У Дона Великого на берегу
Шрифт:
— Ещё один. Сколько их у тебя?
— Последний! Истинный бог, последний. К тому же принес богатый дар.
Велел Михе:
— Покажь сапоги!
Тот послушно исполнил приказ. Найден покрутил Михино изделие.
– Добрые! Только к чему сейчас? Вчерась Васятку Маленького
приводил. Ему отдал наилучшие доспехи. Почитай, даром. Ноне сапоги эти...
— В них ли суть?
— Во-во!
Шутки да прибаутки. Вышел со двора Миха-сапожник, по пословице, без сапог. Однако в той же тряпице бережно нёс железный шлем, хоть и мятый, а крепкий. И старую же, но тоже крепкую
Озабоченно глядел Вася Тупик на Бориску. Вот на кого доспехи ещё не придумали — молод.
Проводив глазами Миху-сапожника, завёл с Найдёном окольный разговор.
— Хороший вы народ, бронники-доспешники. Сберегаете воинам жизнь. А не всё вам дано-доступно.
— К примеру?
— Чего проще. Идёт с войском такой парень, как Бориска. Взрослые мужики — кто в кольчужной рубашке, на ком бахтерец. Малый же, почитай, в чём мать родила. Рубашка холщовая да сермяжные порты — вся одёжа. Минет ли его ордынская стрела али сабля? И вы, мастера бронники-доспешники, в сём случае — люди пустые, бесполезные!
— Это почему же? — обиделся Найден.— Дело редкое. Сам не владею. А были Мастера. Сработали доспехи, к примеру, на великого князя Дмитрия Ивановича, когда он двенадцатилетним отроком ходил во Владимир походом.
— Живы ли?
— Кто помер. Кто жив, да стар.
— Экая жалость,— Вася поскрёб курчавую щегольскую бороду.—Столь искусных ноне, поди, нет?
Бориска давно смекнул, куда гнёт Вася и чего хочет от Найдена. И тот понял. Только, видать, тяжеленько браться за новую, а потому трудную работу. Прикидывался, будто темны ему Васины речи.
Пока разговаривали, увидел Бориска румяную, пухлявую девчонку. Чуть моложе его возраста. Всё крутилась поблизости. В красном сарафане. Щёки, ровно налитые яблоки, красные. Глаза темные. Ресницы длинные, чёрные. Толстая коса переплетена алой лентой. Залюбовался Бориска такой красотой.
А разговор вроде бы вовсе упёрся в тупик.
– Может, и есть, Вася,— сказал Найден,— ещё такие мастера. Я отроду не работал на детишек. Да и место ли мальцам на бранном ноле? Там взрослым мужикам смертная тягота. Твоему приятелю,— обернулся к Бориске,— мой
совет: сидеть покуда дома. Придёт и его черёд. Врагов на нашу землю хватает.
Нос повесил при тех словах Бориска.
Вася Тупик от задуманного редко отступался. Начал сулить большие деньги. Найден своё:
– Времени, Вася, нет. Ко мне пришёл мужик — девять душ детей. Он с войском отправляется. Кому доспехи нужнее: ему или мальцу твоему?
Здесь, когда настойчивый Вася Тупик потерял надежду, пришла внезапная помощь.
Ты бы, папаня,—вступилась Найдёнова дочка,—сработал доспехи, а?
Найден с Васей Тупиком изумлённо обернулись. Отец сдерживая улыбку, отозвался:
Ты в чужие дела с коих пор стала встревать, а?
Девчонка отцову улыбку отвергла. Сдвинув брови, серьёзно продолжала:
— Он всё одно пойдёт! Сам видишь!
— Эй, пигалица! — сдвинул брови Найден.— Тебя спрашивают?
— Без спросу могу сказать. Чай, язык даден! — И носом шмыгнула. Того гляди, заревёт. — А, папаня? Сработай! Чего тебе стоит? Сумеешь ведь...
Должно, сильно любил свою младшую дочку Найден, потому что, покрутив головой, сказал:
— Ну и девка!
А Бориска понял, что его дела пошли на поправку.
— Обещать, мужики, остерегусь...— покосился Найден на дочку. — А через два дня наведайтесь...
Фыркнула в рукав девчонка, застыдилась своей смелости. Убежала.
— Коли что выйдет, благодарите Марфушку.— Найден усмехнулся, ещё раз покрутил головой:
— Ну и девка! Чистая сатана!
Бориска вышел с бронникова двора гордый и смущённый. Боялся, Вася Тупик примется дразнить. Чего доброго, расскажет другим.
Вася, напротив, молвил удовлетворённо:
— Кажись, повезло, парень, как в сказке. А то идти бы тебе против ордынцев в одной рубахе...— Подмигнул: — Дивчина-то ладная, а? Понравилась?
Покраснел Бориска:
— Добрая, должно, очень. И красивая...
Снова окунулись Вася Тупик и Бориска в небывалое московское многолюдье. Молча пробивался Бориска сквозь толчею. Одолевали его трудные вопросы и горькие сомнения. Когда выбрались наконец из толпы, спросил-подумал вслух:
— Неужто вороги надеются подойти к Москве?
— Ещё как! — ответствовал Вася. — Слабее стала Орда, чем при первых ханах. Мы окрепли. Однако силы ордынские велики. И последнее слово с Ордой — ещё впереди. Кто знает, на нас, собравшихся здесь, падёт его вымолвить, а может, доведётся сказать нашим детям али внукам.
Обуреваемый тайными мыслями и опасениями, продолжал своё Бориска:
— И Москву могут взять и пограбить? При ограде такой?- указал на белоснежные кремлевские стены.
– Крепости ли, парень, защищают град? Люди!- Спрашиваешь: могут ли Москву взять и пограбить? Могут! Да не должны. Мы с тобой на то поставлены. Глянь-ка, какие тыщи народу привалили! И сколь среди них тех, кто отроду не держал в руках копья. Разумеют ли, что многим суждено сложить свои кости в грядущем сражении? Вполне! А идут.
Дивилась Москва и самые древние её жители, столетние старики, могучему людскому наплыву. Впервой случалось такое. И рождало надежду: может, и впрямь, одолима жестокосердная, алчная и хищная Орда? Может, побивши на реке Воже мурзу Бегича, удастся остановить и самого Мамая, грозного золотоордынского правителя?
Глава 7. НЕ ЖДАТЬ!
Великокняжеский двор полон пешими и конными людьми. На свежих конях гонцы спешно скачут со двора. На взмыленных — возвращаются.