У алтаря любви
Шрифт:
– Неужели вы испытываете чувство превосходства, когда обсуждаете меня, словно какую-то особую породу собак? – гневно спросил он. – Галлы непокорны, греки смиренны. Мы люди, госпожа Сеяна, а не охотничьи псы!
– Вы – рабы, – ответила Ларвия. – И помни об этом.
– Понимаю. Сейчас вы снова скажете, что можете приказать меня выпороть? Может, принести хлыст?
– К твоему сведению, сегодня вечером я спасла тебя от гораздо худшего, чем порка. Если бы желала тебе плохого, могла бы отдать этому центуриону Деметру – он
Вериг снова взглянул на нее, лицо его стало каменным.
– Видел его, – коротко ответил он.
– И это все, чем намерен отблагодарить?
– Любой на моем месте сделал бы все возможное, чтобы избежать плена. Его друг был убит во время моего побега.
– Он относится к этому несколько иначе.
– Так было на самом деле.
– Он схватил бы тебя в присутствии всех гостей, если бы мне не удалось остановить его.
– Не нуждаюсь в защите женщины, – коротко ответил Вериг.
– Я заступалась не за тебя, – возмутилась Ларвия. – Мой дед заплатил приличную сумму денег. Мне не хочется, чтобы они пропали.
Вериг уставился на нее, все у него внутри кипело, но он не произнес ни слова.
Ларвия встретила его гневный взгляд, и ей стало не по себе: она всегда так волнуется, разговаривая с ним, – это пугало ее.
– Зачем обращать внимание на то, что говорит эта Кампания? – раздраженно спросила она. – Всем известна ее бесконечная болтливость.
– Вы уделили ей много внимания.
– Просто беседовала.
– Вы соглашались с ней!
Ларвия удивленно смотрела на него.
– И кивали головой, – гневно добавил он.
– Пыталась избавиться от нее! Хотелось побыстрее отправить ее домой. Даже, если бы она заявила, что у нее на голове корона и она – богиня, я бы тоже кивала головой!
Вериг снова внимательно посмотрел на нее и ничего не ответил.
– И зачем мне разговаривать с тобой? – громко спросила себя Ларвия. – Зачем всегда спорить? – она закрыла глаза, затем снова открыла. – Иду спать. Нестор скажет, что нужно делать.
Он сразу же повернулся, чтобы уйти, но по какой-то непонятной причине Ларвия остановила его в дверях.
– Вериг, скажи, почему тебя так разозлил мой разговор с Порцией? – ее голос обрел прежнюю тональность. – Пора бы уже привыкнуть к тому, как римляне относятся к рабам.
Он медленно обернулся и посмотрел ей в глаза.
– Меня волнуют не римляне, а вы.
– Я римская женщина. Вериг отвел взгляд.
– Хочу, чтобы вы видели во мне человека, – тихо ответил он.
Ларвия молча смотрела па него, сердце учащенно забилось.
– И еще мужчину, – еще тише добавил он, выходя из комнаты.
У нее перехватило горло, протянув руку, успела ухватиться за полку рядом с ней – загремели терракотовые горшки и кувшины; беспомощно протерла глаза: неужели заразилась от сестры, став такой излишне эмоциональной? Как и Юлия, готова
Почему Вериг так волнует ее? Он раб, а ей постоянно хочется забыть об этом и самой себе признаться, что на самом деле относится к нему, как к равному, как будто его бывшее положение срослось с ним и не утеряно, несмотря на военное поражение и его настоящее положение. Видимо, так и было на самом деле: его нельзя считать слугой, а просто человеком, которого обстоятельства заставили защищать ее, до тех пор пока не получит свободу. И она так и относилась к нему, и он это чувствовал, читал ее мысли, будто они произносились вслух.
Ларвия снова закрыла глаза, крепко сжав губы, – от него нужно избавиться, как-то убедить деда, что Вериг должен исчезнуть. Но даже мысль об этом казалась ей невыносимой.
Она уже привыкла к его постоянному присутствию, с ним чувствуешь себя в безопасности, как и предполагал Каска: и, если быть абсолютно честной, то следует признать, ей нравилось видеть его рядом, смотреть на него – очень красив, есть все, чего не было у мужа: молодость, сила и волнующий интерес к ней самой.
Но – раб.
Ларвия вздрогнула, когда дверь вдруг открылась, вошел Нестор, удивленно уставившись на нее.
– Что с вами, госпожа? – спросил он, осматривая кладовую и как бы ища объяснение ее присутствию здесь.
– Да-да. Искала па полках соус, – поспешно объяснила Ларвия, отворачиваясь, чтобы утереть глаза.
– Сосуды с соусами на кухне, госпожа, в холодной кладовой.
– Конечно, конечно, я забыла. Что ты ходишь здесь, Нестор?
Он протянул руку и достал кувшин с полки.
– Только это.
Ларвия кивнула.
– Поскольку никого нет, госпожа, хотел бы с вами поговорить кое о чем.
– Слушаю, – ответила Ларвия, довольная, что можно отвлечься от грустных мыслей.
– Это касается Верига.
Ларвия вздохнула про себя. Значит, ей не удастся отвлечься.
– Продолжай, – коротко бросила она.
– Не слушается тебя, отказался выполнять какой-то твой приказ?
– Нет, но… – неуверенно ответил Нестор.
– Что же тогда?
– Постоянно спорит со мной, советует что-то делать иначе, пытается инструктировать меня…
– И обычно оказывается прав?
– Дело не в этом! – взволнованно воскликнул Нестор. – Я отвечаю за этот дом, как старший над рабами. Если я говорю «Сделай это», они должны выполнять приказ без всяких обсуждений.
– Понимаю.
Как она и предполагала, Нестор тревожится за свое положение. Сейчас ей не до этого – слишком устала и нервы на пределе, поэтому не в состоянии разбираться с непослушными слугами.
– Я обязательно скажу Веригу, чтобы он слушался тебя беспрекословно, – коротко ответила Ларвия. – Что-нибудь еще?