У каждого Темного Лорда...

Филатова Анна

— Во-первых, удостоверения покажите. Может быть, вы ненастоящие невыразимцы, а мошенники какие-нибудь. А во-вторых, бумагу покажите, хоть какую-то, с номером указа, приказа, распоряжения, что там еще у вас бывает, согласно которому я кому-то это должен. А то, может быть, вы невыразимцы настоящие, но артефакты изымаете не для Отдела Тайн, а для личного пользования. Чем докажете, что это не так?

Недолгую паузу перед ответом невыразимцев я записываю себе, как еще пол-очка.

— Некоторые вещи, Поттер, не должны оставаться на бумаге. Они вообще не должны оставлять следов. Например, Дары Смерти, собранные воедино. То, что

вы здесь творите, и так форменный ужас, но пока что этот ужас поправим одним коллективным Обливиэйтом.

— Значит, не зря я в пяти местах оставил себе записи о Дарах. Включая ячейку в Гринготтсе, — улыбаюсь я. — Как чуял, что вы захотите, чтобы все было ваше, а мое — ничего.

— А толку-то, мистер Поттер? Если дело дойдет до того, что нам придется силой забирать у вас Дары, мы заберем. Палочку получим в бою, остальное так отберем — и всё, лично вам можно даже Обливиэйта не давать. Что вы сможете сделать со своей памятью о Дарах?

— Вы все легенды про Дары изучали? — снисходительно (могу себе позволить!) интересуюсь я. Спасибо, вот прямо большое спасибо Малфою за ценную информацию, иначе пришлось бы перед походом сюда хотя бы Мантию запрятать в сейф, чтобы не сдать невыразимцам полный комплект Даров. — Если читали, то должны знать: объединенные Дары сильнее, чем по одиночке. Так что еще вопрос, сможете ли вы их у меня отобрать. Но даже если вдруг сможете... тот, кто объединил Дары, единый хозяин трёх, остается их хозяином до самой смерти, что бы ни случилось, и сам решает, кому их отдать. Я проводил эксперименты. Дары можно запирать и терять где угодно. Если я их призову, они окажутся у меня. То, что я вам это говорю, — это моя уступка, жест доброй воли. Можете попробовать взять у меня Воскрешающий Камень после суда и где-нибудь запереть. Проверите могущество ваших замков. Хотя, я думаю, вы и сами это знаете, да? Вы думали, я, хозяин Даров, сейчас отдам их вам, и тогда после моей скорой смерти они будут вам принадлежать? Так вот, обойдетесь.

— Вы зря сопротивляетесь, Поттер. Вы нарушаете один из важнейших законов...

— Законов чего именно? Магической Британии?

— Мироздания. Все опасные древние артефакты должны находиться на учете Отдела Тайн.

— Что, вот прямо по всему мирозданию есть Отделы Тайн? Да их даже в других странах Европы нет! По крайней мере, не везде.

— Поэтому мы стараемся по мере возможностей распространить свое влияние и туда.

О как. Сколько нового я узнал за сегодняшний день!

— Так где это написано? Покажите мне этот закон, как он сформулирован, какие признаки артефактов там перечислены? Или там дан список?

— Это служебная инструкция Отдела Тайн, вы даже прикасаться к ней не имеете права.

— Поэтому я должен поверить вам на слово?

— Мы можем повторить то же самое под Веритасерумом...

— Вот спасибо, не надо. Даже я, молодой и неопытный, несколько раз наблюдал, как под Веритасерумом говорят то, во что верят и что правдой не является, например. И как легко Веритасерум подменяется водой, я тоже догадываюсь.

Снова повисает пауза. Я кошусь за пределы купола — не продолжилось ли заседание своим чередом, пока мы тут стоим? Нет, не продолжилось.

— Итак, переговоры в очередной раз зашли в тупик, — констатирует Второй Невыразимец. Интересно, они не поменялись местами, пока я смотрел в сторону? С них бы сталось.

— Потому что это не переговоры. Вы предлагаете мне

отдать вам Дары Смерти, поверив вам на слово, что так положено. Не получив за это ничего такого, что я не могу получить без вашего участия. И знаете что? Я вам их не отдам. Но не потому что предложение ваше нелепое и для меня невыгодное.

— А почему же? — склоняет голову набок Третий.

— А потому что Отдел Тайн функционировал весь прошлый год. И всё это лето. И никак не повлиял на то, что происходило, не так ли? Вокруг гибли люди, кого-то несправедливо сажали в Азкабан, а Отдел Тайн сидел и изучал вопросы веры и Дары Смерти. Так?

— Мы не имеем полномочий, мы права не имеем вмешиваться в политику! — раздраженно (да неужели наконец-то!) рявкает Первый.

— Руквуду это скажите! — огрызаюсь я.

Первый достает палочку. Я достаю свою. Джинни за моей спиной отпускает мою руку. Я знаю, она тоже готовится; подстрахует и прикроет, если что.

...должна быть судимость

Невыразимец делает взмах палочкой, и купол вокруг нас пропадает. Я на мгновение замираю, перестраиваясь, потому что одно дело сражаться под куполом, опасаясь, что заклинание срикошетит, и совсем другое — в зале, полном других людей, опасаясь уже, что заденет их. Невыразимец, впрочем, спокойно опускает палочку, будто только для того ее и доставал, чтобы купол убрать. Или... что, правда, только для этого?

— Считайте, первую проверку вы прошли, мистер Поттер. Очевидно, что вы дали себе труд хотя бы немного разобраться в том, чем владеете. И что вас не так легко продавить и отобрать у вас то, что ваше. Это немного успокаивает, хотя зря вы затеяли... все это, — он неодобрительно обводит рукой весь зал. — Огласка не идет на пользу магическим вещам.

— Зато политическим вопросам она очень даже на пользу идет, — ворчу я. Я еще, вообще-то, отдышаться не успел после несостоявшегося боя, нерастраченный адреналин у меня разве что из ушей не хлещет. А ошметки лапши, которую мне вешали на уши последние несколько минут, все еще свисает с моих ушей. Тут непросто сразу сменить тон.

Вокруг нас собрались все сегодняшние обвиняемые, а с ними профессор Дамблдор и крайне чем-то недовольный Снейп.

— Еще бы минуту, Поттер, — ворчит он. — Я уже почти понял, как его сломать!

Невыразимец с ярко выраженным интересом смотрит на Снейпа, но потом снова оборачивается ко мне. Я как раз успеваю немного перевести дух и осознать, что вот прямо сейчас боя, кажется, не будет.

— Зайти на беседу в Отдел Тайн вам все-таки придется, мистер Поттер. Но раз вы испытываете такое пристрастие к бумагам, это будет традиционный вызов, с подписью и печатью, присланный совой. Придете?

Можно подумать, если я скажу "нет", они скажут "ну ладно" и уйдут.

— Приду, — киваю я. — Но с собой возьму разве что палочку, для удостоверения личности.

— Как вам будет угодно, — отмахивается тот. — Значит, через несколько дней поговорим нормально.

— А если я буду в Азкабане? — не удерживаюсь от легенькой подначки я. Такой тон самоуверенный. Поговорит он со мной, ага.

— Помилуйте, Поттер, что вы там забыли? — на этой оптимистичной ноте все трое серых мантий откланиваются и направляются к выходу. Моя команда провожает их настороженными взглядами, дожидается, пока они выйдут из зала, и набрасывается на меня с вопросами:

— Что это было?