-под которого предательски торчат клочья прежней обивки. Здесь пахло пылью, сыростью и какой-то гнилью. Лада сразу пожалела, что вообще согласилась сюда ехать. Девочка увлеченно тащила ее к железной лестнице в центре
– Маруська, куда гостью тащишь? – крикнул, входя, Пал Палыч. – Она же свалится с этой лестницы! Оставь!
Девочка вздрогнула и отступила от Лады – похоже, боялась отца. Девушке стало ее жалко.
– Нет, я нормально себя чувствую, – сказала она.
– Ну, тогда ползи. Твое дело. Заодно посмотришь свою спальню. Маруська, ну-ка, возьми у матери белье для гостьи.
Осторожно цепляясь за железные прутья, Лада добралась до верха лестницы и неловко, обдирая колени, проползла сквозь люк. Наверху было еще более жарко и душно. Жар шел от железной крыши. Стоять в полный рост можно было только у люка, и стоило Ладе отступить в сторону, чтобы дать место Марусе, как она почти уперлась головой в скошенный потолок.
Здесь из мебели были только два дивана у противоположных стен, раскладной столик и шкаф без одной дверцы. Но девочка, похоже, была в восторге от своего жилища. Она степенно положила постельное белье на один из диванов, спросила:
– Вам нравится этот диван? А то могу уступить вам свой.
– Нет, все нормально, – ответила Лада. – А окна открываются?
Девочка поспешила распахнуть оба окна, находящиеся друг против друга, в каморке сразу стало свежо. Лада вздохнула с облегчением.
– Мы на день закрываем, чтобы воры не залезли, – сказала Маруся. – А ночью – чтобы комары не налетели.
– А почему тебя зовут Марусей? – спросила Лада. – Разве Маша не лучше?
Девочка демонстративно скривилась:
– У нас в первом классе аж четыре Маши было! Нет, Маруся – лучше.
– А сейчас ты в каком классе?
– Во второй перешла! – сказала девочка. И сильно покраснела.
Лада не поняла почему.
– Ты в этом городе учишься?
– Нет, моя школа очень, очень далеко! – воскликнула Маруся. – Настоящая школа, первая. А в последнее время мы много переезжали, я в другие школы ходила, только мне там не очень нравилось. А в этот город мы совсем недавно приехали. Даже не знаю, буду ли здесь в школу ходить. Папа пока ничего об этом не говорит.
– Ты второгодница, что ли? – догадалась Лада. – Училась, училась – и все в первом классе? А лет тебе сколько?
– Девять. – Девочка была близка к тому, чтобы разрыдаться. – Но я же не виновата. Это потому, что мы все время переезжали. Вот я и отстала.
– Расслабься, – хихикнула Лада. – Мне на это вообще наплевать.
Тут их позвали вниз. Стол уже был накрыт. Маруся показала Ладе, как пользоваться умывальником, приколоченным к дереву на участке. Несмотря на душевные страдания, ела Лада с удовольствием, даже несколько раз брала добавку. Хозяйка провожала каждый съеденный ею кусок застывшим взглядом, и Лада старалась вообще не смотреть в ее сторону –
Пока ели, на улице резко потемнело. Кажется, собиралась гроза. После ужина стало ясно, что хозяева уже не прочь отойти ко сну. Лада затосковала – она не умела рано засыпать. Но когда она еще сидела с чашкой в руках, хозяйка начала застилать диван. При этом она так встряхивала подушку и одеяло, что в свете лампы возник настоящий пылевой смерч. Лада поскорее поблагодарила за ужин, попутно сообразив, что не знает имени хозяйки. Или Пал Палыч так и не представил жену, или она прослушала.
Хозяин сидел на ступеньках дома с сигаретой, накрепко зажатой между толстыми пальцами.
– Извините, – обратилась к нему Лада. – Отсюда можно позвонить? У меня телефон разрядился.
Мужчина смерил ее отсутствующим взглядом, словно пытался сообразить, откуда она здесь вообще появилась. Потом рявкнул:
– Маруська!
Через секунду девочка тенью замаячила на пороге.
– Дай гостье свой телефон, ей нужно позвонить родным, – приказал отец.
Маруся куда-то сбегала и скоро появилась, тяжело переводя дух и неся на вытянутой руке маленький дешевый телефончик. Лада взяла его, ушла в глубь участка, немного поколебалась: кому позвонить. Лучше бы Мише, но его номер она не помнила наизусть. Пришлось звонить Артему. Сердце ее при этом так и норовило выскочить. Снова показалось, что в ее отсутствие с родными случилось что-то ужасное.
Артем ответил почти сразу.
– Привет! – стараясь говорить насмешливо и уверенно, защебетала Лада. – Ну что, вы еще не в Питере?
– Пока нет. – Братец не склонен был к легкому трепу.
– А… как тетя?
– Нормально, – ответил Артем. – Уже понемногу встает. Чего звонишь?
Лада аж воздухом поперхнулась. Ничего себе вопросик!
– Да вот, хочу сказать, что никто меня в плену не держит и на кусочки не режет. Как бы тебе этого ни хотелось.
– А я знаю, – хмыкнул старший брат. – Этот тип уже звонил сюда, интересовался, как ты доехала. Пришлось его сильно обломать.
Сердце Лады забилось часто и неровно. Ей очень хотелось расспросить брата, о чем они говорили с Колей, сколько раз он звонил. Но – гордость не позволила.
– Слушай, я пока не вернусь! – с вызовом произнесла она. – Не хочу больше ходить с разбитым лицом. Можешь переслать мне мою карту?
– Твою карту? – протянул Артем. – Каким же образом?
– Ну, просто положи в конверт карточку и мой паспорт и пошли до востребования на то почтовое отделение, которое рядом с нашим бывшим домом. Сделаешь?
– Нет, – отрезал Тема.
– Почему?!
– Во-первых, потому, что без паспорта тебе такое письмо все равно не отдадут. Во-вторых, карточка по большому счету не твоя, а моя. Ты, насколько мне известно, пока еще ни копейки в этой жизни не заработала. Надоела тебе семья – так живи самостоятельно, и хватит тянуть из меня деньги!
Девушка почувствовала, как в голове ее все мутится от злости на брата. Не сумев сдержаться, она закричала так, что, наверно, слышно было на другом конце деревеньки: