У дьявола в плену

Рэнни Карен

Маршалл не шевелился, не желая пугать ее. Ее интуитивная сдержанность странным образом напомнила ему самого себя. Когда он находился в состоянии крайнего напряжения, он всегда пытался контролировать свои чувства. Наверное, решил он, с ней происходит то же самое. Что заставляет ее стоять так тихо? Может быть, она сердится? Нет, вдруг понял он. Это страх. И он устыдился этой мысли.

Он сделал несколько шагов и увидел, что она напряглась еще больше. Почему? Что-то подсказало ему, что он должен знать причину.

Она повернула голову, и ее

взгляд безошибочно нашел его фигуру среди статуй.

– Вам известно, что Столетняя война на самом деле продолжалась сто шестнадцать лет? – спросила она, огорошив его своим вопросом.

– Должен признаться в своем невежестве, – ответил он и подошел к ней.

– Один из египетских фараонов правил дольше всех в истории. Вы это знали? Вторым по продолжительности правления был король Франции Людовик XIV, правивший с 1643 года по 1717-й. Это очень интересно, не так ли?

– Вы никогда не устаете учиться и узнавать что-то новое?

Отвечая ему, она смотрела не на него, а на стоящую перед ней статую.

– Этот вопрос мне задавали и раньше. И всегда точно таким же тоном. Будто знания – это нечто, что отмерено человеку лишь в ограниченной степени. Разве так плохо стремиться узнавать больше? – Она окинула его взглядом. – К несчастью, некоторые мои знания не имеют практического применения. Я могу лишь думать, что я это знаю. Например, что такое семь чудес света. Вы можете вообразить себе разговор между современными людьми, где была бы затронута эта тема?

Он улыбнулся, и она кивнула:

– Вот видите.

– И какие же это чудеса?

Она нахмурилась:

– Вы решили меня подразнить?

– Может быть, и мне хочется их узнать. – Его улыбка становилась все шире.

– Хорошо. – Она начала перечислять. – Первое – это египетские пирамиды в Гизе. Второе – висячие сады Семирамиды в Вавилоне. Третье – статуя Зевса в Олимпии, четвертое – Колосс Родосский. – Она взглянула на него. – Это огромная бронзовая статуя на острове Родос, воздвигнутая в честь бога солнца Гелиоса.

– Так. Это уже четыре, – сказал он, не переставая улыбаться.

– Пятое чудо света – храм Артемиды в Эфесе. Почему-то это мне всегда трудно вспомнить. Шестое – мавзолей в Галикарнасе, а седьмое – маяк в Александрии. – Она гордо вздернула голову, и ее губы растянулись в торжествующей улыбке.

Он зааплодировал ей, а она присела в глубоком реверансе.

– Если я каким-то образом позволил вам подумать, что осуждаю вашу любознательность, прошу меня извинить. У меня не было такого намерения. На самом деле я не могу не восхищаться этой чертой вашего характера, тем более что меня, как и вас, обвиняли в том же самом всю мою жизнь. Правда, в моем случае я не могу признать эти обвинения логичными, поскольку я, будучи графом Лорном, был еще и дипломатом, которому положено все знать.

– А я всего лишь Давина Макларен. – Через секунду она поправилась с улыбкой: – Давина Макларен Росс.

– Графиня Лорн, – добавил Маршалл.

– Вы сказали это так, будто

с титулом мне была передана власть. Но так ли это?

Ему достаточно было улыбнуться.

– Если бы я задала вам некий вопрос, почувствовали бы вы, что должны ответить?

– В интересах научного знания?

– Нет. Потому что я графиня Лорн.

Он кивнул:

– Разумеется.

– Тогда почему вы не приходите ко мне?

Она опять это сделала. Он смотрел на нее, пораженный ее смелостью.

Что, черт побери, ему на это ответить?..

– С какой целью вы сюда пришли? – спросил он вместо ответа.

– Я пришла, чтобы узнать все о Египте, – ответила она, решив сказать ему правду. – Мне не позволено быть женой, и я поняла, что перекрашивание моих апартаментов не займет всю мою жизнь. Миссис Мюррей определенно возражает против моего вторжения в дела дома, считая, что это ее поле деятельности. Следовательно, мне ничего не остается, как учиться.

– В Эмброузе очень хорошая библиотека.

– Зачем мне учиться по книгам, если в Эмброузе есть музей? Я не стану женой, которую заточили в башне, Маршалл.

Вот так. Опять ее знаменитое упрямство, которым она когда-то так гордилась.

– Это не сказка, Давина.

– Вы думаете, что я этого не понимаю? – Она неожиданно почувствовала приступ веселья. – Я не принцесса, а вы, Маршалл, не принц.

Она уставилась на стоявшую перед ней статую. Древний египтянин, размером больше, чем в натуральную величину, восседал на троне с таким видом, будто мог осудить ее на смертную казнь, если бы был живым. Ей захотелось схватить молоток и треснуть его по большому пальцу на этой каменной ноге.

Потом она взяла со стола черепок какого-то сосуда и удивилась тому, что краски, нанесенные на терракотовый фон, все еще были видны – бледно-голубая, некогда бывшая ярко-синей, и бледно-желтая, когда-то оранжевая.

– Вы были здесь вчера, когда я пришла, чтобы найти вас?

Не сразу, но он все же ответил:

– Да.

Она кивнула в знак того, что ждала именно такого ответа.

Сколько же красоты было в этом доме! Ее внимание особенно привлекла одна маска, освещенная неожиданно пробившимся лучом солнца.

– Она золотая? – спросила Давина, осторожно прикоснувшись к краю маски.

– Да. – Он схватил ее руку и сжал.

Ну разумеется! Маске было несколько тысяч лет, а ее прикосновение, каким бы легким оно ни оказалось, могло повредить драгоценному предмету древней культуры.

– Она похожа на человека с рогами барана. А у этой, – она показала на статую женщины, выполненную из слоновой кости, – кошачья голова.

Справа от нее стояла статуя юноши с замысловатой прической, прижимавшего к груди крест, будто защищаясь. Статуя рядом изображала женщину в золотом одеянии, преклонившую колено. Она протягивала руки, а за спиной у нее были зелено-голубые крылья с красными точками. Над головой было красное кольцо, подпираемое двумя золотыми рогами.