У кого как...
Шрифт:
Эсти отбивает молоточком мясо. Пахнет свежим чесноком, паприкой, кусбарой, корицей и еще чем-то очень приятным. Я не смущаюсь этой женщины, матери Эйтана. Здороваюсь, уверенно подаю руку, смотрю в глаза, вижу в них маленькую насмешливую искорку.
– С кошками, значит, соревновались?
– В смысле? – недоумеваю поначалу я.
– Так и подумала, что застану вас в постели. Да вы не обижайтесь. Кто устоит? Такой бабник уродился. Женщины к нему, как пчелы к медоносам, устремляются. С малых лет так было.
– Чудесные у вас лилии... – Не знаю, что сказать,
– Эйтан тоже их обожает. Я всегда, когда он ночует здесь, ставлю ему букет у кровати, словно девчонке семнадцатилетней.
– Да... – разочарованно протянула я.
– Работа у него тяжелая, а может, нежности ему не хватает при таком количестве женщин вокруг... Да он с детства любит лилии.
Красное мясо быстро румянится на горячем оливковом масле...
– А где мой кот? – Оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти хоть что-то родное в этом сказочном доме, который уже ненавижу.
– Да зачем он вам? Позавтракаем – отыщем.
– Мне ехать надо... Я ведь еще вчера должна была вернуться. Но так как-то получилось... Помогите найти кота. Я в самом деле опаздываю. У меня встреча важная через полтора часа. Пока доберусь...
– А вы позвоните, перенесите встречу. Эйтан будет недоволен, что вот так, голодной, не попрощавшись, убежали.
– Не могу позвонить. Книжка записная с телефонами дома осталась.
– Ладно. Последите, чтобы мясо не пригорело, а я разыщу кота.
Машинально переворачиваю красные куски телятины... Зачем-то жую петрушку... Как грустно устроена жизнь... Он не кончил в меня. Я снова все придумала. И счастье в его глазах, словно надежда на будущее. На продолжение... Придумала, что любит меня. Верит! Подарит мне сына. Господи! Как горько. Как больно. А ведь раньше, в старые времена, все было наоборот. Женщины дарили мужчинам сыновей. И мужчины были счастливы. Мужчины обожали женщин за это. А теперь? Теперь женщина мечтает, чтобы мужчина подарил ей сына. Почти невидимую каплю себя. Каплю счастья...
Белые одинаковые домики с красными черепичными крышами вновь проплывают мимо меня, утопают в цветущем розовом миндале. Какой совершенный гармоничный мир ты сотворил, Великий Господи! Почему же не существует гармонии в человеческом мире?
Странно, но все самые дорогие вещи на земле очень малы. Например, огромный роскошный дом с великолепными залами, бассейнами и фонтанами стоит во много раз меньше, чем бриллиант величиной с детскую ладошку. Но самые-самые дорогие в мире вещи просто невозможно купить. У них нет цены. Ведь если бы у меня было даже десять таких бриллиантов, Эйтан не согласился бы в обмен на них подарить мне сына. Какой-нибудь другой мужчина согласится. А этот, единственный, которого я люблю... Он уверенно и спокойно пересаживает сердца. Дает людям новую жизнь. И по пути, ненароком, разрушает те сердца, к которым не может прикоснуться физически, но которые бьются по ночам около его плеча и замирают от счастья на доли секунды, чтобы разбиться утром на мелкие звенящие осколки
...В семь утра просыпаюсь от телефонного звонка.
– Алло.
– Разбудил?
– Да. Кто это?
– Эйтан.
Просто как в сказке! Прошел месяц. Всего лишь. Тридцать один день. С половиной. Половина – ночь.
– Позвоню позже, когда проснешься.
– Нет, Я не усну больше.
– Хочу назначить встречу с моим адвокатом.
– Кому?
– Тебе и мне.
– Зачем? – совсем обалдеваю от ужаса и жуткого желания прильнуть к Эйтану.
– Будем делать сына.
– С адвокатом?
– С тобой.
– – Ты хочешь, чтобы я родила тебе сына от твоего адвоката?
– Может, все же позвоню, когда ты окончательно проснешься? – хохочет Эйтан.
– Но, даже когда я окончательно проснусь, у меня не появится желания делать сына с твоим адвокатом.
– С моим адвокатом мы будем делать контракт на семнадцать лет.
– О чем?
– О моих правах на ребенка.
– – Да, но его ведь еще нет даже в зародыше.
– Зато есть ты и я. Половозрелые мужчина и женщина.
– С правильно расположенными половыми органами, способными к деторождению, – – не выдерживаю я.
– Вот именно, – соглашается Эйтан, пропуская мимо ушей мои колкости, – мы должны все обговорить. Сколько раз в неделю я буду иметь право беспрепятственно с ним общаться, какую сумму денег буду тебе перечислять. В какой школе он будет учиться. Где вы будете жить. И еще много разных мелких, но важных деталей.
– Да, конечно, в каких войсках он будет служить, кто будет выбирать ему университет, машину, невесту.
– Ты сможешь во вторник, в пять?
– Да.
– Тогда я заеду за тобой.
– Хорошо.
– Что ж, до встречи. И береги себя.
– Правильно! Мы оба нужны друг другу. Передавай привет маме.
– Это лишнее. Она ничего не знает.
– А как кошка твоей мамы? Она беременна?
– Думаю, да. По крайней мере, ест за пятерых.
Кладу трубку. Смотрю в потолок на голубую люстру из ажурного стекла. Я и не знала, что счастье начинается так расчетливо. Оказывается, счастье сваливается на тебя утром в виде какого-то загадочного контракта, который перевернет всю жизнь. Наверное, ни один бизнесмен в мире не испытывал такого. Как грустно и больно. Когда-нибудь наш мальчик узнает об этом контракте. Но ведь он будет современный человек. Компьютерный гений.
А вообще, зачем омрачать счастье? Ведь я так мечтаю о ребенке. И вот свершилось. Почти свершилось. Осталось лишь дождаться вторника. Я соглашусь на все условия Эйтана. Даже читать не буду его бумаги. Все равно в этом ничего не понимаю. А если начну спорить, вдруг он, не дай Бог, откажется. Пусть предлагает все, что хочет. Мне безразлично. Вторник послезавтра. Я ждала его полжизни, этого вторника. Заветного вторника. Теперь он будет самым любимым днем недели. Бред. Гораздо больший бред, чем музыкальный горшок с музыкой Чайковского и обезьяна с дистанционным управлением. А вся наша жизнь разве не бред?