У алтаря любви
Шрифт:
– Прекрасно, – произнес он, поднимаясь и наклоняясь, чтобы поставить печать, изображенную на кольце, на мягкую восковую дощечку, на которой писала Юлия. Центурион сделал тоже самое, приложив свое легионерское кольцо и дав возможность Юлии рассмотреть его темную голову.
– Через два дня записи будут готовы для вашего прочтения и официальной подписи, император, – заверила Ливия.
– Прекрасно, – Цезарь улыбнулся Ливии, а затем Юлии.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Юлия Розальба Каска, – тихо произнесла Юлия, не поднимая глаз.
– Каска!
– Внучка, – пояснила Ливия.
– А-а, понятно. Можешь взглянуть на меня, маленькая Каска, – сказал Цезарь.
Юлия повиновалась, заметив при этом, что центурион также внимательно рассматривает ее.
– Белая роза. Это имя очень подходит тебе. Светлая кожа и глаза цвета альпийских ручьев, – заметил Цезарь. – Что ж, можешь передать Каске от моего имени, что его политика – зло, но его сын сотворил прекрасную женщину.
Цезарь быстро вышел из комнаты, центурион последовал за ним, бросив еще один прощальный взгляд на Юлию.
Ливия потрепала Юлию по плечу.
– Прекрасно справилась с поручением, – похвалила она, принимая дощечки от Юлии.
Юлия от волнения не могла ничего произнести.
– Нечего сказать? – удивилась Ливия.
– Я очень нервничала, – поспешно отозвалась Юлия.
– Да, видела, но это объяснимо: Цезарь – великий человек.
Юлия понимала, что ее нервозность не имеет прямого отношения к Цезарю, – ее взволновал прекрасный центурион с неотразимыми янтарными глазами.
– Что означает этот знак? – спросила Ливия, указывая на вторую дощечку.
Юлия вздрогнула, как будто Ливия могла прочитать ее мысли, а затем ответила на несколько вопросов по поводу примененных сокращений.
– Можешь идти, – наконец позволила Ливия, решая, какому писцу отдать работу. – Ты завтра принимаешь участие в процедуре жертвоприношения?
Юлия кивнула.
– Отдыхай сегодня вечером и приведи в порядок свои мысли – обращение к богине требует ясной головы и спокойной души.
– До свидания, Ливия Версалия.
– Всего доброго, дочь моя.
Юлия, покинув протокольную комнату, вернулась в свою спальню, где ее ждала Марго. Она помогла ей переодеться в обычную одежду и изменить прическу.
– Слышала: ты превзошла все ожидания, – заметила Марго, укладывая шарф Юлии на позолоченный стул.
Юлия изумленно посмотрела на нее.
– Ты что, получила сообщение от богов? Я ведь только что покинула Ливию.
– Юния Дистания ожидала гостей в зале, чтобы проводить Цезаря из храма, и слышала их разговор. Как только они ушли, она сразу же пришла ко мне.
Юлия недовольно покачала головой.
– Ты могла бы стать шпионкой в пользу Иберии, Марго.
– В случае провала это плохо бы кончилось для меня, – отозвалась Марго, нисколько не обидевшись.
– Ты знаешь человека, сопровождавшего Цезаря, центуриона первой когорты? – с деланным безразличием задала вопрос Юлия, распуская волосы.
– Шутишь? – Марго изумленно уставилась на нее. – Неужели не знаешь?
– Цезарь называл его имя, когда они вошли, оно показалось мне знакомым.
– Это
– Да? Теперь запомню, – задумчиво кивнула Юлия.
– Еще бы не запомнить. Неужели не видела триумфальное возвращение Цезаря из Иберии? За императорской колесницей вместе с Марком Антонием ехал Деметр, он – один из самых знаменитых воинов, получивший многочисленные награды, любимец Цезаря. Почему ты этого не знаешь, Юлия? Это всем известно.
– Я наблюдала за процессией с трибуны для весталок: Антоний и второй воин были в полном военном снаряжении, разве узнаешь кого-либо? Все, что помню, это два высоких мужчины, один из них пониже ростом, с лавровым венком на голове.
Марго неодобрительно нахмурилась.
– Нужно больше интересоваться политикой, Юлия, ты же из знатной семьи, и тебе положено знать подобные вещи: после Кордубы Деметр всюду ходит с Цезарем по его правую руку; если это продолжится, то он завоюет себе высокое положение, будучи еще совсем молодым человеком.
– Что еще тебе известно о нем? – поинтересовалась Юлия.
– О-о, родился на Корсике, сын свободного фермера, вступил в легион почти ребенком. Рассказывают, что очень быстро стал получать повышения по службе благодаря своей необыкновенной храбрости – Цезарь лично заметил его и перевел в первую когорту.
– Почему он назван в честь греческой богини зерна?
– На Корсике много греков. Разве забыла уроки?
– А почему его называют Вороном?
– Предполагаю, за цвет волос.
– Сколько же ему лет?
– Почему он тебя так заинтересовал? – Марго прекратила складывать одежду и внимательно посмотрела на Юлию.
– Похоже, он пользуется полным доверием Цезаря, – Юлия пожала плечами, как будто это были ничего не значащие вопросы.
– Да. И также вскружил голову всем глупым молодым женщинам Рима. Будь осторожна, Юлия, не совсем прилично обращать слишком много внимания на интересующего тебя молодого воина.
– Ты только что упрекала меня за то, что я не знала, кто он! – Юлия в показном возмущении вскинула руки.
– Неведение – это одно, – сдержанно заметила Марго. – А увлечение – совсем другое.
Юлия швырнула в Марго плетеным поясом.
– Ты становишься смешной. Иди и приготовь одежду для завтрашней церемонии жертвоприношения.
Марго удивленно уставилась на нее.
– Иди! – повторила Юлия.
Марго поклонилась и покинула комнату.
Цезарь и Марк спустились по широкой лестнице храма к ожидающему паланкину [10] диктатора, задрапированного пурпурным шелком. Четыре высоких германских раба в коротких зеленых туниках стояли наготове, готовые в любой момент, ухватившись за деревянные ручки, нести его.
10
Паланкин, носилки в форме кресла пли ложа, заимствованы римлянами из стран Востока.