У каждого Темного Лорда...
Шрифт:
Работать?..
— Работать?! Я ведь еще даже Хогвартс не закончил!
— Не беда. Вообще-то, мы бы тебя и просто после СОВ взяли, но если хочешь полный седьмой курс, значит, закончишь. Я точно знаю, что Минерва вот прямо сейчас разрабатывает два варианта для тех, кто не смог нормально учиться в Хогвартсе в прошедшем году. Первый — как бы остаться на второй год и пройти курс снова, вместе с учениками на год младше. Второй — для тех, кто все-таки как-то учился, — пересдать экзамены в начале октября. Так что в сентябре вернешься в Хогвартс, а там либо сдашь экзамены в
— И что, если я не смогу принять ваше предложение? — я смотрю прямо на него, пытаясь по его лицу прочесть ответ.
— Ничего, — улыбается он. — Тебя просто оставят в покое.
— Серьезно?
— Серьезно. Будут, конечно, негласно присматривать, не то чтобы тебя страховать, скорее следить, чтобы Дары не ушли к кому-нибудь слишком хитрому и не потерялись из поля зрения еще века на три. А так — Отдел ждать умеет. Не в этом веке и не с тобой, так в следующем и с твоим наследником.
— Вот. Насчет Даров — это я понимаю, это выглядит логично, что они нужны Отделу Тайн. А я им зачем? Просто потому что к Дарам прилагаюсь? — я задаю вопрос и тут же мысленно даю себе по лбу: это звучит так, будто я обижаюсь, что не нужен им, такой прекрасный, сам по себе. Но что уж поделать, как ни формулируй, вопрос-то действительно интересный.
— И да, и нет, Гарри. Давай честно: без Даров, пожалуй, ты вряд ли заинтересовал бы наш отдел в ближайшее время. Но теперь, с имеющимся у тебя — благодаря Дарам и не только — опытом, ты интересен и сам по себе. Не только как объект изучения, но и как потенциальный сотрудник. Человек, умеющий ладить с артефактами, нам всегда нужен. А человек, умеющий ладить со Смертью и персонально ее артефактами, нам всегда нужен очень сильно. Так что тебя у нас очень ждут — поговорить, оглядеться и вообще. Если принимаешь приглашение, мы ждем тебя сегодня вечером, часов, скажем, в семь.
Ну что ж я, дурак, что ли, от такого отказываться?
— Хорошо, я буду, мистер Уизли.
— Вот и отлично. Вот и замечательно, — он поднимается, взгляд его становится гораздо веселее и самую малость рассеяннее. — Тогда я пошел, увидимся вечером.
— Мистер Уизли!
— Что, Гарри?
— Что мне сказать остальным насчет нашей встречи?
— Правду. Чистую правду. Я принес тебе письмо с приглашением. Меня ведь постоянно кто-то что-то просит передать.
— Мистер Уизли!
— Что ещё?
— Вы бумаги на столе забыли!
— Ах, это... спасибо, я бываю ужасно рассеян!
Переигрывает. Сейчас я это явно вижу, а раньше бы не заметил. Артур возвращается за бумагами, сгребает из в портфель и торопливо направляется к выходу.
— Опаздываю... заболтался я с тобой, совсем потерял счет времени. До вечера, Гарри!
Да уж, до вечера. Как тут дожить до вечера, спрашивается, с такими-то открытиями?!
...должно быть пророчество
Артур Уизли встречает меня у лифта на минус девятом этаже. В течение дня я получил несколько писем из Министерства, из которых выяснил, куда зайти и где расписаться, чтобы получить обратно свою
— Мистер Уизли, это нечестно, — говорю я, потрясая письмом. — Хотите сказать, что я теперь хочу-не хочу на неделю привязан к Отделу Тайн?
— Да нет, — легкомысленно отмахивается он. Честно говоря, я ждал его явления в серой мантии невыразимца и уже предвкушал это странное зрелище, но ничего подобного: мистер Уизли выглядит примерно как всегда. И уже от этого невыразимо странно. — Нет, конечно, Гарри, просто так легче всего было организовать тебе экскурсию к нам. Хорошую такую, длинную и многодневную. Если сегодня-завтра выяснится, что тебе это все совсем не интересно, то мы либо перекинем тебя куда-то, если захочешь по-честному отработать что назначено, либо просто перестанешь ходить, а мы отчитаемся, что ты отработал. И всё.
Мягко стелют, ой мягко. Вот только к добру ли это — непонятно.
— Сегодня просто пройдемся, я кое-что тебе покажу, — говорит тем временем Артур. — А вот завтра, если хочешь, приходи уж как положено, будешь у нас тут полы мыть. По документам. А так — найдем чем заняться, конечно.
Это все очень мило, но я пока отодвигаю это все на дальний план и спрашиваю ерунду. А что поделать, если ерунда волнует меня больше?
— Мистер Уизли, а вы когда-нибудь носите форму невыразимца?
— Ношу, конечно, когда я на работе. А что?
— Неужели вас ни разу никто не видел в этом их сером плаще?
— Ах, вот, к чему ты ведешь, — понятливо кивает он. — Видели, конечно, но скорее всего, не узнали. Во-первых, плащ и сам-то по себе скрадывает особые приметы — думаю, ты уже заметил этот эффект, — я киваю. Действительно, заметил, но списал на то, что внешность у этих троих была такая. — А во-вторых, меняя повседневный костюм на этот плащ, мы переодеваемся полностью. Снимая с себя весь свой повседневный образ вообще.
Вот теперь я не киваю, а только таращусь на него с немым вопросом на лице.
— Это довольно сложно продемонстрировать без костюма, — говорит он. — Но у каждого из нас есть заметный образ, культивируемый комплекс привычек, манер и примет. Если их убрать, — а их можно убрать, — человек меняется, даже если не менять внешность.
Он говорит: "довольно сложно продемонстрировать без костюма", а сам — демонстрирует. Черты его лица несколько заостряются, несимметричная улыбка, всегда слегка кривящаяся вправо, кривиться перестаёт; меняется взгляд, меняется интонация с известной мне добродушно-снисходительной на... никакую. Если бы меня встретил вот такой Артур Уизли, я бы его, наверное, всё-таки узнал. По костюму. Но решил бы, что он глубоко заколдован. Интересно, а можно ли мне — вот так? И чтобы никто даже глядя мне прямо в шрам, не узнал?.. Мистер Уизли тем временем моргает и преображается обратно. Улыбка снова сходит чуть право, взгляд оживляется, а сам он кладёт руку мне на плечо и восклицает: