У Адских Врат
Шрифт:
— В этом городе чувствуешь себя в безопасности, — говорит Камилла. — Так здорово!
Они берут напрокат машину, собираясь завтра съездить в дельту. Ужинают в десять с доктором Фаркасом — он заехал за ними на старинном «мерседесе» и повез в ресторан с огромным залом, где за стеклом вращается на вертеле целая корова, а посетители сидят вплотную друг к другу за грубыми, длинными столами. Официанты в накрахмаленных белых фартуках подают сочные говяжьи стейки, картофель фри, толстые дольки сладкого лука и красных помидоров и отличное аргентинское каберне, которое и Воорт, и Камилла
«Если Фаркас их человек, тут ничего не поделаешь. Я, наверное, все равно поехал бы с ним сегодня. А завтра мы отделаемся от него».
— Разве плохо получилось? — спрашивает Камилла после того, как доктор Фаркас в полночь высадил их возле отеля на Пласа-Сан-Мартин. — В аэропорту ты вел себя так, словно подозревал, что он собирается напасть на нас.
— Когда ты права — ты права, — отвечает Воорт.
— Воздержание смягчает сердце. — Камилла берет его под руку, и они идут через площадь к отелю. «Ну сколько можно?» — с досадой думает он. Дубы вдоль аллей. Поцелуи на скамейках. Величественный генерал Хосе де Сан-Мартин — герой аргентинской революции против Испании — смотрит с пьедестала; суровое лицо всадника напоминает Воорту собственных предков, и он вспыхивает от стыда. Все небо усеяно звездами, но в Южном полушарии они выглядят настолько по-другому, что даже Воорт, обычно не любитель любоваться ночным небом, замечает чуждые созвездия, доказывающие, что он не дома.
«Зачем я привез ее?» — спрашивает он себя. Но ответ прост: «Как бы я смог оставить ее дома?»
В далеком прошлом — пять дней назад — они не могли оторваться друг от друга. Он знает, что продолжение разговоров о сексе разбудит ее изобретательность (о, у них богатый репертуар!), никакие выдумки про инфекции мочевых путей не помешают. Но не подыграть тоже было бы не похоже на него.
— Еще несколько дней — и мы заново изобретем Камасутру, — обещает он; когда они добираются до номера, отмечает, что волосок на двери в прихожую на месте. Как и волоски в шкафу.
— Я люблю тебя, — говорит Камилла.
— А я — тебя.
— Я так возбуждена, Воорт. Давай ласкать друг друга, — предлагает Камилла, выходя из ванной в белой кружевной сорочке. Член Воорта скукоживается как дохлый червяк.
«И никуда не денешься».
— Иди сюда, — говорит он.
Воорт не может даже мастурбировать. Чувствует себя истощенным, старым. Камилла тянется к нему, но ее прикосновение вызывает в памяти автозаправку.
В четыре утра он, задыхающийся, потный, сидит в постели. Ноздри забиты запахом лизола. Омерзительное ощущение чужих рук на ягодицах так и не исчезло.
«Отвлекись, займись работой.
На пороге какого открытия я оказался дома?»
Но вместо этого приходит другая мысль: «Расстанься с ней. Ты больше не мужчина.
Уходи из полиции».
Новое, современное восьмиполосное шоссе несет их на север через промышленные и сельскохозяйственные зоны в сторону пампасов и полоски субтропического леса. Ориентируясь по карте, они находят парковку над главным рукавом реки Парана — широким светло-бурым потоком, берущим начало из Амазонки, в сотнях миль отсюда. Дороги здесь грунтовые. Толстые,
— Как по-твоему, радость моя, водятся здесь аллигаторы?
— Ну, если бы водились, путеводитель вряд ли рекомендовал бы это место для гребли.
Они вынимают из багажника рюкзаки со складными каяками, собирают лодки на заросшем травой берегу и спускаются в воду.
— Воорт, смотри! Попугаи!
Воорт готов поверить, что за ними никто не следит. Никто не сворачивал за ними с шоссе, и, поскольку у них нет разработанного маршрута, никто не сможет поджидать их там, где они решат остановиться вечером.
«Вряд ли нападение было расплатой. Будь это так, какая им разница, уеду я из Нью-Йорка или нет? Почему бы им было просто не осуществить угрозу сразу же? Кто они?!» Крик души.
Камилла читает:
— «Многочисленные рукава дельты живописны, но обманчивы. Очень легко заблудиться в лабиринте островов. Будьте осторожны!»
День жаркий, небо синее; ни Воорт, ни Камилла не сказали ни слова о его вчерашней несостоятельности. За несколько минут цивилизация словно исчезла. В темной, бурной воде ничего не видно. Они разрезают маслянистую волну, поднятую проплывающим мимо потрепанным грузовым судном — таким ветхим, что не смогло бы пройти техосмотр в Нью-Йорке.
Они сворачивают в один из узких каналов. Покосившиеся дома стоят на сваях на расчищенных участках леса. Течение проносит мимо распухшего дохлого тапира. В кронах деревьев пронзительно перекликаются парочки ярких попугаев. Иногда мимо с ревом проносится современный катер.
— До Нью-Йорка словно триллионы миль, — говорит Камилла.
На ней футболка с логотипом «Таргет» — осталась после старой телепередачи — поверх бикини. Воорт надел майку софтбольной команды Полицейского управления Нью-Йорка и мешковатые спортивные трусы «Лэндз-энд». На обоих высокие неопреновые ботинки — на случай, если придется идти пешком по грязи.
В полдень они выбираются на берег и перекусывают свежим хлебом, сыром, салями и бананами, запивая все холодной минеральной водой.
— А все-таки любопытно… почему ты за все платишь наличными, а не кредитной карточкой? — спрашивает Камилла.
— В путеводителе говорится, что здесь за это берут дополнительные проценты.
Но Камилла — режиссер новостей. Она не бросает заинтересовавшую тему. И снова заговаривает об этом вечером, когда они одеваются, собираясь на обед, в маленьком отеле «Дельта», — администратор здесь принял наличные.
— Помнишь ту передачу пару лет назад, которую «Таргет» делала по списку «Самых разыскиваемых»? Как ФБР выслеживало их по платежам по кредитным картам?
— Ты меня разоблачила. Меня преследует ФБР.
— Мы делали еще одну передачу — о водителе грузовика, незаконно перевозившем срубленные деревья из государственных заповедников. Ему все это страшно не нравилось, но он не мог заставить себя сдать своего босса. Я довела его до слез. В конечном счете, успокоившись, он рассказал.
— Для этих воспоминаний есть какие-то особые причины?