У кладезя бездны. Часть 1.

Афанасьев Александр

Похоже — все-таки ничего нет.

Оставалось еще одно.

Возвращаясь, он на мгновение приостановился у полицейской машины, достал пачку сигарет, зажигалку. Чиркнул зажигалкой, прикурил… никто и не заметил, как пламя зажигалки коснулось не только кончика сигареты — но и еще одной трубки, размером с саму сигарету, даже чуть побольше. Убирая сигареты в карман, он выронил эту трубку и ногой пихнул ее под полицейскую машину…

Через несколько секунд — приглушенно грохнуло…

Это сделал он сам. В магазине купил простые, детские хлопушки, немного модифицировал их, насыпав быстрогорящего пороха из разобранных автоматных патронов. Простейший инициирующий механизм от хлопушки — остался неизменным…

Находясь в нескольких метрах от

пострадавшей машины, он увидел, как открылась дверь и из машины, толстый как слон — выпал полицейский. Он решил, что совершили теракт — и поэтому ломанулся прямо сквозь толпу и упал…

Он наблюдал за суматохой примерно десять минут. Полицейские в конце концов поняли, что это — какая-то хулиганская выходка, не более того. Один из них поставил антенну рации на место (а постоянно держать нельзя — украдут!), начал разговаривать с начальством. Второй — с досады вытянул дубинкой по спине какого-то пацана.

Похоже, чисто…

К зулусу, торгующему у вокзала — он подошел, когда почти стемнело и народу стало поменьше. У него здесь была торговля — он продавал всякую всячину, которая бывает нужна — дешевые часы, моток веревки, небольшой нож, сумка для путешествующих на поезде — все в этом роде. Торговля, по-видимому, шла бойко.

— Савубона — поздоровался Паломник.

— Нгикхона… — ответил торговец, упаковывая в большие, прочные сумки остатки товара.

— Унджани?

— Нгияфила, нгиябонда. Вена унджани? [55]

55

Хорошо спасибо. А у тебя как дела (зулу)

— Ангифили какхулу. Нгифуна Уджамбу… [56]

Торговец пожал плечами.

— Воза хами [57] …

Впрягшись вдвоем в телегу, они прошли улицей, потом — еще одной, с обеих сторон которой были огромные, многоэтажные, построенные немцами и местными богатеями склады, с которых снабжался город. Потом — они вышли в место, которое называлось «кибера» — это название пошло от самых больших трущоб Африки и стало уже нарицательным…

56

Не лучшим образом. Я ищу слона (зулу)

57

Иди со мной (зулу)

Если отойти немного от темы: трущобы — это проклятье, но проклятье стран с теплым климатом. Исключительно. Почему то так получалось, что нации севера — русские, англичане, германцы, североамериканцы — даже потерявшие свою родину французы — никогда не знали трущоб и культуры трущоб. Возможно, потому что на севере условия и климат не такие благоприятные, зимой температура падает ниже нуля по Цельсию и в трущобах жить просто невозможно. Какой-то период возникновения и развития трущоб в этих странах был в то время, когда люди с земли переселялись в города и начинали работать на больших заводах. Но годам к сороковым — трущоб не осталось совершенно: частично это было связано с борьбой рабочих за свои права, частично — с государственными ограничениями и требованиями, потому что в то время все государства и правительства всех ведущих стран опасались коммунизма и наиболее агрессивной и заразной его формы — троцкизма. Поэтому — трущобы на севере появились на очень короткий по историческим меркам срок.

А вот в Африке, Латинской Америке — дело с этим обстояло плохо. Культура трущоб воспроизводила сама себя. Теплый климат, в котором не надо возводить жилье с капитальными стенами и системами отопления, низкое самосознание населения и привычность к самым

примитивным условиям существования — того же африканца не заставишь построить себе нормальное жилище и жить в нем — все это работает на культуру трущоб. Ярким примером трущобизации является Бразилия — и антипримером является Аргентина. Если в начале двадцатого века обе страны находились на одинаковой ступени развития, то потом их пути кардинально разошлись. Бразилия — вышла из-под влияния Португалии и так и не попала в вассалитет одной из великих держав. Аргентина — с тридцатых годов находилась в зоне влияния Германии, а в восьмидесятом, когда стало понятно, что Великобритания точит зубы, подписала акт о протекторате со Священной Римской Империей. Теперь, в новом, двадцать первом веке — Бразилия была страной с совершенно разрушенной государственностью и полыхающей в стране войной — а Аргентина стала лидером всего цивилизованного латиноамериканского мира и кусочком Европы в новом свете. Вот так вот — тоже бывает…

В отличие от обычного населения киберы — зулусы и здесь жили обособленно. Они отгородили для себя кусок территории высоким забором — частоколом из заостренных палок, как делали это, оберегая свои краали от скота. Другие племена этого не делали — по той простой причине, что им было лень. Внутри — были шатры и даже самые настоящие домики, построенные из вручную слепленных и обожженных кирпичей — другие племена этого тоже не делали, обычные дома здесь делались из старых железнодорожных контейнеров, или из укупорки грузов, которые приходили по железной дороге. На территории «крааля» зулусов играла музыка — то ли живая, то ли из магнитофона, горели костры — готовился ужин…

— Джумба живет вон там — указал торговец пальцем.

— Нгиябонго кахулу [58] — поблагодарил Паломник, освобождая гудящие руки от рукоятей телеги. Интересно — если он так устал, то как же этот торговец таскает ее каждый день?

Здесь можно было не опасаться. В крайнем случае — может предать один зулус, но не колония зулусов разом. И все-таки не зря он учил языки, с самого начала готовясь работать по Африке. Вслушивался в говор торговцев на рынке Баккара, [59] куда приходил вместе с матерью по выходным. Пригодилось.

58

Большое спасибо (зулу)

59

Крупнейший рынок в Могадишо

Торговец съестным у отеля Джумба сидел на заднем дворе своего «особняка», сделанного из глиняных блоков и неторопливо, с достоинством, вкушал у огня костра вечерний ужин. Чуть в стороне сидели две женщины, совсем молодая и постарше, они были по пояс голые и ждали, пока насытится мужчина. Увидев незнакомого человека, они моментально подхватились и исчезли в темноте…

— Я вижу тебя, друг… — проговорил Паломник.

— И я вижу тебя, бвана — ответил зулус Джумба — будь моим гостем, присядь к огню.

— Не называй меня бвана… — сказал Паломник, присаживаясь к огню — разве ты раб, а я тебя купил?

— Мы привыкли так называть белых людей — бвана, нкози… — задумчиво сказал зулус, глядя на огонь — когда то у нас был король, которого едва несли десять воинов, [60] полные краали скота и земли столько, что куда не кинь взгляд — все твое. Теперь у нас ничего этого нет, а люди с белой кожей — для вас бвана.

— Не мой народ был тому виной — заметил Паломник.

60

Лобенгула. По воспоминаниям, он был настолько толст, что едва мог двигаться сам.