У алтаря любви
Шрифт:
– Что происходит, Юлия? Обычно Ливия Версалия не позволяет свободно расхаживать по городу. И как видишь, мне далеко до смертного одра.
– Я, конечно, приукрасила, рассказывая ей, что с тобой случилось – очень хотелось увидеться с тобой.
– Откуда ты узнала, что со мной случилось?
– Один из рабов храма видел, как все произошло. Он узнал, кто ты, по знаку на паланкине.
– Иди и сядь со мной рядом, – Ларвия похлопала рукой по дивану. Когда сестра села, тихо спросила: – Это имеет какое-то отношение к центуриону?
Юлия
– Что произошло? – спросила она.
Юлия рассказала сестре о встрече с Марком у священного источника, и, когда закончила, Ларвия изумленно спросила:
– Итак, ты ему пообещала, что встретишься с ним в моем доме?
– Это единственное, что пришло в голову в тот момент. Охранник стал приходить в себя, нужно было торопиться.
– Юлия, а ты не подумала о том, в какое положение ты меня ставишь? За разрешение встречаться в моем доме меня могут обвинить в государственном преступлении и конфисковать всю собственность, а то и выслать из Рима.
Юлия закрыла глаза.
– Понимаю: скажусь больной и не приду на прием. Если меня не будет в твоем доме, Марк поймет, что я передумала, и тогда тебе нечего бояться.
Ларвия на минуту задумалась.
– Как тебе удалось убедить Ливию разрешить навестить меня после того, как на твоего охранника напали у источника? Она, наверное, что-то заподозрила.
– Ей ничего об этом неизвестно, – спокойно сообщила Юлия. – Я заплатила охраннику за молчание.
– Чем же ты с ним рассчиталась, Юлия? У тебя же нет собственных денег? Когда тебя посвятили в весталки, оставленные тебе по наследству деньги положили в банк.
– Отдала ему мамину брошь из сердолика.
Ларвия от изумления открыла рот, а затем сердито сжала губы.
– Должно быть, тебе очень хочется увидеть этого центуриона снова, – наконец, проговорила она.
– Я не знаю, видел ли что охранник, но боялась, как бы он не дал описание напавшего на него человека, если бы его начали допрашивать. А Марк такой… заметный. Его можно было бы заподозрить только по одному его росту. Слышала, что многие люди в городе узнают его.
– И ты рассталась с фамильной драгоценностью, чтобы защитить любовника, – сухо заключила Ларвия.
– Едва ли его можно так называть. Мы всего лишь обменялись несколькими словами.
– Не преуменьшай случившееся: он произвел на тебя такое впечатление, что ты готова ради встречи с ним рисковать своей жизнью.
Юлия промолчала.
Ларвия устроилась поудобнее на диване и запрокинула голову назад.
– Может, поделишься, как собираешься устроить встречу в моем доме, в то время как мне надо быть хозяйкой приема в честь юбилея Ливии Версалии. Как мне кажется, не самое удобное время для романтического свидания.
– Надеялась, что ты как-то поможешь мне, – призналась Юлия.
– Вероятно, считаешь меня очень опытной в таких вопросах? – повысила голос Ларвия.
– А
– Возможно, только не удивляйся, но у меня тоже нет опыта: ты никогда не спрашивала, но я всегда была верна мужу, хотя ничего хорошего это мне не принесло; а после его смерти дед стал следить за мной, словно за своей женой. Если бы мне даже захотелось иметь любовника, хотя его никогда не было, то одно имя Каски и Сеяна заставляло меня хранить чистоту. Меня едва ли можно назвать светской женщиной, какой, вероятно, многие считают. А всем случившимся напугана так же, как и ты.
Юлия почувствовала себя виноватой перед сестрой.
– Но это не значит, что не помогу тебе, – поспешила заверить Ларвия, схватив Юлию за руку.
Юлия с надеждой посмотрела на сестру.
– Полагаю, будет справедливо, если хотя бы одна из нас станет счастливой в любви, – заявила Ларвия, и Юлия благодарно обняла сестру.
Ларвия взяла со столика маленький серебряный колокольчик и позвонила.
– Я прикажу подать нам что-нибудь перекусить, и мы обсудим наши планы.
– Юбилей Юлии Версалии? – нахмурился Септим. – Почему тебе вдруг захотелось пойти на такой скучный прием? Политики будут произносить длинные утомительные речи. Эти религиозные обряды ужасно скучны. У меня другие планы на этот вечер.
– Я не собираюсь посещать службу в храме, а хочу только пойти на прием, который состоится после, и, как представитель Цезаря, подчеркнуть от его имени уважение Верховной Жрице: он очень благодарен весталкам за прошлые услуги и хотел бы выразить им свою признательность, но сегодня вечером император будет в Остин у царицы Клеопатры и поэтому не сможет присутствовать на приеме, – Марк старался говорить безразличным голосом, чтобы не выдать, с каким нетерпением дожидается его.
– И Цезарь попросил тебя быть на этом приеме вместо него? – удивился Септим.
– Не совсем так – я сам вызвался пойти туда.
– А почему? – недоуменно спросил Септим, изучающе глядя на друга. И вдруг догадался. – А-а, понимаю: хозяйка вечера – вдова Сеяна, а та маленькая весталка, которой ты увлекся, тоже Каска. Если не ошибаюсь, она сестра Ларвии Сеяны. Правильно?
Марк протянул руку и взял с подноса маслину, не отвечая на вопрос друга.
Септим изумленно покачал головой и поднялся с дивана.
– Она будет там, не так ли? – настаивал он.
– Там будут все весталки.
– Марк, ты играешь с огнем.
– Ты это уже говорил, и зачем повторять снова? Скажи, пойдешь со мной или нет?
– Кому я там нужен? Насколько помню, у влюбленных третий всегда лишний.
Марк промолчал, но по выражению его лица Септим понял, что имел в виду Марк.
– Ты хочешь, чтобы рядом был друг, если что-нибудь случится? – спросил Септим.
– Не думаю, что может что-то случиться.