У истории нет конца
Шрифт:
Беру в руки телефон, листаю ленту, лайкаю несколько фотографий. В рекомендациях попадается профиль Даниила Александровича. Сжимаю челюсть, но не захожу. Вместо этого смотрю на время и убираю мобильник. Пара закончилась. Сейчас точно будет не до скуки.
Выглядываю в окно. Из дверей университета выходит несколько студентов и направляются прямо к кофейне. Наконец-то время побежит. Первый заказ, второй, третий. В очередной раз подхожу к кассе и с улыбкой поднимаю голову, чтобы поздороваться с посетителем, но быстро меняюсь в лице.
— Здравствуйте, — мямлю я, уводя взгляд к кассе. — Что будете заказывать?
— Так вот где вы прогуливаете пару, — преподаватель усмехается, а у меня, кажется, дёргается глаз.
А меня отчислят, если я вылью на него что-нибудь сейчас? Прикусываю язык, чтобы не сказать ничего лишнего. Придётся проглатывать все его колкости, хотя внутри уже закипаю словно чайник. Кажется, ещё одно слово, и я не сдержусь.
— Что будете заказывать? — сквозь зубы повторяю вопрос, надеясь наконец-то услышать ответ.
— Капучино, — строгим голосом отвечает он. — И, желательно, группу в полном составе на следующей паре.
Я резко поднимаю на него глаза, но молчу. Зубы сжимаются с такой силой, что, мне кажется, они вот-вот треснут. Пытаюсь выдавить из себя улыбку, чтобы Даниил Александрович наконец-то отстал. Он оплачивает заказ и отходит в сторону, а я принимаю следующий, искоса поглядывая на преподавателя. Пусть немного подождёт.
Медленным шагом подбираюсь к кофемашине, чтобы сделать латте с карамельным сиропом. Бросаю взгляд на Даниила Александровича, когда отдаю заказ розововолосой девушке. Он нервно постукивает по стойке пальцами и сверлит меня глазами. Внутри всё ликует. Возможно, это ещё аукнется мне, но сейчас вкус мести слишком сладок. Начинаю взбивать молоко для рафа и замечаю, как Даниил Александрович подходит ближе. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы он начал кричать?
Но я не могу больше тянуть, поэтому приходится приступать к капучино для вредного преподавателя. В голове зарождается желание незаметно плюнуть ему в стаканчик, но сдерживаю себя.
Пытаюсь побыстрее закрыть крышку, но руки начинают дрожать. Пальцы соскальзывают, кофе проливается на фартук и больно ошпаривает запястье. Я вскрикиваю, потом отпрыгиваю назад, будто это чем-то поможет. Опуская руки под холодную воду в кране, что находится за стойкой. Краем глаза замечаю недовольный взгляд Даниила Александровича. Кажется, его терпение заканчивается. Я возвращаюсь к кофемашине, начинаю всё с начала и в этот раз отдаю напиток без происшествий.
Преподаватель подходит ближе, оглядывает меня. Мне хочется скрутиться в комочек и спрятаться за стойкой, но стараюсь не подавать виду. Ему, как и собаке, нельзя показывать свой страх.
— Вы не только студент никудышный, но и как бариста не очень, — он усмехается.
Я сжимаю челюсть. В голове крутится столько плохих слов, но сказать не могу, хотя
— Или у вас в кофейне так принято? — спрашивает Даниил Александрович с насмешливой улыбкой. — Заставлять посетителей ждать.
— Мы тут хотя бы никого не унижаем, — вырывается из моего рта, но я быстро меняю тон на дружелюбный и натягиваю улыбку. — Всего хорошего.
Он ещё раз окидывает меня взглядом и уходит. Наконец-то. Как только за ним закрывается дверь, я громко выдыхаю и возвращаюсь к кассе. Посетителей становится всё больше с каждой минутой, поэтому уже через пару клиентов выкидываю наглеца из головы.
Когда ажиотаж спадает, появляется возможность убрать за собой весь беспорядок. Пол и столешница всё ещё мокрые, а про фартук даже вспоминать не хочу. Придётся забрать его домой и постирать. Выношу из кладовки тряпку со шваброй, но слышу знакомый голос:
— Катя, — Вика довольно улыбается, подходя к стойке. — Убираешься?
— Типа того, — я тихо вздыхаю. — Как пары?
— Пойдёт, — отмахивается она. — Андрей умудрился сделать доклад на первую пару по историографии, поэтому мы полчаса слушали его.
Вика кривит лица, а я смеюсь. Даже представить страшно, насколько это было скучно. Кидаю на пол тряпку и принимаюсь вытирать, параллельно слушая рассказ подруги:
— Илья заснул на лекции, и его спалили. Обещали написать докладную.
— Ужас, — улыбаюсь я.
— Самое интересное забыла, — Вика кладёт руки на стойку и наклоняется к ней. Видимо, чтобы я ничего не пропустила. — Даниил Александрович сегодня злой. Ругался на тех, кого не было, включая тебя.
— А он вообще бывает добрым?
— Надеюсь, да, а то семестр будет весёлый.
— Это точно.
— Он сказал, что не поставит прогульщикам допуск к экзамену, — проговорила Вика, а затем сжала губы, наблюдая за моей реакцией.
— А если по уважительной причине?
— Только по болезни, но ему нужна будет справка.
— Идиот, — слетает с моих губ быстрее, чем я успеваю подумать. Подруга тут же соглашается со мной. — Он заходил сюда сегодня.
— Да? Говорил тебе что-то?
— Ничего, кроме унижений, — грустно усмехаюсь и уношу тряпку со шваброй на место.
Да Даниил Александрович мне, кроме унижений, ничего и не говорил. Может, он правда не умеет общаться по-другому? Хотя с другими студентами так себя не вёл. Наверное, я у него любимица.
— Ты будешь что-то заказывать? — спрашиваю у Вики, после чего она отвлекается от телефона.
— Нет, мне нужно уже бежать, — подруга поправляет лямку сумки на плече, затем посылает мне воздушных поцелуй и уходит.
Да уж, в этом семестре мне точно повезло, а я только хотела начать учиться. Логично было бы попробовать наладить отношения с Даниилом Александровичем, но моя последняя попытка не увенчалась успехом. Не отчислят же меня только из-за него?