У истоков великой музыки
Шрифт:
Концерт по заявкам, спою, что попросите.
И он пел романсы Глинки, Даргомыжского, Мусоргского. Рядом со мной сидела Пелагея Филипповна Синякова и все переживала:
- Разве можно столько петь, он же с дороги, устал, а они, ненасытные, все хлопают.
С этой старушкой Евгений познакомился еще в первый свой приезд. Пелагея Филипповна раньше пела на клиросе в Одигитриевской церкви, а теперь состоит в фольклорном ансамбле при музее. После концерта Евгений подошел к Пелагее Филипповне, и она сразу же потянула его в гости:
- Пойдем к нам, щей похлебаем да соснешь хоть часок...
Через несколько дней я получил письмо из
"Посылаю статью для Вашей газеты,- писал Нестеренко.- Может быть, она убедит в правоте нашего дела".
Статья была опубликована в "Псковской правде" под заголовком "Живой родник вдохновенья".
"Получил газеты, спасибо! Все, что делается в периодической печати, все статьи и репортажи с концертов западают в душу читателей и прорастают побегами интереса и любви к нашим национальным богатствам... Посылаю книжки, привезенные мной из странствий, они вам пригодятся в работе" (26.4.80 г., Москва).
"Надеюсь, что Вы сможете приехать в Псков на встречу авторов памятника с псковской властью, нужна будет Ваша помощь... Читал Бунина "Жизнь Арсеньева". Помилуй бог - как хорошо!!!" (28.5.80 г.).
Вслед за этой открыткой пришла телеграмма: "Второго июня будет совещание Пскове приезжайте если можете всего доброго Нестеренко".
Разрешение на поездку я получил и сразу же вылетел самолетом в Псков.
На заседании заслушивали мнения сторон. Авторы - скульптор В. X. Думанян и архитектор А. В. Степанов - показали гипсовую модель памятника, рисунки проекта. Против памятника на заседании никто на возражал, но, как и во время зимней встречи в Наумове, главный архитектор области Фоменков не хотел, чтобы монумент стоял на каревском холме. Он предлагал поставить его в Наумове на низкое болотистое место. Слово взял Нестеренко и заговорил спокойно, убедительно:
- Первый в мире памятник Модесту Петровичу Мусоргскому, естественно, надо установить на родине композитора. Наумово же, как известно, принадлежало Чириковым, а низина за Каревом - помещикам Поджио. Это будет нарушением "границ" - отход от исторической правды. Самое лучшее место для памятника - каревский холм. Это место видно и с железной Дороги, где проходит много поездов, с автотрассы, с озера и из всех деревень. Отсюда открывается необыкновенная красота этих мест. Памятники ставят на века, и нам надо думать о тех, кто придет сюда через сто - двести лет. И еще - деревня Карево в том виде, в каком она находится сейчас,- это живой упрек нам. Теперь изменилось отношение к так называемым неперспективным деревням, Карево не просто деревня, а Родина великого Мусоргского, и ее застройку надо взять под особый контроль - ставить только рубленые, традиционные русские избы...
В конце совещания вынесли решение одобрить проект памятника и записали: "Выразить благодарность Е. Е. Нестеренко за то, что он проявляет заботу об увековечении родины Мусоргского". Вечером того же дня Нестеренко дал бесплатный концерт, чтобы убедить псковичей еще и силой искусства. Зал областного театра был переполнен. Я оказался без места, и Нестеренко предложил пойти с ним за кулисы.
Жара в Пскове не спала даже к вечеру, и в театре было особенно душно. В гримерной Евгений с сожалением снял легкую рубашку с короткими рукавами и задумался, во что обрядиться. Прикинул смокинг и тут же отверг. Снял с вешалки фрак, подержал в руке: "Нет, тяжел, прямо-таки кольчуга". Вошел аккомпаниатор Евгений Михайлович Шендерович. Обаятельный, с неизменной улыбкой и тонким чувством юмора, он всегда умел найти подход
- О, я тоже надену черную пару!- воскликнул Нестеренко.- Так-то вольготнее будет.
Он быстро переоделся, поправил у зеркала "бабочку" и подошел к Евгению Михайловичу, разбиравшему ноты.
- Начнем с Мусоргского?- спросил Шендерович.
- Начнем, пожалуй,- тихо пропел Нестеренко.
- "Кончака" будем?
- Давайте.
- Женечка, а что на второе отделение?
- Что-нибудь полиричнее: Чайковского, Рахманинова.
- А на "бис"?
- А на "бис" опять же Модеста Петровича.
За кулисы зашел директор филармонии Владимир Михайлович Пугач:
- Ну что, можно объявлять?
- Сейчас присядем - и с богом,- улыбнулся Нестеренко. И, едва приткнувшись к краешку стула, сказал Шендеровичу:
- Маэстро, пошли...
Занавес раздвинулся, и из зала пахнуло жарой, раздались аплодисменты...
В тот вечер Нестеренко и Шендерович "отработали" три отделения - на "бис" пришлось петь больше десяти произведений. А ночным поездом Нестеренко уехал в Таллин петь "Бориса Годунова".
Через месяц с небольшим я получил письмо: "Спасибо за газеты - не огорчайтесь, в любом случае, даже в сокращенном виде, статья делает свое дело, пропагандируя музей Мусоргского и внушая, что местом установки памятника должен быть каревский холм... Я, признаться, намотался за этот месяц - пел после Пскова в Таллине, Москве, Софии, Цюрихе, Будапеште... Хотелось бы спокойно пожить в Наумове у озера хотя бы денек. Думаю, что это скоро удастся. Черкните мне, пожалуйста, не будет ли трудностей с обратным отъездом в Москву. Со мной приедет Елена Образцова. Можно ли получить с гарантией четыре билета на вечер 4 августа на поезд Рига - Москва? И последний вопрос: в котором часу, как Вы думаете, лучше начинать музыкальный праздник? В полдень, часа в 2, в 4 - 5, а может, в 6? Это, учитывая температуру воздуха, мошкару, освещение, конец рабочего дня в совхозе и прочие условия и факторы" (7.7.80 г., Москва).
Этот музыкальный праздник состоялся. Но его основа была заложена еще раньше. В конце лета 1977 года на родине Мусоргского побывал выдающийся композитор нашего времени, лауреат Ленинской премии, Герой Социалистического Труда, народный артист СССР Георгий Васильевич Свиридов. Он боготворит Мусоргского, понимает и тонко ценит его творчество. "Мусоргский был художник в высшей степени национальный. Это в полном смысле певец России. Ее судьбами, ее болью и ее радостями наполнены творчество композитора, вся его жизнь и все его художественное воображение... Внутренний композиторский слух его исключителен по тонкости. Мусоргский услышал такие созвучия, каких до него в музыке не встречалось",- писал Георгий Васильевич в "Советской культуре" 27 марта 1981 года.
Свиридов и сам композитор самобытный, русский, а потому и приехал поклониться исконно русской земле, на которой родился, как он сказал, "колоссальный новатор, значительно опередивший эпоху".
Вместе с Евгением Нестеренко Георгий Васильевич побывал в Кареве, походил по тропкам и дорогам у Жижицкого озера, хранившим, казалось, следы Мусоргского. А вечером 11 августа в актовом зале Наумовского сельскохозяйственного техникума состоялся концерт. На сцене стоял портрет Мусоргского, утопающий в цветах.