У Червленого яра
Шрифт:
И она, развернувшись, белой лебедью поплыла прочь.
— Не понял, — захлопал ресницами муромский жених.
— Девка больно на Изяслава Пронского похожа, — кашлянул его боярин.
— Предслава? — побежал за княжной Ростислав. — Или крестильным надобно звать? Марфа?! — догнал он беглянку, хватая за рукав. — Да подожди.
— Чего тебе? — надменно проговорила Марфа, но густой румянец выдал ее с головой.
— Я просить тебя крепко у твоих братцев буду, — выдохнул юнец, и глазищи голубые, что омуты, начали затягивать девичью
Как же ладен был этот женишок. Дурной, то да, а все ж такой-то смазливенький, молоденький. «На теленочка похож», — отчего-то пришла мысль, от которой на губах у пронской княжны проступила невольная улыбка.
— Ты и вправду медовая, — прошептал Ростислав.
— Недосуг мне с тобой говорить, — отмахнулась Марфа, ускоряя шаг.
— Еще повидаемся, — крикнул ей вослед жених.
Марфа вошла в избу, Услада прошмыгнула за ней.
— Зря рядилась, — пробормотала княжна, присаживаясь на лавку. — Ну, отчего со мной всегда так глупо все выходит?
— Отчего же глупо, — подбодрила Услада, — хороший жених, а что к девкам целоваться полез, так это ж так, перед боярами своими покрасоваться, мол, глядите, каков я, взрослый уже да удалой.
— Дурень, — вздохнула Марфа.
— Ничего не дурень, молод просто, — кинулась защищать муромского княжича Услада.
— Так и я дура, — грустно улыбнулась Марфа, — два сапога — вот те и пара.
И они с Усладой звонко рассмеялись, сбрасывая напряжение.
— Ехать в Рязань надобно, — напомнила челядинка.
— Да, надобно ехать, — поднялась Марфа.
Губы все еще жег первый в ее жизни поцелуй. «Ночью сюда, на пристань приду», — вспомнились слова Ростислава. То совсем уж неприлично, переступать эту черту Марфа не собиралась, но издали посмотреть, как княжич будет ее у пристани ждать, вздыхать и поглядывать на окна спящих изб, уж очень хотелось. Соблазн был так велик, какая уж там Рязань.
«Нет, негоже подставлять Изяславушку. Он ясно сказал — поезжай к Рязани, чтобы Глеба не злить. Поеду», — Марфа со вздохом поднялась с лавки. Все теперь казалось каким-то ярким, светлым, мысли путались, а молодость кружила голову.
— Ехать, надобно ехать, — пробормотала княжна.
— Поесть сперва надобно, ты ж, светлая княжна, ни крошечки с утра не съела, — засуетилась Услада, — сейчас крикну, чтоб на стол сбирали. Быстренько перекусим и в путь.
— Да можно и дорогой поесть, — промямлила Марфа, — хотя, чего там, успеем. Недобро, на ходу, да без должной молитвы. Вели накрывать.
Солнце перевалило за полудень, дальше откладывать было нельзя, и короба уже лежали на возах.
— Выезжаем! — хлопнула в ладоши Марфа.
Но в сенях княжну встретил встревоженный Вячко.
— Гроза сбирается, над Окой уж сверкает. Недобро сейчас ехать, переждать надобно, — покачал он головой.
Марфа выскочила на крыльцо. Первое, что ее встретило, — оглушительная тишина. Было так зловеще
Мрачная туча надвигалась с севера, наваливалась на лес, стелилась над заливным лугом, завораживая своей неотвратимостью. Новый раскат грома, и огненная игла молнии насквозь прошила черное одеяло, ударяясь в окоем.
Марфа торопливо осенила себя распятьем и заспешила обратно в избу.
— Ну, я правда хотела выехать, да куда, в такую-то грозу. Нешто братцы сами того не видят? — радостно засияли карие очи.
[1] Запона — женская верхняя одежда, надевалась поверх рубахи и опоясывалась, чаще девичий наряд. [2] Насад (или насада) — плоскодонный корабль на веслах, большой вместительности.
Глава IX. Каин
Дождь пролился плотной завесой, отгородившей Исады от всего внешнего мира. Марфа от скуки стояла на крыльце, подставляя ладонь под холодные капли.
— Простынешь, светлейшая, студено, — за плечом появился Вячко.
— Тучу к полудню сносит, скоро дождик закончится, — Марфа мокрой ладонью провела по щеке. — Стало быть, ехать можно будет.
Вот для чего она это спросила, ведь и сама знает ответ, но надо же переложить ответственность на сурового кметя. И он ответил так, как и ожидалось:
— Куда ж теперь ехать, вечереет, и дорогу развезло. Возки не протолкнуть.
Марфа расслабленно выдохнула.
— А как там в шатрах, а ну, промокли если? — повернула она голову в сторону частокола, за которым начиналась дорога к стану.
— Не должны, войлоком да кожей шатры крыты, — успокоил Вячко.
Тучу поволокло за лес, дождь истончился, перешел в морось, небо просветлело, но из-за Оки уже наступала ночь. Можно было бы и отправляться на ночлег, но Марфа все тянула, чего-то ждала. С Усладой они вышли на задний двор и расстелили рогожу на мокрую лавку.
— Посидим немножко, свежестью надышимся. В избе больно парко, — объяснила и самой себе нежелание спать княжна.
— Да, здесь хорошо, — охотно поддержала челядинка, все прекрасно понимая.
Марфа набрала в грудь воздуха, чтобы затянуть протяжную песню, но так и осталась на вдохе, обращаясь в слух.
— Слышишь? — дернула она Усладу за рукав.
— Нет.
— Послышалось мне? — Марфа встала и прошла пару шагов в сторону пристани. — Да нет же, вот еще. Кричит кто-то.
Услада подошла к хозяйке, пытаясь среди шороха прибрежного ивняка расслышать неведомые звуки. Откуда-то ниже по течению шел неясный гул, но расслышать точнее не получалось.