У колыбели науки
Шрифт:
Огня смерть — воздуха рождение и воздуха смерть — воды рождение. Из смерти земли рождается вода, из смерти воды рождается воздух, (из смерти) воздуха — огонь, и наоборот» [138] .
Огонь для Гераклита не только одна из стихий в круговороте веществ. Он основной принцип образования и жизни всей вселенной. С ним связывается происхождение и динамика космических процессов. Он — абсолютное среди релятивного. Гераклитовское представление о мировом огне имеет, очевидно, много общего с пифагорейским. Это огонь божественного свойства, он носитель разумного мира, он управляет всем и тождествен Логосу, «единому, единственно мудрому, который не желает и желает называться
138
Там же, стр. 48.
Торжественно и вдохновенно звучат знаменитые его строки, в которых с непререкаемостью пророка вещается новое видение мира:
— Этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потухающим».
В строках этих такая, словно пружиной сжатая, внутренняя сила, такое богатство многообразия, заключенное в столь лаконичные и строгие формы, чарующие ритмикой и гармонией, что они и сейчас волнуют и захватывают воображение.
Гераклит, видимо, и исторически представлял себе вселенную, возникшую из мирового огня — Логоса. Об этом свидетельствует следующий, например, отрывок: «Превращения (или перемены, повороты) огня: сначала — море, море же — наполовину земля и наполовину престер (то есть воздух, эфир.— Авт.). [Это значит, что огонь посредством всеуправляющего] Логоса [и бога через воздух превращается в воду — как бы семя мирообразования, которую он называет] морем; [из воды же происходит земля и небо и все между ними находящееся. Каким же образом он в обратном направлении восстанавливается и возжигается, он разъясняет так]: море мерами разлагается по тому же Логосу, какой и прежде был до возникновения земли».
Гений Гераклита проявился в том, что его первоначало сущего — огонь — соединяет в себе и черты материальности, субстанциональности и черты движущей силы, энергии, черты чувственной, эмпирической реальности и существенного, всеобщего. Огонь выступает как символ постоянного изменения в мире, вечного становления сущего, его горения и превращения в иное, В пламени гераклитовского огня весь мир преобретает столь же текучие формы, какие он приобрел под пристальным взором современной квантовой физики.
Вот почему один из ее основоположников, Вернер Гейзенберг, считает возможным заявить следующее: «Мы теперь можем сказать, что современная физика в некотором смысле близко следует учению Гераклита. Если заменить слово «огонь» словом «энергия», то почти в точности высказывания Гераклита можно считать высказываниями современной науки. Фактически энергия — это то, из чего созданы все элементарные частицы, все атомы, а потому и вообще все вещи. Одновременно энергия является движущей силой. Энергия есть субстанция, ее общее количество не меняется, и, как можно видеть во многих атомных экспериментах, элементарные частицы создаются из этой субстанции. Энергия может превращаться в движение, в теплоту, в свет и электрическое напряжение. Энергию можно считать причиной всех изменений в мире» [139] .
139
В. Гейзенберг, Физика и философия. М., 1963, стр. 41.
Образная символика огня, как бы проникающего во все явления в мире, словно светящегося в каждой вещи, огня, составляющего ее жизнь и смерть, ее дух, ее сущность, то, что связывает ее с мировым пожаром, — эта символика для Гераклита настолько явственна, чувственна, зрима, осязаема, что он смотрит на мир словно сквозь дымку костра. В этой дымке реальность
— Если бы все существующее превратилось в дым, ноздрями его можно было бы распознать [140] .
Его мысль о вселенской пульсации мирового огня (мерами загорающийся и мерами потухающий) развивается в другом афоризме: огонь — это недостаток и избыток. Недостаток есть, по его учению, образование мира, мировой же пожар — избыток.
Трудно сказать, чего здесь больше — поэзии или философии, наивной символики или глубокого смысла, вакхического ясновидения или научной интуиции. Во всяком случае, его содержание чрезвычайно богато. Раскрыть его можно, например, в том смысле, что материя мирового огня бесформенна и неопределенна, остывая, она образует известные стихии: землю, воду, воздух, рождает и психеи — души людей. Наш мир живой только потому, что это остывший мир, в нем недостаток огня, но огонь существует в нем в своих превращенных формах. Не есть ли наша Земля погасающий кусочек солнечного огня? Конечно, это модернизация Гераклита, сам он вряд ли думал именно так, но зерно данной идеи, ее художественно-поэтический проблеск налицо. И этот проблеск опять-таки удивительно гармонирует с самыми современными астрономическими представлениями.
140
«Материалисты Древней Греции», стр. 42.
Если у милетцев диалектика доведена до принципа перехода количества в качество, многообразного — в единое, единичного — во всеобщее, если пифагорейцы поняли мир как единство, гармонию противоположностей, то Гераклит, приняв все это, пошел еще дальше, представив мир и как борьбу противоположностей. И даже не просто борьбу, а их распрю, их войну. «Войну» противоположностей он объявляет всеобщей движущей силой мироздания.
— Следует знать, что война всеобща и правда — борьба и что все происходит через борьбу и по необходимости.
— Война — отец всего и всего царь: одним она определила быть богами, другим — людьми; одних она сделала рабами, других — свободными [141] .
Совпадение, взаимопроникновение напряженных, как тетива лука, как натянутая струна лиры, воюющих друг с другом противоположностей и образует гармонию, управляемую вселенским огненным Словом — Логосом. Здесь дана вечно тревожная, все определяющая музыка бытия. Тут все сурово, гордо, красиво, неприступно. И человеческая мысль делает еще наивную попытку поймать и разгадать эту неизбывную тайну и правду вечного становления и вечной борьбы. Мир только кажется хаосом, но за всем этим есть неясный порядок и красота, скрытая пульсация и гармония, определенная закономерность, которая подобна порядку шахматной игры.
141
«Материалисты Древней Греции», стр. 48, 46.
Лик вселенной Гераклита — это и озаренный жаркими, яркими сполохами огня страшный, ироничный в своей неуловимой изменчивости и неумолимой предопределенности всего хода вещей Лик Силена, но это и лицо ребенка — наивное, улыбчивое и непосредственное дитя, не знающее правил мировой шахматной баталии, но забавляющееся перестановкой и сменой фигур.
Вселенная Гераклита — это не просто текучий мир вещей, это сам процесс диалектической текучести, который, впрочем, никогда не доходит до абсолютного релятивизма скептиков и софистов. Его диалектика — это диалектическое, гармоническое сочетание устойчивого и изменчивого в вещах.